Троица. Охотники на ведьм - Джейсон Свэггер

— Как я и говорил, — пробубнил следопыт, — свое дело он знал.

— Что теперь делать? — всплеснула руками Мария. — Придумайте что-нибудь! Должен же быть выход! Мы должны найти их дальнейший путь…

Собаки бегали по мелководью, окончательно сбившись со следа, а потом и вовсе принялись с наслаждением лакать воду.

— Он мог сколько угодно идти вниз или вверх по ручью, а потом выйти в любом месте и продолжить путь в другом направлении. Похоже, он нароком вилял из стороны в сторону и возвращался по собственному следу, чтобы запутать нас, теперь же след потерялся вовсе. Мы можем разделиться и пойти в разные стороны, внимательно осматривая мелководье и бережок, но шансы вновь напасть на след очень малы, миледи. Как бы оно ни было, нам нужно больше людей. Предлагаю дождаться помощи. Я уверен, что люди графа вот-вот появятся вместе с баронессой.

Доводы следопыта казались убедительными, но Марии все равно не хотелось останавливаться несмотря на то, что она устала и зверски проголодалась. Тем не менее после еще нескольких тщетных попыток снова найти хоть что-то, они повернули назад, оставив парочку человек около ручья, чтобы не потерять последней точки своих поисков.

— Я не понимаю, зачем… — задумчиво произнесла Мария, обращаясь к самой себе. — Зачем кому-то похищать отца? У него ведь не было врагов, кроме тех, что остались на его родине.

— Враги повсюду, миледи, — возразил следопыт. — Просто они не всегда себя обнаруживают. Некоторые предпочитают действовать тайно.

Следопыт и сам не подозревал, насколько был прав.

По прибытию домой Мария обнаружила, что ее мать уже вернулась с большим подкреплением. Граф Стефан фон Шеленберг, добрый сосед, поддерживающий дружеские отношения с бароном Орсини, выделил десяток своих лучших следопытов и еще несколько десятков стражников из своего замка, чтобы скорее обойти все окрестности и опросить возможных очевидцев. Поиски заметно оживились, следопыты и их помощники отправились к месту, где собаки потеряли след, а Мария смогла сменить одежду и передохнуть, все равно не переставая беспокоиться об отце и постоянно шептать молитвы.

Долгие часы безвестия тянулись мучительно долго. Мария проводила их, сидя в главном зале у разожженного камина. Наблюдая за огнем, она старалась прогнать дурные мысли из своей вдруг потяжелевшей головы. Снаружи уже темнело, но никаких новостей до сих пор не появлялось. Когда Мария, чувствуя, что больше не может сидеть и ждать без дела, приготовилась вновь отправиться в загон за своей лошадью, в зал вбежал высокий молодой мужчина, облаченный в короткий зеленый упелянд с поясом. На его смуглом лице с маленькими, черными, как угольки, глазами, застыла маска тревоги. Вьющиеся черные волосы были всклочены, а плащ на плечах покрыт дорожной пылью. Увидев его, Мария восторженно вскрикнула и, протянув руки, бросилась навстречу.

— Мартин!

— Я прибыл, как только смог, — мужчина сдержанно приобнял Марию и поцеловал ее руку. — Очень сожалею о пропаже барона Орсини! Я уверен, что с ним все нормально и вскоре он отыщется.

— Я молю Господа, чтобы так оно и было! — заверила Мария, отстраняясь от своего жениха.

Мартин Мюллер был сыном обедневшего банкира из Вены. Он зарабатывал на жизнь профессией адвоката и смог достигнуть определенных успехов в своем ремесле. С недавних пор он стал одним из главных претендентов на руку и сердце дочери барона, что было для его обедневшего рода неплохой партией, ведь несмотря на то, что семейство Орсини не обладало великими богатствами, оно имело обширные плодородные земли. Для самой же невесты такой брак не стал бы выигрышным, но она пылала истинными чувствами к молодому адвокату, и добрый отец, увидев в ее глазах то же тепло, которое когда-то увидел в глазах своей жены Анны, настолько растрогался, что отказал своему близкому другу графу фон Шеленбергу в притязаниях на юную дочь.

— Где фрау Орсини? — Мартин огляделся по сторонам, выискивая мать своей невесты.

— Она отправилась искать отца вместе с людьми графа.

Лицо адвоката искривилось при упоминании влиятельного и богатого соперника.

— Перестань, — нежно улыбнулась Мария, положив ладонь на заросшую темной щетиной щеку жениха. — Ты ведь знаешь, что я в любом случае выбрала тебя.

— Я очень надеюсь, что ты не изменишь своего выбора после того, как граф фон Шеленберг найдет твоего отца.

— Главное, чтобы он нашел его. Остальное сейчас неважно, Мартин. Я подумываю тоже отправиться на поиски. Ты со мной?

— Ты никуда не отправишься, — строго возразил мужчина. — Не хватало еще, чтобы пропала и ты! Мы будем ждать здесь. Два неопытных в таких делах простофили, как мы с тобой, все равно ничем не помогут.

Мария тяжело вздохнула и вернулась в кресло перед камином, усадив мужчину в соседнее кресло рядом со своим, и не отпуская его руки. Альфред не отрывал глаз от какой-то книги и даже не обратил внимания на гостя. Они сидели так до самого захода солнца, изредка обмениваясь короткими фразами, и держа друг друга за руки. В воздухе витало напряжение, исходившее от Марии и передающееся ее жениху. От бесконечного ожидания их нервы готовы были лопнуть, словно натянутые струны, но снаружи вдруг послышался приближающийся топот копыт. Следопыты возвращались с поисков. Мать Марии, изможденная и усталая, покрытая пылью и грязью, вошла в зал, обливаясь слезами. Увидев это, дети тут же бросились в ее объятия с немым вопросом в глазах.

— Что случилось, матушка? — осмелилась спросить Мария срывающимся голосом. — Он нашелся? Он жив?

— Отец жив, дорогая, я верю в это! Но мы не смогли найти его.

Не сумев более сдерживать нарастающий ком в горле, Мария горько зарыдала, уткнувшись в платье матери. Больше она никогда не видела отца.

* * *

Капелла, в которой проводились ежедневные службы ордена, стояла у северной стены крепости, у самого ее края. Снаружи это было невзрачное серое здание с невысокой колокольней и крестовидной вершиной, однако за двустворчатой дверью открывался вход в совершенно иной мир. По обеим сторонам просторного зала располагались мощные белокаменные колонны, поддерживающие высокие арочные своды потолка. Пол был выложен мраморной плиткой. Два ряда скамей для прихожан образовали широкий коридор, ведущий к алтарю, за которым вплотную к стене стояла статуя Девы Марии из чистейшего золота. В отражении статуи сверкали десятки огоньков восковых свеч, горящих в позолоченных канделябрах и люстрах.

Когда аббат Август завершил утреннюю службу, на возвышении у алтаря появился сам Якоб Шульц. Инквизитор был облачен в черную сутану из плотного бархата, отделанную мехом на рукавах и воротнике, которую он туго подпоясал на талии, дабы подчеркнуть свою моложавую фигуру. На его груди, сверкая и переливаясь при свете ламп, висело тяжелое золотое распятие на толстой цепи. Выйдя вперед и откашлявшись, инквизитор начал свою вдохновенную речь.

Охотники ордена, в отличие от послушников и священников, нечасто присутствовали на молебнах. Якоб оправдывал это тем, что они и так выполняли волю Господа, делая свою нелегкую и опасную работу, поэтому молиться за них должны были монахи. Но сегодня, в это спокойное безветренное утро в горах, он велел созвать всех, кто пребывал в крепости. Даймонд тоже сидел на одной из скамей в толпе, состоявшей из нескольких десятков охотников и послушников. Якоб, стоящий у алтаря, говорил громко и четко, его сильный голос настоящего лидера завораживал, заставлял впитывать каждое слово и принимать абсолютно все за правду.