Остановись (сборник рассказов) - Евгения Романчук

Постояв секунд десять неподвижно посреди кухни, Стэнли с недопониманием искал версии о том, куда же могла пропасть Виктория, однако, так и не сформулировав более или менее достойной гипотезы, он поспешно вернулся в спальню. Словно в момент возродившаяся внимательность заставила молодого человека в рубашке и нижнем белье застыть на месте, как только его взор упал на новенький дамский столик из светлого дерева. Нагруженный обычно тонной всякой косметики, горой заколок и резинок, кучей бижутерии, как ни странно, сейчас он был пуст. Стэнли с глазами внезапного волнения кинулся снова к шкафу и, настежь открыв вечно забитую половину его супруги, уныло посмотрел на пустые полки. Искривившись в лице, словно от неприятной горечи во рту, он схватил трубку городского телефона и, нервозно набрав выученный наизусть номер, стал ждать. Как вдруг сердце его бешено забилось, когда на другом конце провода монотонный голос записи прошипел многозначительную фразу со словами: «Абонент не может принять ваш звонок». Безысходно роняя телефонную трубку, Стэнли опустился на холодный пол, отчаянно хватаясь руками за голову. Только теперь молодой человек по-настоящему понял, как же все-таки сильно, он прокололся.

Долгожданный конец тяжелой рабочей пятницы. Взбудораженный город включил свои фонари. Испуганные автомобили гоняют по пыльным дорогам, стойко переносящие силу немалого трения. Деловые дамы и господа спешат добраться в теплые дома. Усталые светофоры добросовестно пропускают блестящие транспортные средства, игриво подмигивая пешеходам. Всё находится в движении. Все, кроме никуда не торопящегося Стэнли Ноймона. Он одиноко сидит на берегу замусоренного ставка, находящегося возле главной улицы города, в компании с практически пустой литровой бутылкой чешского пива. Его не волнует прохладный ветер, доносящийся от воды, ни слепая темнота посадки за его спиной, ни еще холодная отсыревшая земля под ним и даже ни тот факт, что ему больше не к кому торопиться. Он спокоен и безучастен к окружающему миру. На душе тишина, легонько грызущая апатично пульсирующее сердце. В голове нет ни единой мысли, мучающей своим трагизмом потупленное сознание. Разум постепенно угасает, кидая все тело в истомное послабление. В таком состоянии все становится безразличным, даже собственная жизнь порой теряет свою ценность. И единственное, на что обращается твое внимание — это миловидный пейзаж перед глазами и, конечно же, выпивка…

Обворожительно блестит вода. На мосту кто-то кормит голодных уток. Негромко шумит ветер, заставляя круги на водной глади двигаться в ритме медленного танца. Желтая луна дарит волны света, обволакивая легким полутоном, от которого слипаются глаза, и пробуждается одухотворение. Вокруг идиллия. Даже Стэнли, убаюканный природными силами, находился в блаженной полудреме, плавно поднимая и опуская веки. Как вдруг молодой человек ни с того ни с сего аж подпрыгнул, при этом таращась словно ненормальный на темную воду ставка, по которой, Стэнли отчетливо видел, бегали дети. Это были три мальчика и две девочки детсадовского возраста, с возгласами и звонким смехом играющие в салки. На вид — обычные дети, каждый со всей внешностью, в своей маленькой одежде, со своими манерами и поведением, однако, передвигающиеся по поверхности ставка, будто по протоптанной дорожке, нарушая все законы физики. Своими крохотными ножками, создавая всплески воды, детвора весело резвилась, не замечая настырный и ошарашенный взгляд Стэнли. Однако, словно договорившись между собой, в какой-то момент они все резко повернулись к молодому человеку, а затем, как будто забоявшись того, что он может причинить им боль, дети вдруг начали негромко плакать, повторяя неустанно одно лишь только слово «мама». Со временем их шепот превратился в крик, а тихий плач — в неконтролируемый рев. Стэнли, сидящий все это время неподвижно, наконец, вскрикнув что-то невразумительное, резко подорвался, опрокидывая бутылку недопитого пива, поскользнулся, едва ли не бултыхнувшись в воду, однако, в последний миг, схватившись за ветви плакучей ивы, все-таки сумел удержаться на ногах. Забывая обо всем на свете, с глазами полными бешеного страха, Стэнли, прикрывая уши руками, со всей прыти помчался к дороге, там, где все как обычно, шумно и заезжено, но главное, где есть люди. Достигнув моста и став посреди него как вкопанный, Стэнли глубоко и облегченно выдохнул, когда мимо него безразлично и каждый на своей волне начали проходить вечно торопившиеся куда-то суетливые прохожие. Молодой человек не понял, что это было там, на воде: призраки или помутнение рассудка, но самое интересное то, что он и не хотел знать. Единственное, чего он сейчас мог желать, было поскорее забыть увиденное, а еще лучше просто оказаться дома.

Добравшись до своей квартиры за рекордное, как на нетрезвого человека, время, Стэнли неспешно начал открывать дверь и неожиданно обнаружил, что она не была заперта. Плавно толкнув дверную ручку, парень робко переступил порог, оглядываясь по сторонам. Заметив у входа женские сапоги, Стэнли, расплываясь в улыбке, непроизвольно воскликнул: «Вики!». Некоторое время в помещении царили полнейшая тишина, за ней — какой-то шорох и приближающиеся шаги. Вскоре из кухни на обозрение молодому человеку появилась женщина пожилого возраста, с короткой стрижкой, в элегантных очках с коричневой оправой и стразами по бокам, в кашемировом лазурного цвета свитере, темных брюках и тапочках Стэнли. Она остановилась в нескольких шагах от молодого человека, когда тот, принимая уже более серьезное и даже где-то страдальческое лицо, задумчиво протянул: «Мама…».

Стэнли тут же принялся горячо обнимать окаменевшую женщину, которая предпочла возродить тишину, одарив парня укоризненным, но в то же время, по-матерински добрым взглядом, на что ее сын произнес:

— Хм… Смотришь?… И наверняка, не можешь поверить своим глазам? В кого я превратился? КЕМ Я СТАЛ?! — закричал вдруг Стэнли что было мочи, всплескивая руками в воздухе возле головы, отчего не ожидавшая миссис Ноймон слегка вздрогнула. — Я вижу, как опускаюсь все ниже и ниже, а выход мой становится все дальше и менее достижимым. Я окончательно потерялся и уже не смыслю, что делаю… Мама! Мамочка! Родная моя! Любимая! — Стэнли начал теребить женщину за плечи так, будто она была без сознания. — Мама, ну скажи ты, что мне делать? Как быть? Как жить дальше?! Ты же видишь: Я ПОГИБАЮ!!!

— Стэнни… Милый, успокойся… — попыталась утешить его на порядок напуганная мать. — Все будет хорошо…

— Нет! Не будет! Мама! Ну неужели ты не видишь, куда меня занесло и как невыносимо мне там находиться! Я умираю, мама, я умираю от собственных же рук! Моя жизнь катится к черту… Мне не хватает воздуха и я цепляюсь за все, что попадается мне на глаза, и что потом в последствие я сам безвозвратно рушу. Я рушу! Я! Мама, я так низко пал… Господи, как же все-таки низко я пал!.. — молодой человек, отмахиваясь от объятий матери, прикрыл лицо руками с намерением скрыть побежавшие по теплым щекам горькие слезы. — Иногда мне кажется, что я все преодолею, я справлюсь, я смогу… Я говорю себе, что оступаются другие, я же — выше их, поэтому однажды соберу силы и выкарабкаюсь. Так я ежедневно повторял себе, пока была со мной рядом Вики, а когда она, разочарованная и разбитая моими обещаниями, в конце концов, ушла от меня, я понял, что слишком безнадежен… Мне ничто не интересно, ничто меня не привлекает. Единственное, о чем я могу думать, это как же бездарно проходит моя жизнь, но желание изменить что-либо проигрывает тяге утопить свою грусть в очередной бутылке. Я пропал, мама! Я совсем пропал. Чувствую, как барахтаюсь в огромной луже грязи, из которой мне уже не выбраться… Я безнадежен… И уже ничего из меня хорошего не выйдет, теперь-то это я точно знаю… Я ненавижу себя за то, что так глупо все разрушил: свой брак, любовь, доверие человека, который ко мне был неравнодушен, а также свое будущее. Мама, я давно уже сдался, не в силах больше противостоять самому себе. И я вовсе не хочу, чтобы меня жалели. Просто скажи мне одно: зачем тебе такой сын? Зачем вообще кому-то нужен такой пропащий человек как я? Я не заслуживаю ходить по этой земле! Да я вовсе и не живу! Я, будто призрак, всего лишь существую без пользы, без дела! Какой в этом смысл? Зачем я здесь? Почему я не умер еще в детстве, а лучше при родах? Я должен был умереть! Я — одна сплошная ошибка! Я хочу умереть, мама! Я должен был умереть!..