Книги онлайн и без регистрации » Детективы » Гордиев узел - Бернхард Шлинк

Гордиев узел - Бернхард Шлинк

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 56
Перейти на страницу:

— Что?

Он не стал повторять вопрос. Что-то тут было не так. Что-то не стыковалось. Этот еще не оформившийся в слова вопрос вертелся в его мозгу — не столько вопрос, сколько неспособность поверить в то, что все это действительно произошло именно с ним и что его жизнь завтра пойдет уже по совершенно другому сценарию.

Она вздохнула и положила голову ему на колени. Левой рукой она стала гладить ему спину, правая скользнула под его ночную рубашку, в промежность, нежно коснулась члена. Он с удивлением, словно откуда-то издалека, наблюдал за своим собственным растущим возбуждением.

— Ты… ты была любовницей Булнакова?

Она отстранилась от него и выпрямилась:

— Какой ты все-таки подлый, злой и мелочный! С тех пор как мы познакомились, я не была ни с одним другим мужчиной, а что было до того — об этом мы не обязаны друг перед другом отчитываться! Если Булнакову нужно было переспать со мной, то, как ты понимаешь, выбор у меня был небогатый…

— Значит, тогда у тебя выбора не было, а сейчас вдруг появился?

— У меня его нет и сейчас, если уж тебе так нужна правда! — крикнула она ему в лицо. — Но мы никогда не были вместе как муж и жена, я просто ложусь под него, а потом он встает, застегивает штаны, заправляет в них рубашку… Показать тебе, как это делается? Давай ложись! Ты будешь я, а я буду он! Давай!

Она вцепилась в него, попыталась затащить на кровать, потом принялась колотить ему в грудь кулаками. Наконец заплакала, издавая отдельные короткие гортанные крики, и застыла в позе эмбриона.

Георг неподвижно сидел рядом, положив руку ей на плечо. Через какое-то время он лег на кровать и прижался к ней. Они молча занялись сексом. За окном редела предутренняя мгла, щебетали первые птицы.

12

Когда совсем рассвело, она встала. Он остался лежать в постели и слышал шум спускаемой воды в туалете, звяканье посуды в кухне, плеск воды в душе. Потом Франсуаза с грохотом распахнула ставни в каминной комнате. Он ждал, что сейчас раздастся шум мотора. Но она, судя по всему, устроилась с чашкой кофе в кресле-качалке. Наконец послышался скрип ворот, через минуту неровно затарахтела ее малолитражка, и под колесами заскрипел гравий. Он лежал, окутанный запахом их тел и их любви, измученный, оглушенный ночными страстями, и слушал удаляющийся шум мотора.

Через несколько часов он опять проснулся. В комнату светило солнце. У него не было сил встать, не было желания повернуться и лечь удобнее. Наконец он все же поднялся — непонятно, зачем и почему именно сейчас, а не раньше и не позже. Он принял душ, сварил и выпил кофе, накормил кошек — все с какой-то странной легкостью. Потом открыл ящик стола, пошарил в нем и нашел деньги, надел куртку, взял ключи, запер дом, сел в машину и поехал. Его движения были точны и лаконичны. Он отчетливо ощущал маршрут, видел дорогу, каждую выбоину, движущиеся навстречу и выезжающие с второстепенных дорог машины, ехал быстро, осторожно и совершенно безучастно. У него было такое ощущение, как будто он не едет, а только представляет себя за рулем и если он врежется в дерево или ползущий перед ним трактор, то не получит никаких повреждений ни он, ни даже машина.

Он припарковался под платанами у пруда и пошел в аптеку. У него и сейчас было то же ощущение — как будто он не идет, а лишь видит себя идущим. Тело казалось невесомым, словно двигалась лишь его оболочка, внутри которой пустота, но оболочка при этом была прозрачной и пропускала свет и воздух.

В аптеке ему пришлось несколько минут подождать, пока до него дойдет очередь. Он поздоровался, не надевая свою обычную, дружелюбную и приветственную маску, и, пока он стоял в очереди, лицо его не выражало ни ожидания, ни нетерпения, ни интереса к разговорам мадам Револь с другими посетителями. Его лицо казалось ему самому чистым листом.

— Довестан, пожалуйста.

— Я бы посоветовала мсье лучше просто выпить перед сном кружку пива или бокал красного вина. Довестан — опасное средство. Я читала, что в Германии и в Италии его вообще не отпускают без рецепта.

Он решил никак не реагировать на ее слова. Но мадам Револь смотрела на него с материнской заботой и, похоже, не собиралась идти к шкафчику с медикаментами. Он навесил на лицо веселую улыбку.

— Именно потому я и живу во Франции, мадам, — рассмеялся он. — А если серьезно, в полнолуние я просто не в состоянии уснуть, и если бы я каждый раз пил красное вино — страшно даже подумать, что было бы с моей печенью!

Получив таблетки, он в тот же миг понял, что не будет их пить. «Самоубийство?.. Нет, со мной этот номер не пройдет! Они еще удивятся, эти русские, поляки, Булнаковы, Франсуазы!» Разве козыри не у него на руках? Разве не от него самого зависит, давать или не давать информацию, идти или не идти в полицию, прижать Булнакова и заставить его платить или нет?

Он выпил в баре «У пруда» бокал белого вина, потом еще один. Дома он заглянул в свой кабинет. Стол стоял как ни в чем не бывало, чертежи лежали на месте, фотоаппарат исчез. Значит, Франсуаза утром досняла остальное.

Он позвонил в свою контору в Марселе. Секретарша ждала его, но управилась и сама: перенесла одну встречу и ответила на все звонки. Он набрал номер Булнакова.

— Алло!

— Польгер. Нам надо поговорить. Я заеду к вам в четыре часа.

— Заезжайте, мой молодой друг, заезжайте. А позвольте спросить: почему так сухо и коротко — и так загадочно?

Значит, Франсуаза ему еще ничего не рассказала. Не успела или не захотела?

— Поговорим об этом позже. До встречи, мсье.

Георг положил трубку. Главное — не упустить инициативу, использовать фактор неожиданности, смутить противника. Пусть Булнаков пока пропотеет.

Когда Георг в четыре часа явился к Булнакову, у того и в самом деле темнели под мышками большие круги. Все двери были нараспашку, рабочее место Франсуазы пустовало. Булнаков восседал за письменным столом, расстегнув верхние пуговицы рубашки и брюк. Пиджак висел на спинке стула. «А потом он встает, застегивает штаны, заправляет в них рубашку…» — мелькнуло у Георга в голове.

— Проходите, мой молодой друг, присаживайтесь. Я ловлю каждое дуновение ветерка, но никакого ветерка нет, и жара не отступает ни на шаг.

Он тяжело поднялся, застегнул брюки, заправил в них рубашку. Георг почувствовал острый прилив ревности, обиды и злости. Он не подал Булнакову руки.

— Ваша игра окончена, мсье.

Георг сел на журнальный столик перед угловым диваном. Он возвышался над Булнаковым, который снова опустился в кресло.

— Я не играю ни в какие игры.

— Ну, как бы это ни называлось, я в этом больше не участвую. Решайте сами, идти мне в полицию или не идти. Если вы скажете «не идти», то брат Франциски должен получить помилование и разрешение на выезд из страны. Для этого у вас будет три дня.

Булнаков приветливо смотрел на Георга. В глазах у него плясали искорки смеха, рот медленно растянулся в улыбке, толстые щеки блестели. Он задумчиво теребил нос большим и указательным пальцами правой руки.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 56
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?