Дуэль с Оракулом - Наталья Солнцева

— Ты позоришь меня, дружище, — потешался гуру, развалившись в старом потертом кресле у окна. — Ты позволил застать себя врасплох! Тебя стукнули по дурной башке, как последнего лоха! Скажи спасибо, что твой череп не пострадал. Сегодня ты отделался шишкой, балбес! Но в следующий раз тебе придется худо, если ты не возьмешься за ум.

— Идите к черту…

— Ха-ха-ха! — развеселился Вернер. — Ха-ха-ха-ха-ха!.. Боюсь, скоро тебе будет жарко, мой мальчик! Очень жарко…

Окрестности Уссурийска

Утром Лариса умылась над тазиком водой из кувшина, который принес Илья, и привела себя в порядок.

— Могу я зарядить телефон?

— Что, простите?

Она не нашла в комнате ни одной розетки, и это ее удивило.

— На вас мужское платье, — заметил Илья, рассматривая ее спортивный костюм. — Вы скрываетесь?

— С какой стати мне скрываться?

— Причины могут быть разные… Впрочем, не смею допытываться.

Это был странный дом, странный молодой человек и странный разговор. Лариса чувствовала себя не в своей тарелке, но Илья ей понравился. Он был красив и безукоризненно вежлив. Пожалуй, она чуточку увлеклась им. Сильный, умный, вежливый мужчина. Сразу видно, что с хорошим вкусом. Вероятно, из экстремалов или интеллигентных отшельников, которые любят чудачества.

— Наша машина застряла на проселке, — объяснила она. — Колесо спустило, а у водителя не оказалось домкрата. Он поменяет колесо и заберет меня.

Илья молча выслушал ее и кивнул головой. У него была военная выправка: ровная спина, горделивая осанка.

— Вы офицер?

— Бывший, — признался молодой человек. — Все мы нынче бывшие.

Ларису не покидало ощущение дежавю и одновременно какого-то чудовищного несовпадения. Когнитивный диссонанс! Словно что-то сдвинулось, переместилось, нарушился ход вещей.

— Покажите мне дом, — попросила она, чтобы хоть как-то сориентироваться. — Он у вас особенный. Здесь люди живут по-другому. Не то что в Москве.

— Вы долго добирались?

— Прилично. Устала страшно, да еще угораздило заблудиться в последний момент. Я думала, шофер знает дорогу.

— Дороги у нас ужасные…

Илья тщательно скрывал свои истинные чувства. Лариса готова была держать пари, что ее визит поразил молодого человека до глубины души. Он этого не ожидал.

— Я живу уединенно, — заметил он и предложил ей сначала позавтракать, а потом совершить экскурсию по дому. Она согласилась, хотя есть не хотелось.

На стенах столовой висели картины и несколько старинных черно-белых фотографий. Обстановка в стиле ретро и такое же ретроповедение хозяина. Он играет в какую-то свою игру. На столе — самовар, пирожки, варенье и фарфоровые чашки, которым место в музее.

— Кто это? — полюбопытствовала Лариса, глядя на фото мужчины в монгольском халате. На его плечах красовались погоны, а на груди — наградной крест времен Первой мировой войны.

— Барон Унгерн.

— Ваш предок?

Илья обратил на нее изумленный взор, и она сообразила, что ляпнула глупость.

— Ой, извините… У меня вчера был тяжелый день, ночью я не выспалась… ноги натерла…

Гостья прикусила язык. Упоминать о натертых ногах — моветон. Илья деликатно промолчал, наливая ей чай из самовара. Она понимала, что тоже ему нравится. Между ними вспыхнула искра симпатии, которая имела шанс разгореться в пламя. Пожалуй, Лариса могла бы влюбиться в такого, как Илья Шувалов. Фамилия у него знатная, дворянская.

— Вы… граф?

— Титул для меня не имеет значения, как и многое другое, — уклончиво ответил хозяин дома. — Я предпочитаю тонкие материи. Вы пейте чай, ешьте.

Лариса откусила пирожок и жевала, не ощущая вкуса. Она не вспоминала о Ренате, который остался в Москве, о Сазонове, которого приехала навестить. Ее внимание было приковано к фотографии барона Унгерна. Неказистый офицер, очевидно, славился неоправданной жестокостью. Широкоскулое лицо, бесноватые глаза, лихо закрученные усы.

— Вы почитатель этого человека? — вырвалось у гостьи.

— Мы сотрудничаем. Барон Унгерн фон Штернберг принадлежит к древнейшему роду. Его пращур погиб под стенами Иерусалима, участвуя в крестовом походе Ричарда Львиное Сердце. В жилах Унгерна течет кровь странствующих рыцарей, священников, пиратов и алхимиков. От них он унаследовал безумную храбрость, авантюризм и мистические способности. Кстати, его выгнали из гимназии вовсе не за плохую успеваемость, а за организацию алхимического кружка. Я тоже грешил тем, что пытался сделать из свинца золото. В этом мы с ним сошлись.

Слова Ильи шокировали Ларису, она поперхнулась и торопливо запила пирожок горячим чаем. Вкус напитка был необычен, как и все в этом доме. Завтрак они заканчивали в молчании. Хозяин бросал на Ларису любопытные взгляды, но вопросов не задавал.

Он первым встал из-за стола и предложил гостье осмотреть его скромное жилище.

— Идемте со мной! Только ничему не удивляйтесь.

— Хорошо…

Не удивляться было трудно.

— Здесь все так живут? — не удержалась Лариса. — Без электричества, со свечами? Пьют чай из самоваров, зимой печки топят?

— Почти все, — подтвердил Илья. — Это вам не Москва, не Питер. Глухомань таежная! Рядом Китай, Монголия. Словом, Азия. Тут нравы другие: дикие, первобытные.

— Я думала, цивилизация и сюда добралась.

— Это произойдет не скоро.

Илья показывал гостье комнаты, обставленные в духе начала прошлого века.

— Как же вы без холодильника обходитесь? Где продукты храните?

— У меня в погребе лед с зимы нарублен.

— А стираете по старинке, вручную?

— Для стирки я прачку нанимаю, — терпеливо объяснял хозяин. — Если помыться желаете, можно баньку истопить. Пар отменный, венички березовые.

— Не надо баньку, — отказалась Лариса. — Я не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством. Жалко, что телефон разряжен, я бы видео сняла о вашем житье-бытье!

Она говорила что-то не то, и молодой человек не преминул заметить:

— Дивные у вас речи, сударыня. Запутанно выражаетесь. Признаться, я вас не совсем понимаю.

— Не обращайте внимания. У вас — своя игра, у меня — своя.

— Я с вами не играю, — смутился Шувалов. — Хотя вы правы. У каждого из нас свой интерес. Вы мне напоминаете одну особу… не внешне, но…

Он запнулся и побледнел.

— Вы отличаетесь от прочих людей, — брякнула Лариса, тоже испытывая необъяснимое волнение. — Разве нет?