Молодой Александр - Алекс Роусон

Пелопоннесской войны, о свершениях великого царя-строителя Архелая, во дворце которого по-прежнему жила царская семья, о долгом царствовании деда самого Александра, Аминты III, и коротких царствованиях дядей, Александра II и Пердикки III.

Мальчику наверняка казалось, что род Аргеадов существовал с незапамятных времен, его древность и высокое происхождение с пеленок наполняли македонян почтением к своим царям, которое было очевидно и сыну Филиппа[131]. Вплоть до времен Александра только те, кто обладал этой благородной кровью, могли взойти на престол, но принадлежность к царской семье несла с собой и колоссальную нагрузку. Царь не был просто церемониальной фигурой. От него ждали руководства в битвах и на царской охоте, управления религиозными праздниками, умения вершить суд и контролировать внешнюю политику, защищать всех, кто находится под его властью. У македонян не существовало письменного свода законов, но предполагалось, что царь будет придерживаться обычного права (номой) – кодекса предков, который скреплял его отношения с остальными македонянами. Советы и собрания соотечественников обеспечивали решающую роль системы сдержек и противовесов царской власти, и одним из наиболее важных родовых обрядов было провозглашение избранного царя. Нарушение этих отношений или невыполнение царских обязательств могло привести к потере уважения, предвестнику заговоров и дворцовых переворотов – постоянной угрозы в мире, где родственники царя, обладающие схожим происхождением, до поры до времени держались в тени.

Молодой Александр должен был доказать, что станет лучшим защитником своего народа – по преимуществу македонян, а также окажется достойным своих царственных предков. Возможно, возвышенная генеалогия служила ему благословением, но в случае избрания на трон он должен был отстоять личное право на него. Впрочем, ему посчастливилось родиться во времена благоприятных возможностей. Славные подвиги его отца Филиппа, наверняка ставшие сюжетом многих «сказок на ночь», принесли царскому двору новые богатства, а юному царевичу позволили получить лучшее образование, которое можно было купить за деньги.

МАЛЕНЬКИЙ АХИЛЛ

Плутарх утверждает, что за воспитание Александра отвечали многие, но лишь один имел настоящую власть и стоял над остальными: это был Леонид[132], родственник Олимпиады, суровый молосс, которого Плутарх описывает как человека с чувством собственного достоинства и суровым нравом. Женам Филиппа, видимо, предоставлялось право голоса в вопросе о том, какое образование должны получить их дети. Кинанна, дочь иллирийки Аудаты-Эвридики, обучалась военному делу у своей матери – по обычаю их родины, а влияние Олимпиады легко заметить в выборе Леонида на роль главного наставника ее сына[133]. Несмотря на то что Александр вырос в Македонии, его воспитывали в молосских традициях. Вероятно, у матери была надежда, что некоторые качества Леонида передадутся ее отпрыску. В основе старинного воспитания лежали принципы соперничества и подражания, и, по рассказам современников, Александр копировал манеры своего наставника – даже походку[134]. В греческом мире пайдагогос – буквально «проводник детей» – сопровождал ребенка на всем пути его обучения и развития, отводил в школу и встречал после занятий, отвечал за нравственное воспитание подопечного. Такая роль часто отводилась доверенному слуге семьи. Леонид обладал более высоким статусом, но не гнушался возложенных на него обязанностей, хотя его чаще называли приемным отцом и наставником Александра, телохранителем, который мог защитить мальчика, если возникнет необходимость.

Плутарх описывает молодого Александра как честолюбивого и серьезного, зачастую демонстрирующего довольно взрослое для своего возраста поведение, однако отмечает, что царевич был импульсивным и порой жестоким. Последняя характеристика может быть ретроспективной вставкой с учетом позднейшей истории, хотя, надо признать, эти слова не лишены правдоподобия: вероятно, у юного Александра случались приступы гнева, пока дисциплина не взяла верх над эмоциями. Те, кто занимался его образованием и воспитанием, в конце концов поняли, что разумнее убеждать мальчика, а не приказывать ему.

Взросление Александра началось со смены окружения. Его переселили из женской половины в мужскую часть дворца или в какое-то другое здание в Пелле, где он стал жить с Леонидом. По македонскому обычаю подобрали мальчиков, которые должны были учиться и воспитываться рядом с ним и стать его будущими сподвижниками[135]. Выбор близкого круга друзей был царской прерогативой, наградой для детей из знатных семей. Античные источники отличают друзей детства Александра от других сподвижников, называя первых синтрофой – «выращенными вместе». Современные историки чаще предпочитают определение «приемные братья». Они были примерно одного возраста с Александром, и, как полагают, в их число входили Леоннат, Марсий, Протей (сын Ланике) и Гефестион, который оставался ближайшим другом Александра на протяжении всей жизни[136]. Достигнув возраста начала обучения, обычно семи лет, мальчик получал новую одежду – уменьшенное подобие взрослого костюма македонских мужчин, хотя и с небольшими вариациями: детская шапка каусия, короткий военный плащ хламис (или хламида), хитон (туника) и прочные башмаки крепиды; к этому добавляли нижнее белье и тонкую одежду, сотканную матерью и сестрами[137]. На западном городском кладбище были обнаружены статуэтки мальчиков из Пеллы, и они вполне соответствуют обычным изображениям, известным в эллинистическом мире. В Британском музее представлен особенно очаровательный экземпляр: мальчик с дерзкой улыбкой, кудрявыми волосами и туго натянутым плащом, защищающим от холода. Легко вообразить, что это маленький Александр.

Терракотовая фигурка мальчика в македонской одежде. The British Museum: © The Trustees of the British Museum

Считается, что строгий режим тренировок, введенный Леонидом, был спартанским. Известно, что наставник проверял все сундуки с личными вещами Александра и убирал оттуда угощения, которые Олимпиада пыталась передать сыну. Позднее Александр говорил, что под опекой Леонида его завтрак состоял из ночного перехода, а ужин – из легкого завтрака[138]. Леонид учил Александра самоограничениям и привычке переносить физический дискомфорт – в дальнейшей жизни это ему понадобится. Он также сдерживал склонность Александра к чрезмерным подношениям богам. Однажды Леонид заметил: «Александр, только когда завоюешь земли пряностей, сможешь позволить себе так щедро использовать благовония. До тех пор экономно пользуйся тем, что у тебя есть». Когда позже Александр завоевал эти территории, он отправил шестнадцать тонн ладана своему старому наставнику вместе с посланием: «Я послал тебе смирну и ладан в изобилии, чтобы ты был не так скуп к богам»[139]. Надо полагать, Александр долго готовил этот ответ, но Леонид остался в абсолютном выигрыше: такое количество экзотического товара стоило целое состояние.

Форсированные марши Леонида были частью более широкой программы физического воспитания, которая включала гимнастику и атлетическую тренировку в школе борьбы (палестре) и вокруг нее под руководством специальных наставников, мастеров своего дела (их называли пейлотрибы). Поддерживая физическую форму мальчика и способствуя его развитию, Леонид преподавал важные жизненные уроки: дисциплину, готовность к соперничеству и понимание преимуществ тяжелого труда. Это были первые шаги на пути к личному совершенству или доблести (арете) в соответствии с аристократическими идеалами греков. Александр научился ездить верхом и, возможно, уже в раннем возрасте получил некоторые навыки обращения с оружием, включая пращу, лук и стрелы, копье[140].

Физические занятия составляли лишь часть образования Александра. По традиции, в греческих городах, таких как Афины, мальчиков обучали «свободным искусствам»: чтению, письму, основам арифметики и музыки[141]. Филиск из Эгины упоминается в источниках как учитель грамматики, который научил Александра буквам и познакомил с литературой. Античные авторы сообщают, что именно он посоветовал своему ученику: «Позаботься о своей репутации, не стань чумой [или великим бедствием], приноси [мир и] здоровье»[142]. Учитель музыки, которого, вероятно, звали Левкипп, взялся научить Александра игре на кифаре, струнном инструменте, похожем на лиру, и основам лирической поэзии, которую читали под аккомпанемент кифары. На одном из уроков он велел Александру ударять по струне в соответствии с мелодией. «“Какая будет разница, если я ударю по той?” – спросил Александр, указывая на другую струну. Учитель ответил: “Это не имеет значения для человека, которому суждено стать царем, иначе обстоит дело с тем, кто всерьез занимается искусством игры на кифаре”»[143]. В дополнение к этим столпам греческого образования Александр учился геометрии у Менехма, а Анаксимен из Лампсака давал ему уроки публичных выступлений[144]. Такая образовательная программа была рассчитана на формирование разностороннего человека, одновременно культурного и физически крепкого, способного произвести благоприятное