Рай беспощадный - Артем Каменистый

Жорик, тоже остановившись, удивленно спросил:

— Ты чего?! Пошли! Сам говорил, что аж умираешь, как пить хочешь, а теперь остановился!

— Я думаю. Ты тогда склонился над светляком. Совсем рядом был. Так?

— Ну вроде так.

— Я стоял за тобой и отталкивал Леру назад, подальше от светляка. Когда вспыхнуло, я еле до нее рукой доставал. Выходит, она тоже здесь окажется через пару месяцев?

— Может, так. А может, через полгода — не угадать с этим: быстро никогда не делается, а затягивается надолго часто. И не обязательно, что вообще появится. Хотя кто его знает… Может, абсолютно всех сюда бросает, кто рядом был, но вот везет не всем.

— Анфиса?

— Не только. Хотя Эн говорит, что не всех светляк забирает. Ну? Ты так и будешь столб изображать или пойдем?!

— Пошли.

— Макс, там, в штабе, с тобой из старших кто-нибудь говорить будет. Ты там сильно не быкуй — здесь так не принято.

— В смысле, «не быковать»?

— Ну, мало ли что там всплывет при разговоре, — уклончиво ответил Жора и перевел разговор на другую тему: — Тебя на дальний буй кинуло?

— Да. Вчера. Думал, умру — нигде воды найти не смог.

— Не повезло тебе — оттуда в одиночку давно уже никто не выбирался. Далеко и трудно. Да и откуда узнать, куда идти надо?

— А ты как добрался? Или на другом буе оказался? На том, который рядом?

— Нет, светляк всех, кто попался, кидает в одно место. Я тоже на дальний попал. Повезло — как раз экспедиция там была и меня подобрали.

— Экспедиция?!

— Ну иногда, редко, к дальним буям посылают народ. Светляк ведь когда срабатывает, не только людей хватает, а вообще всякое. Добро разное сюда попадает. Машину может забрать, дерево или даже здания кусок. Но это редко — в основном мелочовку хватает. Тонет, конечно, многое, а что не тонет, то течением уносит. Но кое-что найти реально, если волны на рифы выбросят. А на дальнем, куда нас кинуло, еще бывает, что людей на камни швыряет. У мертвецов полезного находят много: одежда, вещицы разные, обувь.

Макс не был дураком, и на основании скудных слов Снежка и Жоры перед ним начала вырисовываться призрачная картина здешнего существования. Со временем она обрастет деталями, станет цельной, но и сейчас уже многое понятно.

Это Остров Потерпевших Кораблекрушение. Люди, заброшенные непонятно куда, неподготовленные, ничем не обеспеченные. Подбирают потихоньку таких, как сами, и живут дарами кораллового моря.

— Жор, а назад как-нибудь можно попасть?

— Если и можно, то никто не знает как. Будь такой способ — все бы уже на Землю вернулись. Хреново тут жить, сам это поймешь скоро.

— А много здесь людей?

Жора пожал плечами:

— Я не считал. Человек сто пятьдесят, наверное.

Макс попытался присвистнуть, но пересохшие губы подвели — прошипел будто змей разозленный:

— Ну ничего себе! Да к этим светлякам на километр никого нельзя подпускать! Целую толпу уже занесло из-за них!

— Да это разве толпа! — хмыкнул Жора. — К нам хорошо если каждый сотый попадает.

— А остальные?

— Кто-то гибнет сразу, а кто-то…

Договорить Жора не успел: тропинка вывела к большой поляне. Здесь, окруженный невысоким песчаным валом с баррикадой, стоял поселок. А в нем сразу бросался в глаза… Нет, не дом. Прав был Снежок — ни с чем такое не перепутаешь и мимо точно не пройдешь. Будто половинка исполинской груши, уложенная на срезанную сторону, причем кожура фрукта состояла из миллионов матово-черных многоугольных чешуек, беспорядочно топорщащихся в разные стороны.

Сооружение на вид казалось таким же старым, как встреченные до этого трубы, но, в отличие от них, не было заброшенным: широкий пятиугольный проем в боку «груши» задернут плотной занавеской из пальмовых листьев, переплетенных водорослей, травяных стеблей и ветхого тряпья. Над ним устроен навес из веток кустарников, щедро обмазанных слоем какой-то черной субстанции вроде асфальта.

Загадочная конструкция и примыкающая к ней территория были ограждены завалом из сучьев, ветвистых обломков кораллов и камней. Высота этой преграды мало где превышала полтора метра, но перебраться было проблематично — густо натыканные острые ветки тянулись гораздо выше.

В защищенном периметре под самой баррикадой тянулся ряд навесов из веток, все тех же водорослей и непонятной черной субстанции; дальше шли хижины со стенами из камней и клубков морской растительности — размерами эти жилища немногим превосходили собачьи будки. Между ними кое-где виднелись ямы, накрытые пальмовыми листьями, а возле единственного прохода в укреплениях поднималась одинокая вышка, установленная на тройке древесных стволов. Наверное, тоже пальмовых.

Возле прохода в баррикаде, укрывшись в тенечке навеса, на плоском, явно обработанном камне расположился крепкий парень лет двадцати. Кроме него, никого живого не замечалось.

Но это продолжалось недолго. Не успел Макс как следует все рассмотреть, как послышался лай и откуда ни возьмись его окружила свора собак. Шесть псов: две невзрачные дворняги и четыре породистых. Пекинеса, конечно, можно не брать в расчет, но вот остальные…

Детина у входа подскочил, крутанул в руке дубинку, уставился на Макса, требовательно крикнул:

— Жорик! Это кто с тобой?!

Сосед, миролюбиво подняв руки, поспешно прокричал:

— Да свои! Свои! Рыжий, все норма! Новенький это со мной!

— Что за новенький?!

— Да я его знаю! Вместе к светляку попали!

— А вдруг он шпион готов?! Ручаешься за него?!

— Конечно, ручаюсь! Мы ведь соседи — в одном подъезде жили!

— Предупреждать надо, когда чужого ведешь! Вот ведь ушлепок тупой!

— Да забыл я, что они на чужих так бросаются!

— А бестолковку свою на шею нацепить не забыл? — С досадой сплюнув, Рыжий резко свистнул.

Псы, только что рычавшие, лающие и брызгающие слюной, угрожающе ворча, разомкнули кольцо, нехотя убрались в кусты. У Макса от сердца отлегло — собак он никогда не боялся, но сейчас уже было решил, что порвут до полусмерти, если не хуже.

С закрытой площадки на вышке свесился еще один крепкий парень, крикнул:

— Что за шум, а драки нет?! Приготовьтесь к цирку — сейчас начнется!

Что начнется, Макс понял через секунду. Занавеска на входе в «грушу» отлетела от страшного рывка, на пороге появилась девчонка с длинными светлыми распущенными волосами. И сама она была такая же светлая — первый человек, встреченный здесь, который не загорел до состояния почти полной черноты. Если не считать Макса, конечно.

Картинно подбоченившись, «светлая» визгливо прокричала: