Школа на краю земли - Грег Мортенсон

Несколько лет назад ушел на пенсию бессменный водитель этого «Лендкрузера» Мохаммед Хусейн. Худой, с вечной сигаретой в зубах, он был подвержен смене настроений, но при этом обладал быстрой реакцией и удивительной находчивостью. Мохаммед очень серьезно относился к своим обязанностям и даже настоял, чтобы мы всегда возили с собой запас динамита, хранившегося как раз под пассажирским сиденьем, на котором обычно сидел я. С помощью взрывчатки мы могли без посторонней помощи пробраться по дорогам Каракорума, где нередки оползни и обвалы. Хусейн полагал, что наши дела слишком важны и неотложны, чтобы мы могли ждать, пока бригада дорожных рабочих приедет и расчистит путь.

Нельзя не упомянуть и Апо (полное имя – Абдулла. – Ред.) Разака, семидесятипятилетнего повара небольшого роста, который более сорока лет варил рис и готовил овощи для самых знаменитых альпинистских экспедиций, покорявших Каракорум.

Апо, отец восемнадцати детей, не умеет ни читать, ни писать. Он настолько привык к никотину, что может курить сигареты и одновременно жевать табак. Во рту у него уцелело всего несколько зубов, которые окрасились в цвет смолы.

Но этот маленький человечек умеет держаться с таким благородством и с такой искренностью, что это сразу покоряет сердца всех имеющих с ним дело. Он даже поразил этими своими качествами бывшего президента Первеза Мушаррафа (три раза обстоятельства складывались так, что тот пил чай с Разаком). Его обходительность не раз помогала нам договориться с суровыми охранниками и военными, устраивавшими нам бесконечные проверки в аэропортах, гостиницах и на дорожных КПП. После того как Апо обыскивали, чтобы узнать, не везет ли он с собой оружие, тот тепло и по-дружески обнимал тех, кто только что устроил досмотр. Недаром его прозвали «чача» (дядюшка). В ИЦА Апо отвечает за связи с государственным учреждениями. Ему поручают различные требующие дипломатических способностей дела – он усмиряет аппетиты алчных бюрократов, находит компромисс с упрямыми религиозными лидерами и свирепыми боевиками.

Думаю, стоит признаться, что есть у нас сотрудники, чьи обязанности даже трудно четко определить. Это «специалисты чрезвычайно широкого профиля». Например, Хаджи Гулям Парви, ревностный мусульманин, некогда служивший бухгалтером на пакистанском радио. Он бросил эту работу ради того, чтобы руководить нашими проектами в Балтистане. Или другой пример: Мухаммед Назир, молодой человек двадцати девяти лет с серьезным взглядом и маленькой бородкой, также ведущий несколько проектов в Балтистане. Мохаммед – сын уважаемого человека, бизнесмена из Скарду, поставляющего продовольствие пакистанским войскам, расквартированным в горах, на высоте семи тысяч метров, у горных хребтов, возвышающихся над ледником Сиачен. Это самая высокая точка, где когда-либо проходили военные действия за всю историю человеческих войн. В целом мои коллеги – это люди, на чьи резюме даже не взглянули бы в обычных некоммерческих организациях. В нашей ведомости значится горный носильщик, неграмотный фермер – сын поэта из народа балти, бывший контрабандист, возивший шелк и пластмассовые китайские игрушки по Каракорумскому шоссе. Есть один человек, проведший двадцать три года своей жизни в лагерях беженцев, один бывший пастух и два бывших талиба.

Примерно треть сотрудников ИЦА в Азии не обучены грамоте. У двоих из них несколько жен. И, что особенно важно, они принадлежат к трем разным, враждующим между собой направлениям ислама.

Среди них есть сунниты, шииты и исмаилиты (либеральная группа, отколовшаяся от шиитов. Духовный лидер исмаилитов Ага Хан живет в Париже). Когда я бываю в Пакистане, мне часто говорят, что трудно себе представить, чтобы столь разные по происхождению и убеждениям личности собрались за одним столом и вместе мирно пили чай. В обычной жизни, может, это и малореально. Тем не менее эти люди, получающие небольшую зарплату и почти не контролируемые мной, научились плодотворно работать вместе. Они достигли потрясающих результатов, хотя, конечно, здесь есть и значительный вклад тех, кто ждет «в конце дороги» – ради их блага трудимся все мы.

С тех пор как мне в первый раз довелось ступить на пакистанскую землю, я все время путешествую в компании одного или двух из этих сотрудников. Недели мы проводим рядом в машине, колеся по извилистым дорогам Балтистана, Кашмира и Гиндукуша. Долгие часы в пути и все дорожные неудобства они переносят с такой стойкостью, что я начинаю подозревать, будто они все принадлежат к некоему кочевому исламскому братству. Иногда они громко и заливисто хохочут, ехидно поддевая друг друга. Один из самых острых на язык шутников – Сулейман Минас, бывший таксист, человек с торчащими усами и неуемным чувством юмора. Как-то давно, в 1997 году, он подвозил меня из аэропорта в Исламабаде и, узнав, чем я занимаюсь, сразу же решил бросить свое такси. Он объявил, что готов решать все наши проблемы. Среди сотрудников Сулейман знаменит полифоническим храпом, шумным «выхлопом» своей «личной газовой трубы», а также способностью издавать таинственные звуки, когда отправляется в туалет. Все это являетcя предметом нескончаемых шуток его коллег.

Один из любимых видов времяпрепровождения этой компании – совместный просмотр видеороликов YouTube на моем ноутбуке, подключенном к спутниковой сети SatLink. Особенный интерес у них вызывают сюжеты, посвященные военным действиям американских войск против талибов. Всеобщий фаворит – фрагмент, запечатлевший, как боевик талибана с криком «Аллах акбар» («Господь велик!») загружает минометный снаряд неправильной стороной и таким образом случайно подрывает самого себя. Апо, ревностный суннит, питающий отвращение к религиозному экстремизму, может смотреть этот ролик десять-пятнадцать раз подряд, заливаясь смехом всякий раз, как взрыв разносит боевика в клочья.

Другое всеми любимое развлечение – шутки в адрес Шауката Али Чаудри, солидного и серьезного школьного учителя. Этот человек в очках с золотой оправой, с роскошной черной бородой и застенчивой улыбкой, некогда состоял в талибане, но потом покинул это движение и стал одним из наших внештатных консультантов в Кашмире. Шаукату Али уже около тридцати, но он до сих пор не женат. В стране, где большинство юношей заводят семью чуть раньше или чуть позже двадцати лет, это серьезное отставание. Пытаясь решить проблему, учитель недавно разослал сразу четыре письма разным женщинам с предложением руки и сердца. Но, к сожалению, отовсюду получил отказ. Мои сотрудники объясняют это тем, что уж слишком любит Шаукат длинные и нудные разглагольствования на религиозные темы. Его монологи иногда длятся по сорок пять минут. Так что, по мнению коллег, чтобы устроить свою личную жизнь, ему стоит начать ухаживать за глухой женщиной.

В общем, если бы существовала исламская версия сериала Entourage (в российском прокате сериал «Красавцы». – Ред.), персонажей следовало бы «срисовать» с моих сотрудников.

Я часто называю свою команду «грязной дюжиной», потому что многие ее члены со стороны могут показаться неудачниками и своего рода отверженными. На самом же деле это люди с нереализованными талантами, годами пытавшиеся найти свое место в жизни.

Бывшие работодатели не смогли или не захотели оценить их энергию и энтузиазм, отнеслись к ним равнодушно или с пренебрежением. Однако в рамках на первый взгляд плохо выстроенной и недостаточно организованной структуры ИЦА они смогли применить свою неистощимую изобретательность. Им удалось многого достичь и существенно изменить общество. Их малыми силами были воплощены в жизнь проекты, с которыми с трудом справился бы десяток организаций. Их подлинная мотивация – горячая преданность делу, вера в важность распространения женского образования. Для «грязной дюжины» строительство школ – смысл жизни. Несмотря на весь свой внешний цинизм, они готовы положить жизнь за то, чтобы девочки могли учиться.