Гробницы Атуана - Урсула Ле Гуин

– Чтобы вызвать новый мятеж, заставить Хорега возгордиться, – сказала Кессил. – Так и случилось. Его потомки взбунтовались против династии Тарб, а потом и против первого Божественного Короля, не желая признавать в нем ни короля, ни бога. Сейчас уже не осталось ни одного потомка этого проклятого рода. Все они мертвы.

Тар кивнула.

– Отец нынешнего Божественного Короля Лорд-Который-Был-Возвышен, истребил всю семью Хупун и разрушил их замки. Когда все было кончено, обнаружилось, что половина амулета, которой Хапаны владели со времени Эррет-Акбе и Интатина, исчезла. Никто не знает, что с ней случилось, а прошло с тех пор уже не одно десятилетие.

– Несомненно, – сказала Кессил, – она была выброшена вместе с прочим хламом. Говорят, внешний вид кольца Эррет-Акбе совсем не соответствовал его ценности. Будь проклято и оно, и все западные волшебники!

В сердцах Кессил сплюнула в огонь.

Арха спросила Тар:

– А ты сама видела ту половину, что хранится у нас?

Жрица отрицательно покачала головой.

– Оно лежит там, куда кроме Первой Жрицы никто не имеет доступа. Может быть, это величайшее из хранящихся там сокровищ, я не знаю, почему-то мне так кажется… Столетиями Внутренние страны посылали сюда своих магов и грабителей, и все они проходили мимо раскрытых сундуков с золотом, ища только эту невзрачную половину кольца. Давным-давно умерли Эррет-Акбе и Интатин, но никто не забыл про Кольцо ни здесь, ни на Западе… Идут столетия, множество вещей стареет и исчезает, но только самые ценные такими и остаются. И только самые волнующие истории кочуют из века в век…

Арха ненадолго задумалась, а потом спросила:

– Должно быть, эти люди были или очень храбрыми, или очень глупыми. Разве им не было известно могущество Безымянных?

– Нет! – ледяным голосом ответила ей Кессил. – У них нет своих богов. Они занимаются магией и полагают, что сами – боги. Но они ошибаются, и когда они умирают, то не возрождаются. Они превращаются в пыльные скелеты и их призраки отчаянно воют, пока их не унесет ветер. У них нет бессмертных душ.

– Но что это за магия, которой они занимаются? – зачарованно спросила Арха. Она уже забыла свои давние слова, что отвернулась бы и не стала осквернять свой взор зрелищем кораблей из Внутренних стран. – Что она может?

– Фокусы, уловки, жонглерство, – сказала Кессил.

– Иногда и побольше, – добавила Тар. – если хоть малая часть того, что про них рассказывают – правда. Маги Запада могут поднимать и утихомиривать ветры, заставлять их дуть, куда они пожелают. В этом, по крайней мере, все рассказчики соглашаются… Поэтому-то они и стали великими мореходами; они могут наполнить свои паруса магическим ветром и плыть куда захотят, наперекор всем штормам. Еще говорят, что они могут делать свет… и тьму… превращать камни в алмазы, а свинец – в золото, построить дворец или целый город за одно мгновение, или это просто так кажется. Они могут превращаться в медведей, рыб, драконов – во всех, кого пожелают.

– А я ничему этому не верю, – прервала ее Кессил. – Я знаю только, что они опасны, хитры и увертливы, как угри. Но говорят, если отнять у мага его посох, он лишается всей своей силы. Наверное, на них написаны древние руны…

Тар не согласилась с ней.

– Да, они и в самом деле носят посох, но это только инструмент для проявления скрытой в них самих силы.

– Но как приобретают они эту силу? Откуда она берется? – спросила Арха.

– Все это ложь! – воскликнула Кессил.

– Слова, – ответила Тар. – Мне рассказывал один солдат…

Во время набега на Внутренние острова взяли они в плен одного волшебника. Он показал им сухую палку, сказал что-то и раз! – палка расцвела. Потом он сказал другое слово и два! – на ней выросли красные яблоки. А потом он сказал еще одно слово и три!

– палка, цветы, яблоки – все исчезло, а вместе с ними и волшебник. Произнес всего одно слово, он исчез так же бесследно, как радуга на небе и они обыскали весь остров, но не нашли его. Кто же он? Жонглер?

– Одурачить дураков – проще простого, – сказала Кессил.

Избегая спора, Верховные Жрицы замолчали, но Арха не собиралась сдаваться так легко.

– Как они выглядят? Неужели правда, что они все черные, а только глаза белые?

– Они черные и злобные. Я ни одного еще не видела, – удовлетворенно сказала Кессил и, тяжело встав со стула, протянула к очагу руки.

– Да удержат их Боги-Братья подальше от нас, – прошептала Тар.

– Сюда они больше носа не сунут, – заявила Кессил.

…Потрескивал огонь, дождь стучал по крыше, а за дверью послышался пронзительный голос Манана:

– Ага! Половина моя! Половина!

Летом Тар заболела какой-то непонятной болезнью и в начале зимы умерла. Всегда казавшаяся изможденной, она превратилась почти в скелет, всегда немногословная, она почти совсем замолчала. Говорила она только с Архой, да и то оставаясь с ней наедине, но в конце концов прекратилось и это, и Верховная Жрица Храма Богов-Братьев тихо ушла во тьму. Арха долго горевала. Тар была женщиной суровой, но не жестокой, и учила свою воспитанницу гордости, а не страху.

Теперь осталась только Кессил.

Замену Тар должны были прислать из Авабата только весной, и до того времени Арха и Кессил остались полноправными владычицами Места. Кессил называла Арху «госпожой» и выполнила бы любой ее каприз, но Арха давно усвоила, что приказывать ей опасно. У нее было на это право, но не хватало силы, а сила, чтобы выдержать зависть и ненависть Кессил ко всему, что было выше нее, чем она не могла править, требовалась немалая.

С тех пор как (от нежной Пенте) Арха узнала о существовании не верящих в богов людей и восприняла это пусть как пугающую, но реальность, она смогла лучше понять Кессил. В сердце Верховной Жрицы не было преклонения ни перед Безымянными, ни перед богом. Она не поклонялась ничему, кроме власти. Император Каргада обладал ею и в глазах Кессил в самом деле был Божественным Королем, достойным преклонения. Но храмы были для нее лишь красивым фасадом, Монументы – простыми камнями, Гробницы Атуана – дырками в земле, пусть ужасными, но пустыми. Кессил отреклась бы от Пустого Трона, если бы посмела, и расправилась бы с Первой Жрицей, если бы могла.

Арха довольно легко смирилась с таким положением дел. Возможно, это была заслуга Тар, хотя она никогда ничего не говорила прямо. На первой стадии своей болезни, прежде чем Тар совсем погрузилась в тишину, она часто просила Арху зайти к ней и рассказывала девушке о деяниях Божественного Короля и его предшественников, о жизни в Авабате – короче, о том, что она, как занимающая высокое положение жрица должна была знать, но что делало мало чести Королю и его придворным. Она рассказывала о своей собственной жизни и о том, как выглядела и что делала Арха-Которая-Была, а иногда, хотя и не часто, упоминала о трудностях и опасностях, подстерегающих Арху-Которая-Есть. Ни разу она не назвала Кессил по имени. Но Арха одиннадцать лет была ее ученицей и ей достаточно было намека, чтобы понять и запомнить.