Экипаж. Команда - Андрей Константинов

– О чем речь, Сергеич, все сделаем в лучшем виде. Никуда это эСэНГэ от нас не денется, – успокоил старшего Гурьев.

Темно-синяя «девятка» с позывными «735», пробиваясь сквозь уличные заторы, катила в направлении северных районов города. Как и было приказано, на переднем сиденье рядом с Антоном сидел Паша Козырев. Нечаев поставил ему задачу фиксировать все действия оперативного водителя, но поскольку смена пока двигалась без объекта, Паша развлекался тем, что фиксировал количество нарушений ПДД, которые Гурьев совершал в пути следования. За неполные двадцать минут таковых набралось уже двенадцать, притом, что мелкие фолы Козырев даже не засчитывал.

Сзади сидели погруженный в свои, никому неведомые, думы мрачный Нестеров и Ваня Лямин, который беспокойно ерзал, явно порываясь задать некий мучивший его вопрос. Наконец решился:

– Антон, а вот когда рапорт на увольнение написан, то ведь все равно еще есть возможность передумать и его забрать?

Продолжая совершать чудеса на виражах, Гурьев, не оборачиваясь, хмыкнул:

– Есть такая возможность, Лямка. Только это, скорее, к Сергеичу вопрос – он у нас в таких делах большой специалист.

Нестеров поморщился, однако ничего говорить не стал, а посему Лямин продолжил терзать Гурьева:

– Может, еще передумаешь, а, Антон? Я только-только привык к вам всем, и вот на тебе… Ты ведь это, наверное, из-за денег, да? А я как раз вчера в газете прочитал, вот, даже с собой захватил, – Ваня порылся в сумке и достал изрядно помятые «Известия», – нам с января прибавить обещают. Точно. И пишут, что намного…

В любой другой ситуации Гурьев в ответ на такие речи расхохотался бы до колик – сколько на своем веку он этих обещалок пережил, пальцев на двух руках не хватит. Но из Ваниных уст это прозвучало столь искренне и трогательно-наивно, что Антон даже смутился немного. Однако вида не показал, а наоборот, довольно грубо попросил:

– Может, закончим этот базар?

Но потом все-таки не выдержал и добавил:

– Не, Лямка, я не из-за денег ухожу. Просто, понимаешь… И здоровье уже не то, и вообще… Друг меня просил, понимаешь, помочь ему надо… – Антон окончательно смутился и попытался перевести разговор в шутливую плоскость:

– Да ты не дрейфь, лучше представь, какие перед тобой теперь открываются карьерные вершины. Пашка садится за руль, а ты автоматом становишься не просто разведчиком, а заместителем старшего смены, легендарного подполковника Нестерова. И это за какие-то неполные два месяца, а?

Шутка получилась неудачной – по крайней мере, никто из экипажа даже не улыбнулся. Повисла долгая пауза, за время которой на свет появились, как минимум, еще три милиционера, после чего с переднего сиденья подал голос Козырев:

– Александр Сергеевич, а правда, что нам в смену теперь грузчицу дадут? Мне Нечаев сказал, а я так и не понял – он это серьезно или пошутил?

– Правда, – вздохнул Нестеров. И было отчего вздыхать: поменять первоклассного водителя на зеленого пацана, и, вдобавок, получить в смену молодую бабу без опыта работы в наружке – это вам не волны в тазике пускать.

– Оп-па, – заинтересованно отреагировал Гурьев. – И кто сия особа? Очередная выпускница института благородных девиц? Что, молода? Хороша собой? Ей-богу, а может Лямка и прав – при таком раскладе не грех и рапортину отозвать.

– Ишь, встрепенулся, – неодобрительно покачал головой старший. – Ты лучше за дорогой смотри, вон чуть «Форда» не подрезал – начистят нам когда-нибудь морды за твою езду. И между прочим, будут абсолютно правы.

– Да ладно, Сергеич, не ворчи. Какие морды, господь с тобой – мы же при исполнении. Нам сейчас по инструкции можно даже парочку человек задавить и не заметить.

– Правда, что ли? – купился доверчивый Лямин.

– Ага, но только парочку, потому что трое – это уже все, состав. А двоих можно запросто списать, ребята из отдела по без вести пропавшим такие штуки легко делают… Сергеич, ты от ответа-то не уходи. Что за баба-то? Я ее знаю?

– Может, и знаешь. Ольховская Полина из установки, беленькая такая, высокая. О ней, кстати, Адамов неплохо отзывается. Вроде бы не дура, пашет наравне с мужиками, без всяких там бабских закидонов. Он ее хотел было на начальника отделения попробовать, а та уперлась – ни в какую. Написала рапорт, мол, прошу перевести меня в наружку. И чего, спрашивается, ей в установке не сиделось? Ладно бы совсем соплюха была, до романтики падкая, так нет же, уже четыре года у нас работает. В общем, хрен поймешь, чего у них, у баб, на уме, а?

– Это точно, – чуть помедлив, согласился Гурьев, хотя ответ на вполне риторический вопрос Нестерова у него, похоже, имелся.

Давно это было, в самом конце года девяносто девятого. Случился тогда у Антона с Полиной ослепительно-красивый, но слишком скоротечный роман. Виноват в их разрыве был, безусловно, Гурьев, однако сам себе он признался в этом много позднее. Глупо, конечно, все получилось. Тем более, что Полина была, пожалуй, единственной женщиной в его жизни, которую он действительно мог представить в роли своей жены. Не говоря уже о том, что по сравнению с той же Тамарой она была просто само совершенство.

Сколько же они не виделись? Наверное, года полтора, да и то если считать за встречу случайное пересечение в коридорах центральной конторы. Они даже не поговорили толком, но Гурьев до сих пор помнил, как потеплело тогда у него на душе… Полина… Ни до, ни после ни с какой другой (а было этих самых «других» – ой, как много!) ничего подобного он и близко не испытывал. Антон подумал, что если допустить, просто теоретически допустить возможность того, что Полина умудрилась сохранить к нему хоть какое-то подобие прежнего чувства, то сейчас он обязательно постарался бы вернуть ее. Тем более теперь, когда он, наконец, принял свое решение… Впрочем, наверняка у Полины уже давно есть кто-то другой. Просто потому что не может не быть «кого-то» у такой красивой, нежной и умной бабы. Хотя… Даже язык не поворачивается назвать ее бабой. Вот Тамару – да. Она действительно пустая и вздорная баба из той породы, про которых Нестеров обычно говорит: «Если она поедет за мной в Сибирь, то испортит мне там всю каторгу». А вот Полина… Да, но ведь зачем-то ей нужен этот самый перевод в наружку? Причем именно в их отдел?… Может быть, все-таки и можно каким-то образом войти в одну и ту же реку дважды?… «Ничего, – подумал Антон, – разберемся. Теперь нам уже спешить некуда. Разберемся»…

– Антон, ты чего, уснул там, что ли? – Голос Нестерова заставил Гурьева отвлечься от воспоминаний. – Запроси-ка еще раз точную настройку Климушкина, где они сейчас обретаются.

Гурьев нажал тангенту[28]радиостанции:

– Семь-три-семь, семь-три-семь, ответьте семь-три-пятому. Дайте вашу точную настроечку.

Через пару секунд Антону ответили:

– Семь-три-пятому. Мы с грузом и экспедиторами по Энгельса вверх. Здесь пробочки. Стоим плотно. Ориентир – Светлановская.