Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » Тень Аламута - Андрей Басирин

Тень Аламута - Андрей Басирин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 90
Перейти на страницу:

Светлые пряди волос рассыпаются по плечам. Белая ткань савана словно светится изнутри — добрый, ласковый свет. Темные дыры глаз и носа не дают отвести взгляд. Присмотришься — увидишь рай, там праведники ликуют. Жемчужно поблескивает лунный свет на щеке. Отражается, словно от драгоценной шкатулки слоновой кости.

— Мамочки!..

БРАЧНАЯ ЛЯМКА ХАСАНА МАНБИДЖСКОГО

Душно повелителю манбиджскому. Ох, тошно!

Луна бросает в окно горсти белого серебра. Дым курильницы перламутровой струйкой вьется. Казалось бы, живи и радуйся! А вот не жизнь Хасану. Не любовь. Потому что россказни о Сулеймановых гаремах, наполненных прекрасными женами и невольницами, — это всего лишь россказни. Действительность куда горше.

Этой ночью настала очередь Лямы. Старухи увели плосколицую харранку в баню и полночи измывались над счастливицей. Мази, притирания, благовония. Розовая вода, будь она неладна!.. Багдадские румяна, сурьма, амбра.

О Аллах!

А ведь есть еще шелка и бархат. Украшения золотые и серебряные. Эта верблюдица, поди, полночи перед зеркалом провертится, прихорашиваясь! Хасан на дворцовых приемах так не маялся, как здесь, в ожидании, пока жена приготовится к исполнению супружеского долга. И так происходило с каждой. Не исключая и тридцатипятилетнюю старуху Имтисаль.

А ведь ему всего тридцать! О жизнь, достойная пса и паука, вместе взятых.

Правитель наподдал ногой по узорчатому хорасанскому столику. Зимние яблоки разлетелись по комнате. Графин сочно лопнул, словно спелый арбуз; шербет потек по ковру, наполняя воздух приторным сливовым ароматом. Это Имтисаль. Так ей!

От второго пинка перевернулся шкафчик с книгами и разной мелочовкой: кубками, статуэтками, цепочками. Тревожно закачалась на цепях масляная лампа. А это Балак.

Правитель огляделся, ища, кого бы пнуть вместо проклятого крестоносца Жослена, но тут в дверь постучали.

— Входи! — зарычал Хасан. — Входи же во имя Аллаха! — и замер у двери, словно барс в засаде.

— Господин может пнуть курильницу с благовониями, — донесся из коридора пронзительный голос. — Она отчасти похожа на зловонного франка. Мой зад избегнет благородной туфли, а потом, клянусь милостями Аллаха, мы вместе с господином потушим пожар, что возникнет. И если это не получится, то пусть повелитель прикажет выстроить новый дворец, а заведовать строительством поставит своего верного слугу.

— А, это ты, Керим… — разочарованно протянул Хасан. — Ну входи же. Клянусь милостями Аллаха гнев мой улетучился вместе с твоими словами.

Евнух последовал приглашению. Словам Хасана он не очень-то верил, но дважды ослушаться повеления — это дурной тон, знаете ли. Так можно и на колу оказаться.

— Как твоя рука, Керим?

— Благодарение Аллаху, хорошо, повелитель. Мерзкая тва… то есть игривый шалунишка почтил меня своей лаской. От нее я чувствую себя юным и жизнерадостным.

— Ладно, ладно, Керим, — хмуро отозвался Хасан. — Я прикажу наградить тебя за службу.

— Благодарю, о сиятельный. — Евнух оглянулся на дверь. — Господин изнывает и трепещет в ожидании брачной ночи?

Грань между издевкой и благоговением в словах Керима была так тонка, что Хасан едва не обманулся. Но он слишком хорошо знал казначея:

— Твой язык, Керим…

— Знаю, блистательный. Приготовленный с миндалем, он окажется запретен для правоверного.

— Отчего же?

Евнух на ухо объяснил господину отчего. Немудрящая шутка вызвала усмешку на лице правителя.

— Ты развеял мрак моего сердца, пройдоха! Аллаха молю, чтобы подсказал способ наградить тебя.

— Пусть светлейший не утруждается. С тех пор как Всевышний даровал нам динары, это стало легким делом. Но я знаю человека, который полностью уничтожит тоску повелителя. Его имя — Рошан Фаррох.

— Рошан Фаррох? Я слышал о нем. О, как было бы славно увидеть его воочию! Вот только…

Хасан с досадой поглядел на испоганенный ковер. Кериму не требовалось слов, чтобы понять господина:

— Светлейший беспокоится из-за жены? О, это легко устроить. Я подговорил нашего начальника стражи, Сабиха, на маленький обман. В нужный момент он явится якобы с посланием от Балака. Мол, важное дело постигло ислам. И дурно поступит повелитель, не почтив гонца вниманием.

— Это ночью-то?! — Евнух тонко улыбнулся:

— А то повелитель не знает эмира Балака?

— Знаю. Такой пес, прости Аллах! Иди же, Керим. Распорядись насчет закусок… ну и вина там разного. О, как возвеселил ты мое сердце!

Евнух поклонился и вышел из покоев господина. Вскоре появилась старуха и объявила, что Ляма готова сплести ноги со своим супругом. Гордо выпрямившись, она повела Хасана на встречу с плосколицей. Манбиджец шел с таким видом, будто его ожидал ковер крови, а не брачное ложе.

Следующий час показался ему вечностью. Хасан полулежал среди шелковых подушечек, терзая струны лютни. От маленькой жаровни тошнотворно тянуло какуллийским алоэ. Плосколицая… да и что греха таить — плоскогрудая Ляма не торопилась открывать свою наготу. Наслаждаясь моментом, она тигрицей прохаживалась вокруг мужа:

— …четвертого дня — помнишь, ты изволил подмигнуть служанке. Той, что в саду. Рябенькой.

— Но, Ляма, — Хасан задохнулся от возмущения — Она же крива и безобразна. Мне в глаз попала мошка.

— Ах медовый коржичек, ты совсем меня не любишь. Истинно говорят поэты:

О любовь моя, не щадишь меня и не милуешь…

Сам о любви говоришь, и сам же подмигиваешь разным рябым развратницам.

К чему мне жить и амброй умащаться,

Коль рябота взгляду твоему милее и прелестнее?

Хасан скрипнул зубами. Три жены у него было, и все три изводили его по-разному. Имтисаль каждое свидание превращала в торговую сделку. Она помнила всё. Сколько платков и какого качества он подарил младшим женам; кого из царедворцев возвысил; кого наградил, а кого наказал.

Имтисаль принадлежала к людям, что вечно чувствуют себя обделенными. Осыпанная золотом, она воображала: «Других-то, наверное, рубинами да сапфирами оделяют». Набей ей рот жемчужинами с голубиное яйцо, а она: «Ляме и Айше, поди, с куриное достались». И при этом всё старалась экономить на подарках, всё плела какие-то глупые интриги. Очень, очень уставал от нее Хасан.

Ляма изводила его ревностью и стихосложением. Кто-то из придворных сдуру ляпнул, что стихи ее подобны творениям Исхака Мосульского. Исхаку-то что — он помер триста лет назад. А Хасан отдувайся!

Но страшнее всех была Айша. Самая молоденькая и самая бешеная. Она назубок знала Коран и донимала мужа разговорами на религиозные темы.

Все-то у нее получались чуть ли не кафирами, все жили не по шариату. Хасан был почти уверен, что Айша девственна. Сам он к ней не входил, а других мужчин благочестивица избегала, как шайтан святой суры Аль-Курсийа.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 90
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?