Перворожденная - Юстина Южная

Ноздри девушки расширились, словно она вбирала в себя запах отходящей души. Она вздохнула и медленно встала, стирая пальчиком кровь с подбородка.

– Вот и все, мой марципановый. Уверена, тебе было так же хорошо, как и мне.

Взъерошив короткие вишневые локоны, девушка потянулась за вином, плеснула в бокал, отпила. Затем швырнула стекло прочь и, обнаружив кувшин с водой, вылила все его содержимое на себя, с ленцой оглаживая грудь и бедра. На полу валялась сброшенная одежда, она подобрала ее и сердито поцокала:

– Завязки порвал, мужлан неотесанный. Ну где я теперь такой шелк достану!

Из вороха тканей выпал кошелек на цепочке, в открывшейся щели мелькнул край небольшого браслета с металлической пластиной. Девушка замерла. Одежда была свалена на ближайшее кресло. Высвободив браслет из кошелька, она поднесла его к глазам, снова принявшим обычный янтарный оттенок. Так и есть. На пластине мерцали выгравированные слова.

Прочитав, девушка довольно сощурилась.

– Не забыл, значит, свою Мару. Думаешь о ней, а, мастер? – прошептала она. – Но, ах, что там могло приключиться в Салике? Кому нужен этот глухой городишко?

Мара погрызла ноготок на мизинце, понаблюдала в окно за суетой, происходившей внизу. Что ж, сначала надо получить остаток денег с заказчика, а затем, пожалуй, все-таки наведаться в Лигурию. Мэтр ди Альберто – если он, конечно, жив, – возможно, расскажет ей, куда отправился темный маг. А возможно, и не расскажет… вредный старикашка.

Здесь Маре пришлось себя пристыдить, потому что Салика была редким городом, где позволялось жить таким, как она. И в немалой степени благодаря снисходительности главного чародея.

Постояв еще немного, суккуба принялась облачаться. Порванные завязки она ругала очень долго.

Дорога отняла чуть больше времени, чем девушка рассчитывала. Вести об атаке черных кораблей с зеленокожими существами, их отходе и последующем возвращении – но уже в Геную, а затем и распространении по всей территории Лигурии текли навстречу Маре, одна другой неутешительней. Вскоре попались и первые дозорные отряды неведомых противников. Девушка постаралась аккуратно их обойти и поспешила к побережью. Однако там ее ждало зрелище еще более безрадостное.

Обугленные остовы причалов, полуразрушенные дома, стены, обвалившиеся кусками, черные головешки вместо оливковой рощи… огонь не пощадил ничего. Половина Салики превратилась в неузнаваемые руины.

Мара смотрела на селение и злилась. Куда теперь, скажите на милость, идти? Эти грязные болваны угробили ее спокойную, мирную жизнь. Вот раньше – сидишь себе у моря, попиваешь вино, доставленное специально из Бароло, принимаешь заказы, от томной скуки обольщаешь местных мальчиков. И что сейчас? Опять искать себе место с благосклонными к суккубам правителями? Или попробовать договориться с новыми хозяевами Лигурии? Дом, где она жила… Мара отодвинула дубовую ветку, пригляделась… ну да, вроде не тронут; туда не докатилась разорительная волна. А и правда, не прогуляться ли, не разведать ли обстановку? Солдаты и мародеры не страшны, есть у нее в запасе для них пара веселых штучек. А даже если что и случится – подумаешь, обслужит парочку-другую жаждущих, получит ведь не меньше, чем отдаст. Лишняя энергия никогда не помешает.

С одним только кареглазым магом она никогда не проделывала этот фокус…

Ах, Финеас, Финеас, кто ж знал, что ты окажешься таким щепетильным. Это темный-то! Не понял своего счастья, сбежал. Девушка стиснула маленькие кулачки. Ничего, мы еще посмотрим, надолго ли тебя хватит. Тебе же нравилось быть со мной, мастер, а?

Девушка спрыгнула с дерева, на котором сидела, примостившись, как лесная кошка. Надо проверить, что там в городе.

Салика, вопреки первому впечатлению, оказалась не мертвой. Все же со дня вторжения прошло время. После первого нападения спрятавшиеся жители успели вернуться, а когда войска необычных магов и странных существ вошли в селение второй раз, уже никто не бросился на его защиту. Стало понятно, что захвачена вся область и придется, по крайней мере до поры, как-то выживать при свежеиспеченных владыках.

Поэтому, несмотря на выставленные завоевателями караулы и общую подавленность горожан, кое-где уже слышались звуки молотка, а дворик возле пекарни Пьяджо вновь пах чиабаттой и булочками с изюмом – из чего следовало, что амбары уцелели.

Мара шла по улочкам почти не таясь, и пока ей везло. Попавшийся на пути дозор ощупал ее жадными взглядами, но не тронул (вот это дисциплина в войсках!), а солдатики, исполнявшие роль стражи у присвоенной ими гарнизонной башни, вообще казались мраморными изваяниями, а не живыми людьми. В силу собственной природы Мара ощутила в солдатиках эманацию чужой воли и насторожилась. Видать, маги постарались.

Казус произошел, когда она уже почти добралась до дома. Какой-то длинноусый мужик, не из пришлых воинов и не из местных обитателей – своих она всех знала, а те знали ее и обходили десятой дорогой, от греха подальше, – похоже, обычный мародер, решил воспользоваться мнимой беззащитностью одинокой девушки. Пигалица, тонкая, как тростиночка, что она может?!

«Пигалица» дала затащить себя в проулок и прижать к стене, а после сама обвила руками шею усатого и страстно поцеловала. Невинное прикосновение губами, но неудачливый злодей как-то сразу обмяк и сполз к ногам Мары.

– Тебе повезло, серебряный мой, я не в настроении развлекаться, – пробормотала девушка и легонько пнула еле дышащего мужика – в следующий раз подумает, прежде чем лезть к порядочным женщинам.

Комнаты были перевернуты вверх дном. Милые ее сердцу платьица, украшения и безделушки – исчезло все. От возмущения Мара топнула ножкой. Разумеется, самое важное она не хранила в открытую, но все равно – это же были ее платья! В раздражении распихивая обломки стульев и сундуков, она добралась до стены в крошечной спаленке; там, скрытое потайной дверцей, было устроено хранилище – золотые браслеты, цепочки, серьги, кулоны с драгоценными камнями и просто монеты. В нем же лежал комплект дорожной одежды. Забрав его и кое-что из ценностей, Мара покинула здание. Мысль найти ветреного темного мага окончательно уложилась в ее голове. Но сначала неплохо бы навестить мэтра ди Альберто. На улицах шептались, будто тот успел спастись, и не без помощи мастера Юрато.

В поисках прошло целых две недели, мэтр оказался жив, однако недосягаем. Мара находилась уже на грани срыва, когда в конце концов напала на его след. Тот привел к небольшой деревушке на границе Галлии, и в третьем по счету доме девушка наткнулась на старого чародея.

Как она и ожидала, мэтр был неразговорчив. Скупо поведал о событиях в Салике, еще скупее – о своих размышлениях по поводу захватчиков и будущего Лигурии. И совсем ничего не сказал о Финеасе.

– Деточка, – он огладил бороду и задумчиво уставился в окно. – Не бегай за ним. Ваши пути разошлись и вряд ли когда-то сойдутся вновь. Он не тот человек, который тебе нужен. Да и ты… прости уж старика за откровенность… вряд ли нужна ему. Такие, как мастер Финеас, плохо прощают обман и… хотя на обмане можно бы и закончить.