Разведывательно-диверсионная группа. Кэт - Андрей Негривода

А Кабан, не мудрствуя лукаво, ушел прямым ходом в бандюки, благо на дворе была весна 86-го и благодаря Пятнистому Вождю на дворе расцвели махровым цветом разномастные кооперативы, повылазив из подполья на свет божий... Благодаря своему жесткому, а скорее жестокому характеру и прекрасной физической подготовке он быстро «приподнялся» по воровской иерархической лестнице, сколотив вокруг себя не очень большую, но зато очень мощную физически команду «единомышленников», так же, как и он, обиженных спортом... Здесь были и борцы, и автогонщики, и стрелки... Был даже один тридцатилетний спортивный пенсионер, тоже «мэсэмка», который гордо носил титул чемпиона мира по боксу в среднем весе!..[13]

А потом Кабан сел. На семь лет по двум статьям – «Вымогательство» и «Нанесение тяжких телесных». Нормальные для того смутного времени, уважаемые, бандитско-рэкетирские статьи новой, перестроечной волны... Отсидел он, правда, не все, а только пять лет и вышел по УДО[14]– уж очень нужен был Володе Интеллигенту... Вышел уже правой рукой молодого, но стремительно набирающего силу авторитета новой волны... А теперь вот, через пару лет бригадирства, и сам метил в такое же кресло...

...– Я ни с кем не собирался соревноваться «кто выше на стенку сцыт»! – Андрей едва уловимым движением высвободился от рукопожатия, чем ввел Кабана в замешательство, и собрался было вернуться к своим креветкам и пиву.

– Э-э! Не так быстро, братэла! – Кабан жестко схватил Андрея за правую руку, чуть повыше запястья. – С тобой не фуфел дешевый базар трет!

И мощно потянул удерживаемую руку Андрея на себя и чуть в сторону...

Что будет дальше, Филин уже знал, изучая в отряде в теории и на практике все известные ударные виды спорта на бесчисленных, бесконечных тренировках под присмотром мудрых инструкторов. Таких, как, скажем, мудрый и пожилой и тем не менее непобедимый старший прапорщик Ким Сю, или просто «учитель Сю» – кореец по национальности. Да и черный пояс в айкидо вносил во все это свою немалую лепту...

Кабан намеревался провести зрелищный, эффективный и вместе с тем один из самых жестких бросков в самбо – «через спину». Когда ноги противника взлетают высоко в воздух, а затем он всем весом, если его не страховать, как это принято в спорте, падает на спину. Страховать никто никого, надо понимать, не собирался...

И Андрей пошел на опережение.

Сделать жесткий захват предплечья Кабана и освободить свою руку из его клешни заняло три четверти секунды. А потом... Потом пошла в ход не добрая школа айкидо, а суровая армейская школа «Витязя», где причудливо перемешались и система Кадочникова, и русский бой, и киокушинкай, и боевое самбо, и еще много чего, но главное – опыт и привычное, мощное желание «взять противника за жабры»...

Все произошло в две секунды.

На «раз». Андрей взял на «болевой» Кабана, пригнув свободной правой рукой его кисть «глубоко к себе». (Понимающие оценят...)

На «и». Оценил ситуацию вокруг и решил, что «ронять» эту тушу на пластмассовые столики посетителей бара было бы хамством... Немного довернул корпусом, изменяя тем самым предполагаемую траекторию падения.

На «два». Немного подсел под Кабана, учитывая его вес, и провернул удерживаемую кисть по широкой дуге «в сторону большого пальца»...

На «и». Кабан, сделав красивое сальто через правое плечо и голову и высоко взбросив в воздух ноги, с криком «А-а-ах-х-ха-а!» и миллионом брызг «вошел» в бассейн...

Дальше началась «замедленная съемка из немого кино»: немногочисленные пока посетители бара замерли в тех позах, в которых их застало это действо. Пробежали долгие несколько секунд, пока ошалевшие от такой наглости спутники Кабана пришли в себя и стали медленно подниматься со своих стульев:

– Ты че сделал, баран? – прорычал один из них. – Ты кого?..

Почти одновременно прозвучали характерные «металлические» щелчки, и в руках парнишек появились готовые к работе телескопические дубинки... Андрей уже был готов к «продолжению банкета», ожидая его в боевой стойке, когда из бассейна раздался голос Кабана:

– Тормози, братва! Боцман, Клещ! Все нищак! Это Витязь!.. Вылезти помогите!

«Вот ты нашел приключения на свою жопу, Филин...» – подумал Андрей.

Да оно и понятно – что Боцман, что Клещ занимали те же «должности», что и Кабан, только при других авторитетах. Боцман ходил под Стасом, а Клещ был главным экзекутором у Пупы. Причем если Боцман, как и Кабан, был в своем прошлом спортсменом, то Клещ был зэчарой с опытом, отсидевшим за убийство, «мясником» на их языке... Эти бригадиры еще до недавнего времени слыли в Одессе лютыми врагами и встречались исключительно на «стрелках» и «разборках»...

«Не иначе ты, Андрей Ляксеич, нечаянно влез в дележ Одессы! Ай, как плохо!» Мысли беспорядочно толпились в его голове.

Пока Андрей, никогда не доверявший этой публике, продолжал в своей стойке ожидать «вторую часть марлизонского балета», из бассейна общими усилиями достали Кабана. И тот, шумно отдувавшийся и сплевывавший воду, вновь приблизился к Филину:

– Вот и познакомились! – Он опять протянул свою клешню для рукопожатия. – Молодца! Держи «краба»!

Андрей не двинулся с места, ожидая очередного подвоха уже от троих. Особенно настораживало в этой компании присутствие Клеща – кто-кто, а он-то всегда мог поступить «не по-спортивному» и ударить в спину...

– Да ладно тебе, Витязь! Я уже и так понял, что братва не просто так о тебе базарила... Таким слухам, оказывается, можно доверять. – Он стал отряхивать от воды свой «карденовский лапсердак». – Давай к нам! За нашу поляну!

– Слушай, Игорь. Если ты слышал обо мне, то должен был слышать и другое – я с вами никогда за одним столом не пил и пить не буду. Это принципиально!

Клещ остро взглянул на Андрея:

– Ты че, братэла, обидеть нас хочешь? А не пожалеешь потом?

– А ты и твои товарищи здесь ни при чем! Просто вы из другого мира, который мне не нужен... Я слышал про каждого из вас, и у меня нет никакого желания услышать чего-то лишнего под водочку, чтобы потом не волноваться, – «меньше знаешь – крепче спишь»!..

– Умный? – опять подал голос Клещ.

– Ум – он в другом, а это просто богатый опыт...

– Ну и хер с ним, бродяги! – заключил Боцман. – Пусть валит к своему бару...