Ликвидатор. Исповедь легендарного киллера - Алексей Шерстобитов

Время зарождения РУОПов и ОМОНов, то ли в противовес, то ли параллельными, на поверку дня, «бригадам» структурами. Милиция была слаба, не оснащена, перебивалась с зарплаты на подачки и взятки, что часто заставляло принимать любые условия оплаты и от коммерсантов и от преступных сообществ. Смысла обращаться туда не было никакого и даже опасно, имея возможность «загрузиться» на полную катушку или просто потратиться безрезультатно.

Но силовикам тоже нужно было с чего-то начинать, страна входила в полосу безконтролия и беспредела, с треском, в очередной попытке выползти из коллапса.

Амплуа бандита (хотя я не особенно серьёзно воспринимаю этот бред, считая его больше подходящим для местных разбойников, к тому же и в криминальном мире такой масти нет) или, скорее, «жигана» действовало пьяняще, в большинстве случаев — на людей, ничего из себя не представляющих, они же и позволяли себе глумиться над окружающими, правда, иногда получая отпор. Таких я не любил и не люблю, ибо такое поведение имеет единственную цель — поднятие собственного авторитета в своих и чужих глазах, что часто сегодня приходится видеть в зонах. И странно, что зачастую это действует, мало того, подхватывается другими.

Правда, что удивляться, когда многие восприняли в качестве жаргона не «арго», который был принят у французских каторжников, и не язык криминального мира Российской империи, а именно позднюю переходящую модель одесского полуидиша, со словами еврейского происхождения, выдававшего тех, кто усердно внедрял это в свое время в первой трети двадцатого века. Очень умный шаг при создании новой субкультуры, отголоски которой и сегодня существуют в местах заключения. Хотите убедиться — прочитайте «Парижские тайны» Эжена Сю или «Петербуржские трущобы» Крестовского и «Одесские рассказы» Бабеля. А от настоящих отцов сегодняшнего криминального мира в серьёзном разговоре вы не услышите ни слова из современного жаргона и ни слова крепкого мата, лишь чистый литературный язык, выдающий не только интеллект, странным образом развивающийся за многие годы отсидки, но и огромный багаж прочитанной литературы, отгаданных кроссвордов и головоломок, причём в основном в жизни.

За всё время нахождения в массе таких людей, окружавших меня, я старательно, всеми фибрами души, сопротивлялся проникновению в моё сознание этой филологической заразы, и, как кажется, удачно. Сейчас эта субкультура, как и культура в принципе, на свободе или в лагере, окрашивается лексикой наркоманов и дискотечных торчков. Если кто-то думает, что наркомания — не диагноз, он глубоко заблуждается. Наши ряды в начале 90-х тоже захлестнула эта гадость, хотя наблюдал я такое явление издалека. И приводило оно к могиле — или по определению, или по приговору, в виду неблагонадёжности. Это болезнь, и болезнь ужасная. Очень непродолжительное время зелье употребляется по причине удовольствия, позже-уже как лекарство, и для любого наркомана самый несчастный день его жизни — день, когда он его попробовал. С другой стороны, наркоман — это безотказная машина для исполнения любой задачи, которую совсем не жалко, которую дёшево содержать и не нужно уговаривать. Единственное непреложное условие — не допускать до ареста. Именно поэтому, не считая оборотов огромных денежных средств, наркодельцы если не сейчас, то в ближайшем будущем — очень могущественные люди, так как могут заполучить власть над душами и телами.

Паша Зеленин у «курганских» (убит в «Матросской тишине» передозом, 1998 год), Лёша «Кондрат»; Юра «Мясной» (убит своими на последней стадии наркомании по приказу О. Пылёва, январь 1997 года «передоз?»), Вова «Булочник»; Рома «Москва» (крестник О. Пылёва, убит на последней стадии наркомании по приказу своего крёстного). Андрюша Марушкин (убит из-за неблагонадёжности, 1997 год «передоз»); Дима «Белый» (убит из-за неблагонадёжности); Юра «Усатый» (убит в бане 14.02.1995 в борьбе за наследство Гусятин-ского); Лёха «Банщик» (убит в бане 14.02.1995 в борьбе за наследство Гусятинского); Женёк «Лианозовский» (убит у себя в квартире за наследство Гусятинского, находясь под воздействием наркотиков); Артур, 1998 год (передоз) — медведковские, лианозовские чистильщики, на душах которых десятки человеческих жизней. Много ли они задумывались? Нет! Все мысли сосредоточены на следующей дозе. В своё время подходит грань, когда кажется нормальным за грубое слово сразу бить постороннего человека, а то и соседа или родственника. Скажите «бытовуха»? Нет, там они равны, а здесь наказывает суперчеловек, власть имеющий, и вместо мечущихся в перебранке молний — пистолет. И после нет ни похмелья, ни угрызений совести, а только какие-то подозрения о неправильности сделанного, и то вряд ли. Что-то появляется лишь когда начинается преследование по пятам милицией. Из всех перечисленных выше только Алексей Кондратьев после что-то осознал, но у него ещё длинный и тяжёлый путь долгого похмелья, такого же долгого, как и срок. Я не осуждаю и не обвиняю, да и права не имею, ибо сам не лучше — это то время и те обстоятельства. И тем страшнее, чем больше это поощряется и чем лучше оплачивается. И нет разницы между теми, кто делает, и теми, кто заказывает.

Я чувствовал на себе влияние этой власти (над человеческой жизнью), появляющейся в первые секунды перебарывания себя перед выстрелом и после него: в момент уничтожения цели тебя охватывает восторг, звериный и неуправляемый. Но когда через минуту приходит осознание содеянного, всё это «северное сияние» эмоций резко переходит в такое уныние и опустошение, что нет сил хотя бы вспомнить о чём-то, приносящем положительные всплески. Это те моменты, когда я более всего ненавидел себя. В силу оптимистического склада характера через некоторое время всегда получалось войти в обычное русло, но свинцовая оскомина оставалась тяжестью на сердце ещё долго.

Надеюсь, вы понимаете, что об эмоциональном подъёме я говорю не в связи с причинением смерти другому человеку, а от того, что смог пересилить тот страх, думаю, он и есть Божий! А восторг — взыгравшая гордыня, отзывающаяся болезненной раной на совести и её слабом голосе.

Что сделал, то сделал, разобравшись в причинах, может это и можно понять, но непросто! Пишу это без настроения и не рассчитываю, что кто-то станет в душе оправдывать или осуждать. Просто знайте, что проходил каждый из нас, почти каждый, и редкие избежали этого. Каждый должен был замазаться кровью, дабы не было пути назад! И как глупо… Ведь многие делали это «на слабо», а сделав, оставались теми же, кем были до того, ничего не менялось. Кроме того, что где раньше был свет, вползла тьма!

Кто виноват, кого винить: общество, власть, милицию, главарей, воспитание, семейное положение, время, недостаток продуктов, незанятость — кого бы мы, каждый из нас, ни винили и на кого бы ни сваливали, это лишь еще один шаг от истины. И если искать, то прежде в себе, но не все на это способны. Мы себе-то врем, оправдывая каждый шаг, и когда вдруг видим настоящее своё отражение без ежедневных личин и масок — ужасаемся! И это нормальные люди, не прошедшие через горнило труб, пахнущих разлагающимися трупами своих товарищей и погибшей совестью. Знаю, есть и хуже и сложнее, но сейчас и здесь — об этом. Выбирайте любой срез и рассматривайте — разглядите, что подобные мне и моим «соратникам» мало отличаются от всех остальных. Вы не найдёте яркого ущерба в воспитании, обучении, поведении, общении, мировоззрении, характерах, манере поведения (исключая, профессионально выработанное на протяжении четырнадцати лет «бегов», психики — она архинормальна, архистабильна, хотя и вся расшатана, но, за счёт привычки, дорогого стоит). Рассмотрев всё по отдельности, вы не найдёте ничего, собрав же вместе, будете желать иметь именно такого друга, подчинённого, мужа, брата, кто знает, а возможно, и отца. И никоим образом содеянное мною не будет сочетаться с находящимся перед вами человеком — хоть поставь, хоть положи.