Академия хаоса. Когда рушатся стены - Ольга Ярошинская

–Да!– воскликнула она, улыбаясь.– Да, Арнелла! О, боги, хотела бы я встретить мужчину, которому дала бы согласие с такой же легкостью!

–Встретишь,– пообещала я, взяв ее под руку.

Миранда шла рядом, шмыгая носом, а я отчего-то чувствовала такую легкость на душе, словно только что поступила очень правильно.

–Кстати, что там у вас с Изергастом?– спросила я, когда Миранда успокоилась.

–Ой, даже не начинай,– попросила она, вытерев щеки.– Там вообще такие дебри…

Высокий силуэт, едва различимый в сумерках, вышел из замка, и ветер взметнул белые волосы.

–Вот и он,– сказала я.– Легок на помине.

Мастер Изергаст остановился, не дойдя до нас пары шагов. Словно ждал, что Миранда тоже должна сделать шаг навстречу.

–Мы идем заряжать артефакт Адалхорта,– сообщила я.– Пойдете с нами? А то я боюсь сделать что-то не так.

–А ты растешь,– одобрительно заметил он.– Еще пару дней назад такая мысль тебе бы и в голову не пришла, правда?

–Не одному же вам идти по пути прогресса,– фыркнула я.

–Это ты о чем?– поинтересовалась Миранда.

–Ну, у тебя свои секреты, у меня свои,– ответила я.– А у мастера Изергаста их вообще целое кладбище. Вы недавно задали мне вопрос,– обратилась я к нему, и Изергаст посмотрел на меня жадно, словно голодный, которого поманили румяной булочкой.

Конечно, он понял, о чем я. Первым делом, войдя в мою комнату, он спросил – любит ли Миранда волчонка.

–Мне кажется, нет,– сказала я.

***

Артефакт, питающий замок, прятался в самом низу, под землей, словно драгоценное сокровище, и так оно по сути и было. Темные колонны поддерживали низкий каменный свод, а в центре зала слабо светился кристалл в форме шестиконечной звезды. Искры пробегали по лучам, напоминающим лепестки диковинного цветка, собираясь во всполохи пламени, и я, забыв обо всех опасениях, положила ладони в самую сердцевину. Здесь магия Родерика, а значит, мне ничего не грозит. Огонь метнулся к моим рукам, поцеловал кончики пальцев, и я мысленно поздоровалась с ним, словно бы получив весточку от любимого.

Свекровь тоже была здесь. Куталась в неизменный платок и смотрела на меня с недоверием.

–Моррен!– с облегчением воскликнула она, когда в зал, пригнувшись в низком проеме, вошел Изергаст.– Арнелла уверяет, что может зарядить сердце Адалхорта, но я, разумеется, сомневаюсь.

–Я не уверяла… – начала я.

Миранда тоже вошла в зал и встала рядом со мной молчаливой поддержкой.

–Все же она слишком молода, да и уровень у нее куда ниже, чем у моего Родерика,– продолжила сокрушаться Линора.

–Уверяю вас, Арнелла способна и не на такое,– заверил Изергаст с иронией, которую, надеюсь, заметила только я.– Но вам, уважаемая госпожа Адалхард, лучше оставить нас. Тут может быть опасно.

–Но…

–Родерик поручил приглядывать за Арнеллой мне, я этим и займусь.

Имя Родерика производило на Линору поистине магическое действие, так что она послушно пошла к выходу. Задержавшись в дверном проеме, который для нее оказался вполне высоким, она обернулась и сказала:

–Я пока достану те картины, что ты просила посмотреть.

–Спасибо,– буркнула я.

Мне хотелось наладить отношения с будущей свекровью, но это оказалось таким скучным делом, что хотелось выть от тоски.

–Она тебя достала,– заметил Изергаст, когда шаркающие шаги женщины стихли вдали.

–Очень!– воскликнула я и прикусила губу, устыдившись порыва.

Но Изергаст лишь понимающе усмехнулся, обходя артефакт по кругу. Возле Миранды он слегка замедлил шаг и сжал пальцы, как будто едва сдерживаясь, чтобы не коснуться ее. Тем временем огонь плавно полился из моих ладоней, наполняя кристалл, и по темным колоннам побежали первые искры.

–Мой Родерик то, мой Родерик сё,– передразнил некромант.– Ужасно, когда человек циклится на ком-то одном, правда?

Миранда вскинула на Изергаста внимательный взгляд.

–Она уже очень в годах,– напомнила я.– Родерик ее младший ребенок, четвертый. Рендону лет пятьдесят. А ей, выходит, около семидесяти. К тому же она очень скучает по своему любимцу. Ее можно понять.

–Такая любовь кажется мне нездоровой,– продолжил он.– Такое чувство, что она на все готова ради него.

–Как и любая мать ради своего ребенка,– сказала я.

Пламя бежало все быстрее, и в зале стало светлее: вчерных колоннах появились огненные прожилки – и это завораживало: словно кровь побежала по венам старого замка.

–Не любая,– возразил Изергаст, и я чуть виновато покосилась на Миранду, ее мать вовсе не интересовалась своей дочерью.– Твоя бешеная мамаша тоже скорее исключение,– продолжил некромант.– А в норме люди – отдельные субъекты, понимаешь? Не пытаются приклеиться как липкая конфета к подошве.

–Я понимаю, что вы пытаетесь принизить вполне себе естественные и достойные чувства,– возразила я, хотя сама считала, что Линора слишком тянется к драгоценному сыночку.– Любовь не измеряется какой-то мерой. Вам бы все определить и загнать в рамки. С любовью так не выйдет!

–Так мы договоримся до того, что безмерная любовь – это какой-то абсолют,– презрительно фыркнул он.

–Так и есть,– пылко подтвердила я, и огонь растекся по артефакту сплошной волной, брызнув в стороны.

Изергаст быстро взял Миранду за предплечье и отодвинул подальше.

–Вспомните легенду,– запальчиво продолжила я,– когда два мага одной стихии по-настоящему любят друг друга, то становятся подобны богам. И никто не говорит, что они должны взвешивать свои чувства или как-то их дозировать. Вы вообще ничего не понимаете в любви!

Я чувствовала себя на коне: вот как доказала свою точку зрения! Даже Изергаст не находит, что сказать в ответ.

–Любовь,– повторил он после паузы и остановился напротив Миранды, разделенный с ней артефактом.

Огонь метался в кристалле, и причудливые тени плясали на черных стенах. На них Изергаст и Миранда словно танцевали, то приближаясь, то отдаляясь друг от друга.

–Я думаю, что любовь, это когда мужчине нравится в женщине все,– сказал он, глядя на подругу.– Ее глаза, тонкие пальцы, щиколотки. Ее губы, голос и запах волос. Когда ему хочется разговаривать с ней и просто быть рядом… Когда ему хочется ее целовать.

Я молчала, боясь нарушить хрупкую сцену, в которой, как мне казалось, происходило нечто важное. Тени Миранды и Изергаста потянулись друг к другу, переплелись.

–Но главное: любовь – это когда желаешь женщине только хорошего. Когда засыпаешь с мыслью о том, чтобы она была счастлива. Пусть даже без тебя. Вот о чем я говорю, Арнелла,– вспомнил он обо мне.– А когда мужчина навязывает себя, пытается занять весь ее мир – это не любовь.