Стартап - Михаил Пырков

— Постой, но мы же едем в Белоруссию!

— Что тебя смущает?

— Там же беспорядки и этот, диктатор, как его…

— Лукашенко?

— Да!

— Беспорядков там нет, это всё страшилки для западного обывателя. А щетинистая картошка давно ничего не решает.

Тут в дверь постучали, Лазар произнёс: «Да-да!», и в открывшуюся дверь вошёл мужчина в джинсах и рубашке поло.

— Здравствуйте! Меня зовут Евгений. Я — ваш куратор по связям с белорусскими властями. Простите, вы громко разговаривали, и я невольно слышал последнюю фразу. Мы называем его «Бульба усатая». Прошу на ужин!

9

Почтово-багажный вагон оказался вагоном-рестораном, но вместо привычных 12–14 столиков, каждый на маленькую компанию, во всю длину вагона растянулся один стол, с обеих сторон которого стояли насмерть прикрученные к полу вращающиеся кресла. Помещение явно использовалось не только для приёма пищи.

За столом с одной стороны уже сидело несколько разномастно одетых человек, ведущих негромкую дискуссию. Женщина среди них была только одна. Увидев Горелика и Лазара, они замолчали и, как по команде, встали. Питер растерянно смотрел на присутствующих, не зная, что делать. Сэм подтолкнул друга и шепнул:

— Поздоровайся!

— Hallo… э-э-э… Добрый вечер!

— Здравствуйте, дорогой Пётр Борисович! — седовласый подтянутый мужчина шагнул к Горелику и протянул ему руку. — Мы все очень рады наконец-то увидеть Вас!

(— Наверное, он главный здесь. — подумал Питер.)

— Я — профессор Жилин. Позвольте представить Вам коллег.

Учёный повёл Горелика вдоль стола, попутно знакомя с присутствующими, произносив их имена-фамилии и учёные степени. Все сияли, как свежевкрученные лампочки, и подолгу трясли руку Питера. Последней представили женщину. Она была серьёзна.

После всех перелётов в голове Горелика был кавардак: он совершенно забыл этикет, но женщина спасла положение и слегка улыбнулась, протянув руку первой.

— Мария.

— Питер… ммм… Пётр… Впрочем, это не так и важно.

Короткое, сухое, но крепкое рукопожатие, и профессор повёл Горелика на отведённое тому место на другой стороне стола. Там уже сидели Лазар и их провожатый Евгений. Питер спохватился:

— Я не представил вам своего друга и компаньона: Сэм Лазар! К тому, чтобы наша встреча состоялась, он приложил огромные усилия.

Представленный встал, кивнул головой и сел назад.

— Сэм! Ничего, что мы будем говорить на русском?

Лазар улыбнулся.

— Не переживай, мне необходимо тренировать язык.

Сияние за столом продолжалось, но Горелик заметил, что Жилин как-то мнётся, и решил начать беседу:

— Я полагаю, профессор, что Вы, как научный руководитель нашего проекта…

Жилин перебил:

— Нет, что Вы! Это Вы проработали Эффект и довели идею до практического применения, так что мы все — в Вашем подчинении.

— Но вопросы у вас всё же есть?

— Да, безусловно! Мы осмелились доработать установку, а также усовершенствовать некоторые приборы и оптику, но пока — только на бумаге. Кое-что мы везём с собой, но самое важное, то, что не успели изготовить к Вашему прибытию, доставит отсутствующий здесь коллега. А вопросы возникли следующие…

На этот раз прервать дискуссию решился Лазар.

— Профессор, я понимаю, что Вам не терпится сразу взяться за работу, но, может быть, сначала поужинаем? Я знаю, что Питер не отказался бы от русского супа. — Горелик энергично закивал головой. Сэм посмотрел на Евгения, тот молча встал и пошёл в сторону кухни. Через минуту стол начали сервировать и выносить блюда.

— Да, сытый голодного… — Профессор смирился с вынужденным ожиданием и тяжело вздохнул. — Но, хочу сообщить, что мы с коллегами решили ввести «сухой закон» до тех пор, пока не запустим установку. Впрочем, на Вас это не распространяется.

— Не страшно. Отметим наше знакомство компотом. Кстати, компот будет?

С кухни донеслось:

— Уже несём!

Стол снова заулыбался, все принялись за ужин, кроме профессора, который сидел с одиноким стаканом воды, и Маши, лениво ковырявшейся в салате, и украдкой бросавшей осторожные взгляды на Горелика. Питер же ничего не замечал: он склонился над дымящейся тарелкой рассольника «По-ленинградски», пахнущего, по выражению классика, «как счастливое детство», зачерпнул ложкой, подул на неё, зажмурился, прожевал, проглотил и замычал от удовольствия.

Повара осторожно выглядывали через окошко раздачи. Полнеющая девушка, автор рассольника, широко открытыми глазами смотрела на уплетающего суп Питера, вздохнула и произнесла вполголоса:

— Бедненький… Что ж они ТАМ едят-то?!

Ужин закончился чаем. Курящие толпой посетили тамбур, вернулись несколько взвинченные, и мини-симпозиум начался. Объевшийся Лазар в пол-уха пытался слушать малознакомые термины, зевнул, прикрыв рот платком, встал и произнёс:

— Господа! В вашем диспуте я лишний. Не буду вам мешать. Питер! Ты найдёшь наше купе?

Горелик кивнул, не прекращая дискуссии, и Лазар ушёл.

… Питер вернулся в вагон уже за полночь и попытался неслышно зайти в купе. Не включая свет, начал раздеваться, но Лазар, как оказалось, не спал.

— Наговорились?

— Да, встреча прошла очень плодотворно. Прости, я тебя разбудил? Я хотел всё сделать тихо.

— Ты топаешь, как слон, и сопишь, как лошадь.

— Не ворчи. Лучше разбуди меня минут за 15 до Минска, я хоть умоюсь.

— Хорошо. Ложись спать.

Питер лёг на полку, прикрылся одеялом и мгновенно уснул.

–

Когда он проснулся, поезд стоял посреди зелёного массива у свежепостроенного здания. Лазара в купе не было. Горелик посмотрел на циферблат — десятый час! Они же должны были высадиться в Минске в 04.40!

Питер натянул штаны и рубашку, нацепил туфли и выскочил в коридор. Лазар стоял в коридоре и смотрел в открытое окно вагона.

— Сэм! Что случилось? Где мы? Почему мы не сошли в Минске?

— Что ты шумишь с утра? Наши вагоны перецепили к локомотиву на станции Сморгонь. Мы — на месте. Смотри.

Лазар кивнул в открытое окно. Питер последовал приглашению и увидел трубы и узнаваемый силуэт атомной электростанции.

10

В коридоре спального вагона появился Евгений. Увидев «курируемых», он заулыбался:

— Доброе утро! Очень хорошо, что вы уже проснулись. Предлагаю позавтракать и поехать на объект.

Лазар поморщился:

— После обильного ужина есть не очень могу, но кофе бы выпил. Или здесь, как и в России, только чай?

— Ну, что Вы! В нашем поездном ресторане прекрасно варят кофе! Есть даже кубинский, и, по-моему, он — контрабандный. — ответил Евгений и по-заговорщицки подмигнул.

Лазар засмеялся:

— К контрабанде мне не привыкать. Я согласен. Питер, ты как?

— А я бы съел что-нибудь. Сто лет так вкусно не кормили. И на чай согласен.

Все трое вереницей отправились на завтрак. Как только они вошли в вагон-ресторан, из кухни выскочила повариха, автор вчерашнего супа, и закудахтала:

— Здравствуйте! Что ж вы так долго, мы