История Сына - Дж. Р. Уорд

На мгновение она затихла.

— Майкл, я собираюсь тебя поцеловать. Сейчас. — Услышав требовательность в своем голосе, она чуть сбавила обороты. Она не хотела принуждать его. — Ты не возражаешь? Ты, безусловно, можешь сказать «нет».

Она могла чувствовать, как трясет его тело — едва различимая дрожь передавалась по матрасу.

— Я вожделею к тебе. До тех пор, пока я, наверное, не задохнусь от желания. Но ты же знаешь об этом, не правда ли. Ты знаешь, почему я пришел к тебе.

— Да.

Он тихо хохотнул.

— Вот почему я так нуждаюсь в тебе. Ты знаешь обо мне все и не боишься. И ты единственная, кто когда-либо думал забрать меня отсюда.

Она изменила свое положение, и горящие голубые глаза встретились с ее.

— Приподними голову, — сказала она ему. Когда он так и сделал, она потянулась и освободила его волосы от кожаной ленточки. Раскинув их, она в который раз подивилась их великолепию, массе и невероятному цвету. После чего снова встретилась с ним глазами и начала приближать свои губы к его.

Его веки снова опустились, разрывая зрительный контакт.

Она остановилась.

— Почему ты боишься? — спросила она, приглаживая его «вдовий пик».

Он нетерпеливо мотнул головой.

— Просто поцелуй меня.

— Скажи мне, почему.

— А что если я не понравлюсь тебе?

— Понравишься. Совершенно точно. — Чтобы убедить, она опустила голову и, щекоча губами, мягко прижалась к его рту. Господи, он был бархатом. И теплом. И беспокойным жаром.

Особенно, когда застонал. Звук был совершенно мужским, абсолютно сексуальным, на который ее тело ответило, разведя ноги.

Чтобы заставить его разомкнуть губы, она лизнула их, совершенно потерявшись в чувственном прикосновении мягкости с мягкостью, дыхания с дыханием. Когда же он все-таки приоткрыл рот, она проникла внутрь, встречаясь с твердой поверхностью передних зубов, после чего погрузилась дальше. Она погладила его язык и почувствовала, что его грудь резко поднялась.

Забеспокоившись, что зашла слишком быстро и слишком далеко, она отпрянула.

— Ты хочешь прекратить..?

Откуда-то раздался рык. Он сделал такое быстрое движение, что она даже не сумела его заметить.

Комната завертелась, когда он бросил ее на спину и оседлал: огромный самец, не боящийся ее ни в малейшей степени. Он наклонился, прижавшись к ней грудью, ногами зафиксировав ее бедра. Он тяжело дышал, когда приблизил свое лицо к ней, воистину сияя глазами.

— Мне нужно больше, — потребовал он. — Сделай так еще. Сильнее. Сейчас же.

Клер тут же воспряла и, оторвав голову от подушек, соединила их губы. Он толкнул ее вниз, заставляя опуститься, углубляя контакт. И он быстро учился. Скользящим быстрым движением его язык проник ей в рот, заставив ее выгнуться под ним.

Из-за того, что он сидел на ней, она не могла чувствовать его эрекции. А она желала ее, нуждалась в ней.

Она оторвалась от его губ:

— Положи себя между моих ног. Ляг между бедер.

Он приподнялся и посмотрел на их тела, после чего коленом развел ей ноги и соединил их тела вместе.

— Ох, Господи, — застонала Клер, когда он задохнулся. Его возбуждение было горячим и твердым даже сквозь тонкий слой шелка на них. И он был огромным.

— Скажи мне, что делать, — взмолился он. — Скажи мне…

Она подняла колени и свела бедра, баюкая его в колыбели своего тела.

— Потрись об меня. Своими бедрами. Двигай ими.

Зарывшись головой в изгиб ее шеи, он сделал так, как она велела, заставив обоих задохнуться и застонать. Шелк только связывал их, усиливал действие, едва ли являясь препятствием. И, может быть, именно из-за обстановки, создающей ощущение фантастичности, Клер позволила себе расслабиться, впервые дав себе волю просто чувствовать. Она не думала ни о чем, кроме очертаний прижимающегося к ней тела, движений, которые впитывались ее сутью, его невероятного запаха и жара.

Когда он отпрянул назад, Клер была готова принять его. Особенно после того, как он потребовал:

— Я хочу видеть тебя.

— Тогда сними мой халат.

Когда он приподнялся, от его вида у женщины захватило дух. Волосы мужчины великолепными волнами залили все вокруг, ловя и углубляя свет свечей. Его лицо было слишком прекрасно, чтобы быть реальным. А голодная, выступающая длина натягивала красный шелк.

— Ты мне снишься, — прошептала она.

Его руки тряслись, когда он схватился за пояс, охватывающий ее талию, и медленно потянул концы в разные стороны. Взявшись за отвороты, он рывком распахнул их, обнажая ее грудь.

Когда он взглянул на нее, Клер поняла, что именно он издавал эти странные звуки, похожие на низкое кошачье урчание.

— Ты… ослепительна, — пробормотал он, в удивлении и благоговении широко распахнув глаза. — Могу я прикоснуться к тебе?

Когда она кивнула, он поднял руку и провел сначала по нижней части одной из грудей, а затем поднялся вверх к розовому, тугому венчику. В то мгновение, когда он прикоснулся к ее соску, она изогнулась дугой и зажмурилась. Его прикосновение было подобно пламени: ничего не весило и обжигало.

— Поцелуй меня, — попросила она, потянувшись к его плечам, чтобы привлечь к своей груди. Когда он вместо этого накинулся на ее рот, она запротестовала.

— В этот раз мои груди. Поцелуй их. Везде. Возьми их в рот и покатай соски языком.

Майкл спустился по ее телу вниз так, чтобы ее соски оказались на уровне его глаз. Выражение его лица частично было животным вожделением, словно он хотел проглотить ее, а частично — по-детски непосредственной, болезненной благодарностью.

Он ткнулся носом, после чего накрыл сосок губами. Когда она вздрогнула и сцепила ноги вокруг его поясницы, он нежно пососал, изучая ее тело. Нетерпеливо нуждаясь в большем, она запустила руки ему в волосы, побуждая серьезно заняться ею.

Большего поощрения ему не потребовалось.

Говоря на сексуальном языке, его природной склонностью было доминирование. Она могла начать как учитель, но он перехватил инициативу, управляя сексом, вознося их обоих все выше. Посасывая, он смотрел на нее жадным, горячим взором, полным мужского удовлетворения, в то время как она извивалась под ним. А он снова и снова целовал ее, держа бедра девушки так, чтобы иметь возможность тереться своим возбуждением об нее.

Они зашли так далеко, что она была готова заявить об этом во всеуслышанье, когда он отпрянул назад.

Его рот приоткрылся, обнажив клыки. В этот момент она кончила.

Ее, лежащую под тяжелым мужским телом, сотрясали судороги, бедра сжимались, женская суть вжималась вверх, ища большего, нежели пережитое.