Снежный блюз - Керри Гринвуд

– Кажется, я уже оставила карточку вашей жене, сэр, – улыбнулась она. – Уверена, что мы еще встретимся.

– Надеюсь, мисс Фишер, – ответил депутат парламента глубоким, звучным голосом. – Мне всегда нравились девушки, которые умеют петь. И кроме того, я, кажется, знал вашего отца.

– Неужели, сэр? – Фрина ничем не выдала ужаса по поводу того, что ее пролетарское происхождение выплывет наружу, и депутат парламента оценил ее мужество.

– Да, я был представлен ему, когда он уезжал в Англию. Ему не хватало денег на дорогу. Я был рад ему помочь.

– Надеюсь, сэр, он не забыл отдать вам долг? – холодно спросила Фрина.

Господин Сандерсон потрепал ее по руке:

– Конечно, нет. Зря я об этом вспомнил. Я могу сопровождать вас, мисс Фишер?

– Нет, сэр, я иду в больницу королевы Виктории. Возможно, вы подскажете мне дорогу.

– Идите прямо по этой улице, мисс Фишер, поверните на Литтл-Лонсдейл-стрит, а там на Минт-плейс, сразу после здания ратуши. Отсюда не больше восьмисот метров.

– Спасибо, сэр, – улыбнулась Фрина.

Затем она высвободила руку и ушла, немного обиженная и огорченная. Если ее отец оставил долги чести по всему Мельбурну, ей будет довольно трудно обосноваться в местном обществе. И все же ей понравился господин Сандерсон, депутат парламента. Искренность его голоса и спокойные, непринужденные манеры – достоинство для любого политика. И он может пригласить ее на обед в клуб «Мельбурн» – бастион, который Фрина намеревалась взять.

Она взобралась по холму к музею, с некоторыми трудностями нашла Минт-плейс и представилась регистратору в обшарпанном здании больницы, приятно пахнущем карболкой и молоком. Оно состояло наполовину из дерева, наполовину из кирпича, и казалось, возникло скорее в результате мимолетного стимула, чем тщательного планирования. Внутри стены были выкрашены в лютиковый желтый и белый цвета.

Явилась доктор Макмиллан; она была в белом халате, который очень ей шел, и мужских брюках, под твидовым жилетом виднелись белый воротничок и галстук.

– Идемте, моя дорогая, я покажу вам приемное отделение и детскую палату, а потом мы пойдем обедать, – бросила доктор Макмиллан через плечо, уже поднимаясь по обитым линолеумом ступенькам со скоростью бегуна.

Несмотря на возраст и грузность, доктор Макмиллан была крепка, как бык. Женщины благополучно поднялись наверх, и доктор Макмиллан открыла выкрашенную краской дверь, за которой оказалась небольшая, с белыми стенами комната без окон, где стояли лишь кушетка, стул, письменный стол и шкаф с медикаментами.

– Маленькая, но вполне приличная, – прокомментировала доктор. – Теперь в детскую.

– Расскажите мне, – попросила Фрина, – как появилась эта больница для женщин. Ее построили на пожертвования старой королевы?

– Это удивительная история, Фрина. Такое могло случиться только в молодой стране. Две женщины-врача основали практику здесь, в Мельбурне, но высшее медицинское начальство, будучи тогда таким же закоснелым и консервативным, как и сегодня, не разрешило им отравлять стерильный воздух больниц. Медсестры – да. Врачи женского пола – нет. Поэтому они основали больницу в здании уэльской церкви – единственном помещении, которое смогли получить. С тех пор я стала теплее относиться к уэльсцам. В больнице был всего один кран с водой, один стерилизатор и – очень скоро – гораздо больше пациентов, чем туда помещалось. Женщины спали на полу, каждый час принимали роды. Но им нужен был не просто родильный дом – они подали прошение об организации больницы. Разумеется, парламент отказал им в финансировании. Поэтому они послали прошение королеве, и все женщины Виктории собрали для нее по шиллингу. И тогда старая королева (благослови ее Господь!) дала им разрешение и право именоваться больницей королевы Виктории. К сожалению, это здание выстроено из рук вон плохо. Через несколько лет мы переедем в новое, а этот приют снесем до последнего камня. Раньше здесь была школа для гувернанток. Сюда, Фрина, здесь детская палата. Вы любите младенцев?

Фрина рассмеялась.

– Нет, абсолютно. Они не такие симпатичные, как щенки или котята. Честно говоря, они мне кажутся пьяными. Взгляните хотя бы на этого – он как будто уже пристрастился к джину.

Она указала на нетвердо стоявшего на ножках малыша с широкой бессмысленной улыбкой, который безуспешно пытался достать большой клубок шерсти. Фрина подняла клубок и вручила его ребенку, он тут же принялся махать ручкой и что-то лепетать. Элизабет взяла продолжавшего лепетать малыша на руки и приласкала.

– Ни капли материнского инстинкта? – хитро спросила она.

– Ни капли, – улыбнулась Фрина и пожала маленькую пухлую ручку ребенка: – Прощай, кроха! Надеюсь, твоя мама любит тебя больше, чем я.

– Может, и так, – сухо произнесла доктор. – Но она все равно его бросила. Хорошо хоть оставила его нам, а не какой-нибудь особе, промышляющей воспитанием за деньги, которая уморила бы его голодом.

– Сколько их здесь? – спросила Фрина, затыкая уши, потому что один из малышей заплакал, и это немедленно передалось остальным, так что детская палата наполнилась яростными воплями.

– Около тридцати. Сегодня спокойный вечер, – ответила доктор.

Она усадила ребенка в кроватку, вывела оглохшую Фрину из детской и повела вниз по ступенькам к отделению.

Ряды белых застеленных кроватей простирались до бесконечности. Некоторые из них были отгорожены желтыми складными ширмами, большая часть деревянных, выкрашенных белой краской тумбочек несла на себе какие-то отпечатки индивидуальности – фотографии, книги или цветы. Пол был безупречно чист и натерт до блеска, а вдоль всей комнаты стоял длинный стол с чистым бельем, подносами и прочими необходимыми предметами.

– Знаете, он удивительный человек, – произнесла доктор, остановившись у седьмой по счету кровати. – Привез сюда эту бедняжку, она потеряла сознание в его такси.

Сес встал, осторожно выпустил руку Элис и склонил голову. Пробудившись, Элис увидела перед собой элегантную даму и улыбнулась.

– Здравствуйте, как вы себя чувствуете? – спросила Фрина, испытывая прилив нежности к девушке.

– Лучше, – прошептала она. – Я скоро поправлюсь.

– Точно, – медленно произнес Сес.

– Спать хочется, – пробормотала Элис и снова погрузилась в сон.

Сес присел рядом и взял ее за руку.

– Что с ней случилось? – поинтересовалась Фрина, когда они немного отошли.

– Нелегальный аборт. Это чудовище, неумелый мясник едва не убил ее. Да еще, по ее словам, изнасиловал.

– А полиция? – вздрогнув, спросила Фрина.

– Говорят, что ничего не смогут сделать, пока кто-нибудь не обнаружит логово этого ублюдка. Похоже, таксист и его приятель вышли на поиски. Они приняли эту историю очень близко к сердцу. Вы ведь узнали его, Фрина?