Пять лет - Оксана Алексеева

- Не нарушаем, а спасаем игру! - смеясь отозвался тот. - Правда? - он почему-то спросил у Вадима.

- Правда! - ни с того ни с сего ответил мой «ухажер», встал и ошалело добавил: - Я вообще в это играть не хотел! Я танцевать больше люблю.

Как же я ошиблась, поставив сегодня на этого утырка... Ничего, Лен, прорвемся. Дима уже переместился на четвереньки, и руками «шагал» ко мне.

- Стоять! - я поставила перед его носом ладонь. - Это все равно нарушение правил! Дождись своей очереди.

- Океюшки, Лен Санна, дождусь, - и он мгновенно откатился назад.

После этого он целовался с какой-то девушкой и дважды с Настей. Простые поцелуи в щеку. Кажется, только я вышла за рамки, поцеловав первого парня в губы. В очередь Никиты горлышко показало на меня, мы обменялись поцелуями и, похоже, обозначили этим, что предыдущий конфликт исчерпан. Я крутанула и снова попала на Никиту. Засмеявшись, снова двинулась в его направлении, но он вдруг вскочил и прокомментировал:

- Мне срочно надо бухнуть! Передаю очередь следующему.

Никто же не сомневается, что следующим по очереди был его ухмыляющийся друган? Разгоряченной толпе почему-то такая форменная несправедливость не претила. Ничего, я справлюсь! Я позволила ему приблизить лицо, откинула рукой челку и поцеловала в лоб. Он не отстранился, не стал настаивать, только тихо рассмеялся.

Я не смогла сдержать ответную улыбку:

- Дим, ну хватит уже, а?

Он вдруг схватил меня за руку, заставил подняться и потащил в сторону со словами для разочарованных остальных:

- Мы уже наигрались!

- Дима, да что ты делаешь? - спросила я, хотя никак не могла изобразить голосом достаточную степень недовольства происходящим.

Мы оказались на кухне, а он продолжал держать мою руку. И находился так близко, что думать я больше просто не могла. Он наклонился к моему лицу, продолжая улыбаться, и поцеловал. Очень мягко, но настойчиво. Я не оттолкнула его, на это мое тело уж точно не было способно, но и не ответила. Просто умиротворенно растворялась в долгожданной ласке, в его вкусе, в его запахе. Дима чуть отстранился, посмотрел с иронией:

- Что-то вы, Елена Александровна, в этот раз отлыниваете.

- У меня от твоего «Елена Александровна» либидо падает, - парировала я.

Он тихо засмеялся. Да гори оно все синим пламенем! И я, схватив его за ворот футболки, притянула снова к себе. Он, похоже, вознамерился отомстить мне за предыдущую пассивность и на этот раз позволил целовать себя, тоже не отвечая. И когда я уже решила возмутиться столь неподобающим поведением, почувствовала ладонь на моем затылке, лишающую меня простора для маневра. Его губы тут же перешли в атаку, а когда я почувствовала его язык, то не смогла сдержать стон, выдохнув прямо ему в рот. Не представляю, как долго продолжался этот поцелуй, но когда его руки спустились чуть ниже и стали такими же настойчиво-сильными, как и губы, я нашла в себе силы оттолкнуть его. Той же рукой, которой несколько минут назад притянула.

Он отстранился, но продолжал улыбаться и меня из рук не выпустил.

- Ты все-таки хочешь разговаривать, - прокомментировал он, беззастенчиво перейдя на «ты». Я решила не поправлять, раз уж до сих пор чувствовала его вкус на своих губах, и просто кивнула.

- Дима, ты мне нравишься... - сказала тихо.

- Правда, что ли? Знаешь, ты мне тоже нравишься! - шутливо перебил он.

Я улыбнулась, стараясь сосредоточиться и не отвлекаться на его слишком близкое присутствие.

- Но, понимаешь... Я не хочу всего этого. Я не была готова к такому.

- К какому? - он перехватывал мой взгляд, не давая возможности его отвести.

- Ну... встречаться со школьником, например! - решила настроить его на серьезность.

На кухню то и дело заходили другие гости, но заметив нас, понимающе улыбались и скрывались с горизонта. Мне было наплевать, что меня в таком положении могут увидеть мои или его друзья. Есть только здесь и сейчас! А в нашем «здесь и сейчас» посторонних нет.

- Разве я предлагал встречаться? - этот вопрос меня смутил. Действительно, не предлагал. А Дима продолжил: - Лен, я хочу с тобой встречаться! Но если тебе само это слово не нравится - давай встречаться не будем.

Я не могла оторвать взгляда от его улыбки.

- А что мы будем делать?

- Все, что захотим. Целоваться, обниматься, танцевать и снова целоваться. Я буду провожать тебя до дома, а там мы будем... опять целоваться.

- И все? - видя его прищуренные глаза, я не смогла сдержать сарказм.

- Конечно, нет, - он тихо смеялся. - Еще мы будем кормить попугайчиков. Если тебе и слово «секс» не нравится, то мы будем кормить попугайчиков.

От его прямолинейности было сложно сдержать нервную дрожь в пальцах.

- Дим...

- Лена.

Да я готова на все, лишь бы слышать свое имя в его исполнении! Но это все же слишком быстро... Поэтому я попыталась начать заново:

- Дим, я не готова к такому.

- Судя по тому, как ты на меня недавно набросилась, вполне готова.

- Дима! - возмущенно перебила его. Надеюсь, с возрастом он хоть немного научится тактичности! Хотя вряд ли...

- Хорошо, - недовольно отозвался он. - Я вот что предлагаю: тут никого знакомых нет, Оксаны Алексеевны и прочих блюстителей нравственности - тоже. Мы можем жить хотя бы сегодняшний вечер?

- Да, - другого ответа родиться во мне просто не могло. Слишком близко были его губы. И я наконец-то снова дотянулась до них, сметая все запреты в сознании.

А потом мы с ним танцевали и это было... чуть ли не более возбуждающе, чем наши поцелуи. Наши тела так идеально вливались в музыкальный ритм, так гармонично дополняли друг друга, что это было вполне достойно названия «заниматься любовью». Да, именно так! В гораздо большей степени, чем потные фрикции, которые я пережила в другой жизни с другими мужчинами. В танце с ним было больше секса, чем в объятиях моих бывших, в мимолетных касаниях - больше страсти, чем в прижатых друг к другу телах, в его глазах - больше смысла, чем во всех признаниях, слышанных мною до. Куда я падаю, когда я с ним? Докуда мы можем добраться, когда мы вместе?

И снова поцелуи, объятия и смех. И ни один из нас не вспомнил про алкоголь или других присутствующих. Самые безумные наркоманы - влюбленные. А я точно была абсолютно влюбленной наркоманкой. Потом, возможно, я пожалею, что растворилась в этой эйфории. Но тот вечер стоил того, чтобы жалеть о нем всю оставшуюся жизнь.

А потом мы шли по ночному городу, не обращая внимания на редких прохожих, а они почему-то тоже на нас внимания не обращали, кутаясь в свои шарфы. Январь в этом году был особенно морозным. На улице такой холод, а внутри такое тепло. Как же хорошо...