Праведник поневоле - Мэдлин Хантер

Они ехали без цели, наугад и, в конце концов, оказались у южного берега озера. Верджил направил лошадь по шедшей вдоль берега дороге. При виде места, где она вчера позволила себе столь легкомысленное поведение, мисс Кенвуд, к досаде виконта, не выказала ровно никакого волнения.

– Наша семья живет в этих краях со времен норманнского завоевания, – заметил Верджил, стремясь произвести на Бьянку впечатление рассказом об истории своей семьи и заранее подготовить ее к ухаживаниям со стороны Данте. – Это озеро дало название и нашей фамилии, и нашему поместью – «чистое озеро». Дюклерк – это искаженное du clair lac.[3]

– Времена норманнского завоевания! Предки Кенвудов тогда, верно, еще жили в лачугах.

– Что ж, деньги способны устранить подобное неравенство.

– Какие демократичные взгляды, мистер Дюклерк! Почти как в Америке.

Верджил выехал на тропу, ведущую к фермам.

– Можете на этом остановиться – вы уже дали мне возможность понять вашу точку зрения.

– Остановиться на чем?

– Перестать обращаться ко мне «мистер Дюклерк».

– Я вовсе не хотела вас обидеть. Бабушка Эдит взяла с меня обещание не преклонять головы ни перед кем из аристократов, даже если это будет сам король.

– Бывающие здесь с визитом дипломаты из вашей страны следуют установившимся местным традициям, как и простые приезжие.

– Я не дипломат, а бабушка Эдит…

– Да-да, революция и прочее. Если обращение ко мне «лорд Леклер» способно вызвать призрак Вашингтона, обрушивающего на вашу голову проклятия, то тогда можете называть меня просто Леклер.

– Какое великодушие! В таком случае вы, наверное, должны называть меня просто Бьянкой.

Верджил определенно предпочел бы этого не делать – даже незначительная фамильярность в отношениях с этой молодой женщиной порождала в нем чувства, от которых он испытывал неловкость. Она была его подопечной и скоро должна стать женой его брата, да и ко всему прочему он находил ее, по меньшей мере, несносной. И все же вопреки всему в нем медленно закипало, разливаясь по венам, какое-то неведомое чувство: оно влекло его к ней и сбивало с толку. Время от времени это чувство вырывалось, производя маленькие взрывы, совершенно не приемлемые в данных обстоятельствах. Верджил не сомневался, что каждый раз, когда он решится называть ее Бьянкой, один из этих пузырьков будет лопаться.

– На мой взгляд, это слишком фамильярно.

– Ну, тогда и Леклер для меня, пожалуй, тоже слишком фамильярно. – Бьянка вскинула голову. – Придумала. Я буду называть вас дядя Верджил. Вы же сказали, что опекун все равно что отец, но называть вас «папа» довольно нелепо.

И впрямь – дядя. Верджил заглянул под опущенные поля ее шляпки и заметил скользнувшую по губам Бьянки легкую улыбку. Она подтрунивала над ним, а он все время попадался на ее удочку. Хуже того, вызывающие двусмысленности и взгляды искоса делали ее очень земной, отчего кровь Верджила ни на минуту не прекращала кипеть.

– Дядя Верджил, мы на границе с Вудли?

– Вудли находится прямо за этой горой. С вершины вы сможете увидеть дом. Хотите подняться наверх?

Бьянка кивнула. От внимания Верджила не укрылось, что она направилась по самой удобной тропе.

Бьянка поднялась на вершину, с которой как на ладони были видны расстилавшиеся перед Вудли поля. Вдалеке вырисовывался особняк колоссальных размеров, возведенный вдохновленным идеями классицизма Адамом Кенвудом.

– Очень большой, правда?

– Да, – спокойно проговорил Верджил, но Бьянка расслышала в его тоне неодобрение. Чрезмерно большой, вульгарный в своей массивности, дом казался тем более безвкусным, что был резиденцией новоиспеченного баронета, нувориша до кончиков ногтей. Должно быть, Верджил поддерживал с Адамом приятельские отношения, иначе дед никогда не назначил бы его ее опекуном. Однако даже при этом в глазах аристократа, ведущего свою родословную со времен норманнского завоевания, коим являлся Верджил, старый делец оставался лишь тем, кем был всегда.

Однако пренебрежительное отношение виконта не слишком обидело Бьянку – она и сама придерживалась относительно деда того же мнения. Хоть Адам Кенвуд и оставил ей состояние, она все равно ненавидела его. Если бы он завещал свой дом ей, она сожгла бы его дотла. Он совершил великий грех, и Бьянка ни минуты не сомневалась, что на его совести немало других преступлений.

Пустив кобылу легким галопом, девушка поскакала через поля, и Верджил последовал за ней. Перед домом они остановились.

– Будьте любезны, помогите мне сойти.

– Эту собственность, мисс Кенвуд, унаследовал ваш кузен, который еще не вернулся из Франции. Прежде чем побывать в доме, вам следует подождать, пока он тут обоснуется. Дом заперт уже в течение долгих месяцев; сейчас за имуществом присматривают лишь несколько слуг.

– Вообще-то мой кузен возвратился еще неделю назад, но потом снова уехал на несколько дней в Лондон. Или помогите мне сойти, или я спрыгну с лошади сама, а это будет выглядеть некрасиво.

Пожав плечами, Верджил помог ей спешиться.

– Вы желаете войти внутрь, не так ли?

– Мой кузен Найджел стал наследником дома и земли, но мне оставлено личное имущество деда, и я хочу на него взглянуть. Если вы объясните, кто я такая и какие у меня права, прислуга позволит мне осмотреть дом.

Верджил выполнил просьбу Бьянки с готовностью, которой она от него не ожидала. Уговорив слуг впустить их, он проследовал за ней в кабинет Адама Кенвуда.

Бьянка встала посреди комнаты и вдохнула воздух, который еще помнил ее деда. Внизу стены были обшиты деревом, в углу располагался огромный письменный стол. Полки заполняли подшивки документов и гроссбухи, остальные бумаги кучей лежали в деревянных ящиках, размещенных вдоль одной из стен и возле одного из сундуков.

Бьянка почувствовала, что Верджил наблюдает за ней, и обернулась.

– Вы хорошо были с ним знакомы? – спросила она.

– Построив Вудли, ваш дед свел дружбу с моим старшим братом, Милтоном, а после смерти Милтона я тоже сошелся с ним довольно близко.

– У вас передо мной преимущество. Я знала, что у меня в Англии есть дед, но родители никогда о нем не рассказывали. Став постарше, я поняла, что этот старик оставил отца прозябать в нищете, в то время как сам имел все это. – Она обвела вокруг рукой, указывая на роскошную обстановку.

Верджил медленно вошел в комнату и остановил взгляд на ящиках.

– Ваш дед сколотил немалое состояние на морских грузовых перевозках и прочей торговле. В начале наполеоновских войн его корабли сослужили неоценимую службу правительству, и за это король пожаловал ему титул баронета. Как и большинство подобных ему новоиспеченных аристократов, он хотел сделать из своего сына настоящего джентльмена, дал ему образование. Но у вашего отца, судя по всему, были иные планы, и он уехал в Америку.