Я оставляю выбор за собой - Елена Гордина

– Но… постойте! – У Насти закружилась голова, а Ирина Михайловна теперь уже по-настоящему схватилась за сердце. – У меня же ничего не болит, какой сифилис? Разве анализы так быстро готовы?

– Кровь на сифилис уже готова, положительная, а результаты мазка узнаем завтра, но кровь дает стопроцентный результат.

– Но… я знаю девушку, – Настя вспомнила о сестре, – у нее тоже отрицательный резус-фактор, она недавно сделала аборт, и врачи ее не пугают бесплодием.

– Так она, наверное, сделала медикаментозный и на раннем сроке, – Чернова посмотрела на нее как на сумасшедшую, – а ты, пока лечишься, все сроки пропустишь! А обычный аборт для тебя запрещен, ты что, хочешь совсем без детей остаться? Кстати, говори мне, где работаешь, мы обязаны сообщать о всех выявленных результатах сифилиса на работу.

У Насти закружилась голова, полтора месяца назад, до свадьбы Ксении, она проходила обязательную медкомиссию, которая необходима при трудоустройстве в школу. Там был и результат посещения гинеколога, она была совершенно чиста. Значит, ее заразил Андрей…

– Я ничего не скажу. – Насте захотелось кричать только при одной мысли о том, что в ее школе все узнают, что она болеет сифилисом. Конечно, ее теперь больше никогда не подпустят к детям и на пушечный выстрел.

– Ну, тогда мне придется передавать дело участковому, – улыбнулась доктор Чернова.

– Татьяна Олеговна, – наконец-то очнулась мать Насти, – умоляю вас, не порочьте мое доброе имя! Не надо отдавать информацию участковому! Еще не хватало, чтобы наши соседи и мои коллеги узнали о таком позоре! Я вам обещаю, она сегодня же пойдет и сама напишет заявление по собственному желанию! Только не позорьте меня на старости лет! – И Ирина Михайловна разразилась громкими рыданиями.

Настя смотрела на весь этот цирк со стороны, ее мозг не успевал воспринимать всю информацию, которая на нее свалилась. Раз – и она оказалась беременная. Два – у нее сифилис, и ей нельзя делать аборт. Три – она только что потеряла работу, которую так ждала. Что же будет под номером четыре? О том, что грядет продолжение шоу, Настя больше не сомневалась, похоже, она открыла ящик Пандоры, и теперь ее дары сыпятся на нее как из рога изобилия.

– Ну, хорошо, – нехотя согласилась доктор Чернова, – но вы должны понимать, что я это делаю исключительно из уважения к вам, Ирина Михайловна, и при этом сильно рискую. Вы это, надеюсь, хорошо понимаете?

– Да, конечно, – пробормотала зареванная Ирина Михайловна, она дрожащими руками полезла в сумочку и вытащила оттуда кошелек. – У меня с собой только тридцать тысяч, завтра я принесу еще столько же, хорошо? – Она смотрела на Татьяну Олеговну как побитая собака.

– Ну так уж и быть, – смилостивилась доктор Чернова, – тогда я не буду выписывать направление на стационарное лечение для Насти, вот эти уколы и таблетки пропьете дома сами. Через две недели придете снова ко мне, мы сдадим анализы повторно, и если все нормально, то я вас официально поставлю на учет по беременности. Только не забудьте, что вы мне обещали, если я не сообщаю ей на работу о сифилисе, то она увольняется. Ирина Михайловна, я же помню, вы мне рассказывали, что одна дочь у вас пиарщик, а вторая учительница. Эта на пиарщика ну никак не похожа, уж простите, из чего я делаю вывод, что Настя работает учителем. А с таким диагнозом к детям я ее не подпущу, это уголовное дело, и ваши смешные деньги мне не помогут. Поэтому завтра принесете мне трудовую книжку Насти с отметкой об увольнении, и тогда наша сделка будет считаться закрытой.

– Хорошо, спасибо вам, – Ирина Михайловна поднялась со стула, – пошли! – Она взглянула на Настю с ненавистью. – Устроила ты мне на старости лет веселую жизнь!

До дома они ехали на такси, Ирина Михайловна демонстративно села спереди, а Настя, до сих пор растоптанная и оглушенная, сжалась сзади.

– Стойте! – опомнилась мать. – Давайте сначала заедем в школу.

Настя тяжело вздохнула и кивнула:

– Да, конечно, сейчас я напишу заявление.

Вот так, проработав всего один день, Настя снова стала безработной.

Пока Настя лечилась дома от сифилиса, родители вызвали клининг-службу, и две бойкие женщины отмыли всю квартиру с хлоркой. Ирина Михайловна выбросила все старые простыни и пододеяльники и купила новые, а Владимир Николаевич первые три дня ходил по квартире в маске. Настя чувствовала себя чудовищем, которое может заразить семью вирусом Эбола, поэтому она все дни лежала у себя в комнате на диване, отвернувшись лицом к стене.

Три раза в день к ней приходила нанятая медсестра и ставила уколы, а мать давала ей таблетки и еду, причем пища была на одноразовых тарелках.

Родители Насти были настолько испуганы ее диагнозом, что перестали совсем с ней контактировать, а Владимир Николаевич даже привез откуда-то со стройки новенький биотуалет, который они и поставили у нее в комнате.

За все время, что ее лечили от сифилиса, родители с ней совсем не разговаривали, а между собой общались лишь шепотом, чтобы Настя их не слышала. Ксении же они строго-настрого запретили приезжать к ним домой даже в гости, еще не хватало, чтобы бедная девочка заразилась от гулящей сестры. Поэтому Ксения Насте просто звонила на сотовый и как могла ее успокаивала.

Все эти дни Настя находилась в какой-то прострации, она старалась ни о чем не думать, потому что любые мысли повергали ее в истерику, а больше плакать она физически не могла.

Сегодня утром они с матерью съездили в больницу, Настя еще раз сдала все анализы и получила результат: сифилиса у нее больше нет.

Доктор Чернова сдержала слово, и теперь ее официально поставили на учет по беременности и даже завели на нее отдельную карту роженицы.

Пока они ехали домой в такси, Ирина Михайловна успела позвонить отцу и обрадовать, что Настя больше не представляет угрозу для всей семьи.

Когда они вернулись домой, биотуалета уже не было, а вечером к ним заехала Ксения.

– Ну как ты? – Она вошла в комнату к сестре и сморщилась: – У тебя здесь как-то плохо пахнет, не чувствуешь?

– Это от биотуалета все провоняло. – Настя лежала на диване.

– Они что, – Ксения села на краешек и кивнула в сторону двери, – совсем съехали? Они тебе сюда биотуалет, что ли, притащили? Это папа додумался?

– Ага, он. – Настя повернулась к сестре, за то время, что они не виделась, Ксения сменила прическу, она осветлила свои пшеничные локоны, что-то сделала с ресницами и теперь перед Настей сидела ослепительно красивая блондинка. – Ты шикарно выглядишь! – Настя ахнула.

– Да ну, это просто мне завтра лететь в Вену, на переговоры, вот я немного и привела себя в порядок. Так где туалет?

– Отец его выкинул сегодня утром, когда узнал, что я чистая, но вонь еще, видимо, осталась. Я уже почти не чувствую.

– Слушай, Настя, – Ксения дотронулась до ее руки, – я, конечно, понимаю, что у тебя черная полоса и все такое, но ведь у тебя не рак, а теперь еще и малыш родится. Ну да, ну ты его не хотела, как и я не хотела, но раз тебе нельзя аборт делать, значит, это судьба? Родишь, потом отдашь в ясли, снова устроишься в школу, благо о сифилисе, спасибо маме, никто не знает. Потом переедешь от родителей в нашу квартиру, мы к тому времени свою купим, и выйдешь замуж за хорошего человека. Разве не так? Кстати, ты этому уроду не сообщила, что он тебя заразил? Вроде по закону это обязательно надо делать.