Ответный уход - Сергей Вольнов

Впрочем, Соня и этот факт приняла как сам собой разумеющийся. Она здраво рассудила, что «…уж если всё происходит именно так и никак иначе – значит, неспроста. С этой нездешней всё очень даже не просто», – давно сообразила Соня, скользя вдоль облезлых стен жилых «ульев» родимой Ипподромщины. Она впервые в жизни непосредственно контактировала с вольной соплеменницей, которая отнюдь не всю свою жизнь была вынуждена проторчать на поверхности одной и той же планеты, и поэтому не имела понятия, все ли они, вольняшки, такие крутосваренные. Но несомненная крутизна спасительницы распознавалась невооружённым глазом. Точней, в глаза била. Чем и занималась на протяжении всего пути с момента знакомства. На протяжении всей запутанной ДОРОГИ.

Той, которая место, где хошь-не-хошь, а доводится ехать…

И вот торчат они теперь, придя к промежуточному финишу злоключений, за углом очередного жилого куба, и отсюда зыркают исподтишка на бронекар пэпээсников. Почему спасительница вдруг решила изменить обыкновению чуять ментов за версту, Соне неведомо, но девушке обоснованно кажется, что даже эта внезапная остановка – не вынужденная. Что так надо.

Вот так.

– Слушай, а через эту штучку в натуре можно связаться с любым миром сети? – не удержавшись, наконец-то решилась спросить она у новой подруги. Браслет на тонком запястье нездешней неудержимо манил взгляд, и Соне стоило очень больших усилий не пялиться на него безотрывно. Лучше уж вообще не поворачивать голову. В темноте легче – не видать. А здесь какой-никакой свет.

– Эта штучка называется личный компьютерный терминал. Исполняет функцию обеспечения доступа индивидуального пользователя к общим ресурсам сетевой информации. У тебя точно такой же. Громоздкой модели, правда… – «Залётная» усмехнулась, приподняв уголок припухших губ; глядела она при этом на гибкую антеннку Сониной мобилки, высунувшуюся из нагрудного кармана утеплённого комбинезона. – У вас предпочитают карманные?

– Такой же… да не точно. – Горько ухмыльнулась Соня в ответ; головы́ от ментовоза она не отвернула, продолжая пасти взглядом ненавистную машину, что наглухо перекрывала наиболее оптимальную трассу дальнейшего следования ВПЕРЁД. – Потому как есть на свете Сеть и… сеть. Моя дрымбалка без взлома кодов дальше локальной планетарной сетки при всём желании не высунется. И не только моя. Наши здесь… все предпочитают карманные модели. И отцензуренные версии прогов. В принудительном порядке. Кремниевая Штора, не слыхала разве? Космодромные тяшки ещё на орбите упредить должны бы…

– В истории нашего человечества бывали эпизоды и похлеще. Железные занавеси вешали, бамбуковые заборы городили, стены бетонные… И где они? Любую ограду можно свалить. Было бы желание.

– Ты это о чём? – Соня не удивилась, конечно, однако слегка озадачилась. Ни о каких таких металлопластовых занавесках и пластибетонных стенках Лёха не рассказывал. «Значит, нету ничего такого, и не бывало. Он бы знал, он умный и всё знает, хотя в космос так и не вырвался, в чёрном списке сидит… А Штора была отродясь и очень даже есть нынче. Нелюди повесили её, даже Лёха точно не знает когда, чтобы терминалы и мозги людей третьей планеты системы звезды Новосибирск навсегда отсечь от компьютерной сети, соединяющей прочие миры Сети».

Плоть и дух эрсеров Прекрасной Елены от других Миров отсекают драконовские сегрегационные законы и силовые законопроводящие структуры, которые всячески обеспечивают их неукоснительное выполнение. На борт космического корабля ни один преленианский потомок землян не поднимался десятки веков. Если задаться целью отыскать в Сети идеальное эрсеровское гетто – то поисковый рейд обязательно завершится в этом Мире.

– Ах да. Ведь для тебя история человечества столь же абстрактное понятие, как…

– Ни фига подобного! – принятое решение ничему не удивляться отнюдь не помешало Соне обидеться. – Я знаю даты и координаты всех великих побед Империи и могу перечислить поимённо всех-всех Императриц и Императо…

– Точно. И я о том. Смакование последствий и ни малейшего представления о причинах. Впрочем, у невежества твоего и твоих соотечественников хотя бы имеется оправдание, вы доступа лишены… Отвечая на твой вышезаданный вопрос, замечу, что действительно могу перемести… – она запнулась, но после секундной паузы добавила: —…способна в любое мгновение виртуально оказаться в любой точке Сети. Честно.

– А НАШУ музыку достать и притащить сможешь? – жадно вопросила Соня. Голову девушка по-прежнему не поворачивала, но интонация голоса с лихвой замещала изменение выражения лица. «Вот бы оригиналы песен святого Цоя услышать! Чистую, непорченную запись, файлы максимального битрейта… Полжизни за такой кайф отдать не жалко!»

– Легко! Наследия землян в мировых сетях – немерено. Как бы Иные ни пытались стирать, глобальное уничтожение не получается у них. Разве что сами сети уничтожить если… Но такого не случится. Точно. Это как рубить сук, на котором сидишь.

– Но можно ведь перекрыть доступ. Нас же отсекли…

– Ты полагаешь, Прекрасная Елена отсечена от Сети? Это кто тебе сказал такое?!

– Как это кто? Это ж и так ясно. Моя мобила на сервера других миров выйти никак не сможе…

– Точно? – снова нетерпеливо перебила «залётная». – Ты абсолютно уверена?

– А то! У нас что, ломщиков мало на планете? Было б запросто можно, народ бы уже давно ходил куда хочется, а не куда тяшки велят. Шепчутся, правда, что некоторым суперхакам удаётся прорываться. Но я в эти сказки не верю…

– Кремниевая Штора, ага. Слышала уже.

– Она самая… – Соня тихонько вздохнула. Стоило вспомнить, что уже получено Красное Предупреждение, и в груди похолодело. Ледяная волна окатила сердце. «И правда, чего это я… Забылась, дурочка. Раскатала губищу. Святой Цой в оригинале, как же, прям счас… Толку-то с её терминала. Стóит этой нездешней подруге потянуть с других миров наши песни, тяшки моментально отсекут. Нас они не выпускают вообще, а личняки туристов контролят наверняка, фильтра канальные ставят…»

– Повторяю, история нашего человечества доказывает – заборы ставятся, чтобы было сквозь что пролезать.

– И как же? – Соня скептически ухмыльнулась. – Вот я, например, сколько ни пыталась перелезать через Кремень, получала полный облом. До того допыталась, дура, что тяшки предупредили: следующая попытка автоматически делает меня стоящей вне статуса, и за мной припрутся ловчие. Больше не пытаюсь, жить хочу.

– Точно, дура. Кто ж ещё перелезает через ограду, да средь бела дня, да на людной улице? Умные под покровом ночи, в укромном местечке, находят в ограде дыру и пролезают сквозь неё. Вот как сейчас. Самое то.

Соня невольно огляделась.

Вокруг и вправду царила НОЧЬ. Город, погружённый в неё выше крыш, лежал на самом дне, в темноте, и казалось, что ночь – навсегда… Только бронекар островком света выделялся, чужеродный такой. Именно этот режущий свет погружает город во тьму забвения. Отрезает от света звёздного.

– Красиво говоришь, – проворчала Соня. – Аж жалко, что такими классными словами полный бред несё…