Не родись богатой, или Синдром бодливой коровы - Галина Куликова

– Никто не собирается тебя подставлять. Все продумано до мелочей, ты же знаешь.

– А почему тебя не задействуют? Ты – лучший.

– Не твое дело.

– Ну, хорошо, хорошо. Но мне нужны кое-какие подробности. Я ведь работал раньше на других операциях.

– Не здесь, Аврунин. Детали мы обсуждаем только под открытым небом.

– Ладно, скажи, где и когда мы их обсудим. И учти – времени совсем не осталось.

Мужчины дошли до кабинета, в котором находилась Настя, и она, повинуясь шестому чувству, спряталась за дверью.

– Давай сегодня в семь в начале Тверского.

– А где у него начало? – сердито спросил невидимый Аврунин. – С той стороны, где Пушкин, или с той, где Грибоедов?

– С чего ты решил, что это Грибоедов? – ехидно поинтересовался его собеседник, и Настя, с максимальной осторожностью выглянувшая из-за двери, увидела, что это не кто иной, как искомый усатый!

– Не знаю, – огрызнулся Аврунин. – По крайней мере, я никакой надписи на постаменте не видел.

– И ты решил, что все неподписанные памятники принадлежат Грибоедову?

– Так с какой стороны встречаемся? – ощетинился тот.

– Со стороны поэта.

– Какого?!

– Аврунин, тот, который дальше от Пушкинской площади, совсем даже не Грибоедов.

– Мне все равно.

Настя видела, что он не на шутку рассержен. Это оказался маленький человечек, похожий на актера, исполняющего роль поросенка. У него была здоровая ярко-розовая кожа и крошечный круглый нос. Вместо волос, еще буйных над ушами, на макушке дыбом стоял светлый пушок. Коротенькое тело, обросшее сальцем, переваливалось через брючный ремень и распирало рубашку, угрожая пуговице на животе.

– Пойдем, Аврунин, я провожу тебя до машины, – сказал усатый и пропустил его вперед.

Едва они скрылись из виду, как на столе пронзительно заверещал телефон. Испугавшись, что, услышав звонок, усатый вернется и догадается, что она подслушивала, Настя метнулась к столу и схватила трубку, решив ничего не говорить. Авось звонивший подумает, что во всем виновата плохая слышимость.

Однако никто не сказал в трубку «Алло!» или что-нибудь подобное. Приглушенный женский голос, едва Настя приложила ее к уху, мягко произнес:

– Наташа сегодня не приедет. Она не согласилась на ваше предложение. Попробуйте позвонить Нонне. Нонна подходит еще лучше. Две последние цифры – пятьдесят два.

В трубке раздались короткие гудки. Настя опустила ее на место и отскочила от стола. Ей совершенно определенно расхотелось встречаться с усатым лицом к лицу. А тем более задавать ему вопросы. Она метнулась было в сторону лестницы, но снизу кто-то поднимался, поэтому пришлось прошмыгнуть обратно.

То, что произошло дальше, напоминало сцену из старого фильма о разведчиках. Когда русского шпиона немецкий офицер застает возле раскрытого сейфа с важными бумагами. В кабинет, широко распахнув дверь, стремительно вошел маленький вертлявый мужчина с портфелем в руке. Увидев прямо перед собой неуверенно улыбающуюся Настю, он поспешно отступил назад и, не сводя с нее цепких глазок, пронзительно закричал:

– Охрана! Сюда!

Настя даже рассердилась. Ни вопроса, ни приветствия – сразу охрана!

– Ну что вы орете? – осадила она его, досадливо морщась. – Я к вам по делу пришла. Меня зовут Наташа.

Из нее как-то сами собой вылетели эти слова. Ведь она точно знала, что в кабинет должна прийти какая-то Наташа, и точно знала, что она не придет. Оставалось лишь надеяться, что эту Наташу никто здесь не знает в лицо.

Вертлявый мужчина склонил набок птичью головку и, с подозрением оглядев Настю, фамильярно заметил:

– Странно, что прислали именно тебя. На мой взгляд, твои данные заданию не соответствуют.

«Интересно, этой Наташе что – предстоит одной выдраить Кремлевский Дворец съездов?» – подумала Настя не без раздражения.

– А вы считали, что у меня мосластые ноги и мощная спина? – довольно нахально спросила она.

– Нет. Я думал, у тебя большая грудь и низкий бархатный голос. Хотя бы.

– Полагаете, размер груди играет в таких делах какую-то роль? – надменно спросила Настя. Типам, считающим пределом совершенства девушек из рекламы «Секс по телефону», не стоит давать спуску.

– А разве нет?

– Вы отстали от жизни! – отрезала Настя, искренне надеясь, что ее не заставят пахать вместо Наташи прямо сейчас, доставив на место прохождения службы под конвоем.

– Сядь на стул, – довольно грубо велел вертлявый и прошел на свое рабочее место, бросив портфель на подоконник.

Настя послушно села и, словно пай-девочка, соединила коленки.

– Итак, инструктаж ты прошла, – продолжал тем временем вертлявый, барабаня пальцами по столу.

«Инструктаж? Господи, может, это шпионское гнездо? – с ужасом подумала Настя. – Что, если мне приказано взорвать какую-нибудь подстанцию?»

– А-а-а… Вы не хотите повторить для меня все еще раз? – попросила она на всякий случай.

– Я не собираюсь повторять, мы не на изложении в пятом классе. Ты должна управиться за полчаса. Все произойдет точно через полчаса после твоего прихода.

– Отлично, – покивала та, тряско хихикая. – Полчаса так полчаса.

– Вот ключ, вот адрес, прочитай и запомни, бумагу я заберу.

Вертлявый сунул ей под нос обычный ключ и стандартный лист, на котором были крупно набраны улица, номер дома и номер квартиры. И чуть мельче – этаж и домофонный код.

– Шинкарь будет там в субботу ровно в семь вечера. Не опаздывай – он пунктуален и придирчив, словно плохой начальник. Но даже если что-нибудь случится у тебя в дороге, не дергайся – отсчет времени начнется с той минуты, когда ты войдешь внутрь. В течение получаса ты должна довести Шинкаря до нужной кондиции. Остальное мы берем на себя.

Вертлявый закончил свою тираду и, забрав листок, сунул его в бумагорезку, которая издала довольное завывание. Настя спрятала ключ в сумочку и поглядела на часы. Слова «семь часов вечера» напомнили ей о грядущей встрече на Тверском усатого с Авруниным. Ей страстно хотелось на ней поприсутствовать.

– Теперь я могу идти? – спросила она, ерзая на стуле, который с противным скрипом вертелся туда-сюда.

– Можешь. – Настя вскочила, а вертлявый добавил ей в спину: – Ты ведь понимаешь, что тебе в первую очередь заплатят за молчание, а не за пустячную службу.

Настя повернулась и, важно кивнув, заставила себя с достоинством выйти из кабинета. Теперь охранник на входе и камера слежения пугали ее гораздо больше, чем в момент прихода. Ей казалось, что в любую секунду может подняться тревога, если кто-нибудь наверху сообразит, что никакая она не Наташа. Однако никто за ней не погнался, и через пять минут Настя выкатилась на душную улицу, сотрясаясь от внезапного озноба.