Наследство Пенмаров - Сьюзан Ховач

В ту ночь я спал плохо. Я то и дело просыпался и давал клятву, что незамедлительно начну новую жизнь, но когда наконец наступило утро, мог думать только о миссис Рослин; позавтракав пораньше, я вышел из дому и отправился на прогулку по пустоши в сторону ее фермы.

2

Замок Чун, без сомнения, представлял значительный интерес с археологической точки зрения, но в то утро мой ум занимала совсем не археология, поэтому я не стал задерживаться у двойного кольца старых стен на вершине гряды — просто полюбовался великолепным видом на море к югу от Пензанса и к северу от утесов Морвы, а потом спустился в долину прихода Зиллан. Вскоре я увидел фермы; две стояли прямо у гряды, на которой располагался замок Чун: одна — изрядных размеров с разнообразными постройками и другая — просто коттедж с маленьким амбаром. Я решил, что покойный мистер Джон-Хенри Рослин жил на ферме и сдавал коттедж арендаторам, если земля вообще принадлежала ему. В Зиллане Пенмары владели многими землями, поэтому вполне могло статься, что Рослин сам был арендатором, а не йоменом[3]с собственной землей.

Я подошел поближе к дому. Это старое, старше, чем уродливый дом моего отца в Морве, строение, хотя и построенное из обычного для Корнуолла темного камня, было облагорожено временем и напомнило мне о доме в Гвике. Вокруг крыльца росли кусты шиповника и жимолости. Перед домом был разбит палисадник, и кем-то, скорее всего хозяйкой, в нем поддерживался порядок и выращивались ароматические травы. Я почувствовал благоухание тимьяна и лаванды и секунду постоял у ворот, наслаждаясь смешивающимися запахами и покоем старого каменного дома. Когда я вошел во двор, запах навоза резко перебил ароматы садика, и я брезгливо сморщил нос, пробираясь между копавшимися в грязи курами к задней двери.

Она была приоткрыта. Я уже начал гадать, почему тут так тихо и пусто, когда услышал голос, грубый голос, который неприятно разрезал утреннюю тишину.

— Лживая сука, — произнес мужчина с безобразным акцентом необразованного корнуолльца. — Будь проклят тот день, когда отец привез тебя из Сент-Ивса.

Я прирос к месту. Раздался холодный женский голос, и сердце мое замерло.

— Это вашему отцу надо было проклинать тот день, когда он вас зачал. — В тоне женщины отчетливо слышалась нотка презрения. Голос был низкий, самоуверенный, с легким корнуолльским акцентом. — Хороши сыновья! Вам некого винить, кроме самих себя, в том, что вы не унаследовали ферму.

— Ты в этом виновата! — закричал второй мужчина. — Если бы не ты…

— Попридержи язык, Джосс, — мрачно сказал первый. — Послушай меня, Джанна. Не знаю, как ты добываешь деньги, чтобы содержать дом, и, честно признаться, мне все равно. Но я тебе в последний раз предлагаю продать мне дом и землю. Это хорошая сделка за хорошие деньги — так что хорошенько подумай, прежде чем отказываться. Мне нужен дом, и я его получу. Если ты не отдашь его мне законным порядком, клянусь, я выживу тебя отсюда любым способом, и ты еще пожалеешь о том дне, когда решила перейти дорожку Джареду Рослину.

Я быстро и бесшумно пересек двор и, как только мужчина замолчал, широко распахнул заднюю дверь и ясным голосом сказал с порога:

— Ну-ну, поосторожней, мистер Рослин. Вымогательство карается законом. Уверен, вам не понравится, если вас вызовут в суд и упекут на несколько лет.

В комнате наступило молчание, а я тем временем переступил через порог и вошел в большую кухню.

Она стояла спиной к окну, освещенная солнцем сзади, поэтому я не видел выражения ее лица. Она не двигалась. У плиты застыл невысокий, но крепко сбитый молодой человек примерно моего возраста, который, как я решил, был младшим братом Джоссом, а поближе ко мне, у двери, стоял смуглый мускулистый фермер с жестким взглядом и плотно сжатым ртом, лет около тридцати.

Я, двадцатилетний мальчишка, посмотрел в глаза мужчине, который был старше меня лет на десять, оценивающе, как смотрят на соперника на ринге. А потом, смерив его взглядом, воздвиг между нами огромный классовый барьер, мое единственное оружие, и приготовился использовать его, чтобы уничтожить этого человека.

— Я не знаю вас, сэр, — сказал я с заученной дерзостью, которой поднабрался у титулованных молодых аристократов в Итоне. — Да и не хочу знать. Я не привык знакомиться с мужланами, которые оскорбляют вдову, носящую траур, и злоупотребляют гостеприимством в ее частном владении, чтобы угрожать ей и причинять неприятности. Жиль Пенмар, который, я думаю, вам известен, мой двоюродный брат, а Харри Пенмар — мой личный друг. Если вы не хотите серьезных неприятностей, я бы посоветовал вам и вашему брату немедленно убираться из этих владений, где вам, как я полагаю, и нет резона находиться, а если я услышу, что вы опять надоедали миссис Рослин, то, как вы сами удивительно нагло высказались, «вы еще пожалеете о том дне», когда не послушались моего совета.

Мужчина побагровел и заговорил, только когда смог совладать с голосом:

— Везет тебе на дружков, Джанна.

Лицо женщины по-прежнему было в тени. Она молчала. Через секунду Рослин знаком велел брату уходить и сам прошел мимо меня во двор.

Я вошел в кухню, затворил дверь, и Джанна оказалась передо мной. Секунду мы стояли в дюйме друг от друга. Я в первый раз видел ее без вуали и только сейчас понял, какие светлые у нее волосы. Я запомнил ее голубые, окаймленные темными ресницами глаза и белую кожу, но не цвет волос. Он был золотистый, глубокого, чистого золотого цвета, насыщенного и возбуждающего. Я инстинктивно понял, что они длинны, густы, гладки и тяжелы на ощупь.

— Спасибо, сэр, — холодно произнесла она без всякого оттенка благодарности. — Вы были очень добры, избавив меня от такой неловкой сцены. Могу я иметь честь узнать, к кому обращаюсь?

Я обратил внимание, что, как только она заговорила со мной, ее речь улучшилась, и меня удивили ее манеры. Корнуолльский акцент по-прежнему был заметен, но в ее облике вдруг появился странный налет образованности и достоинства, неожиданный в женщине ее положения. Я попытался понять, к какому слою общества она принадлежит, но не смог.

— Меня зовут Касталлак, — медленно произнес я. — Марк Касталлак. Я из Гвика, что рядом с Хелстоном.

Она чуть помедлила, прежде чем сказать:

— Касталлак? Между Маусхолом и Ламорной есть деревня с таким названием… Итак, приветствую вас, мистер Касталлак. Могу ли я предложить вам рюмку бузинной настойки?

— Это было бы восхитительно, миссис Рослин. Спасибо. Я шел в Зиллан из дома моего отца в Морве и каким-то образом заблудился. Решил спросить дорогу на вашей ферме… — Ложь легко слетала у меня с языка, пока я следовал за ней из кухни по коридору в переднюю часть дома. Она была высока для женщины, но стройна и очень грациозна. Следуя за ней по лестнице и через холл, я заметил, как туго простое черное изношенное платье облегало ее талию, как юбка складками прилегала к бедрам. В передней части дома она открыла дверь и провела меня в безупречно чистую гостиную. На каминной доске даже стояли цветы, что меня удивило, потому что я думал, что в рабочих семьях редко используют «передние комнаты». У окна, которое выходило на сад с травами и пустошь, стоял маленький дубовый стол, и миссис Рослин попросила меня присесть возле него, пока она принесет вино.