Санки, козел, паровоз - Валерий Генкин

В этот полк два месяца тому назад мы перевели человек 150 красноармейцев. Сегодня встретил кое-кого из них. Меня окликали из окон. Обнаружилось, что я был весьма уважаемым нач-ком штаба. Один симпатичный юноша сказал даже: «Ну, раз вы опять с нами, будет веселее». Должен тебе сказать, малютка, что теперь только я начинаю понимать, что значат отношение к людям и забота о них. Молодой человек особенно восприимчив в этом смысле и нуждается в чуткости. Наша теперешняя жизнь требует большого внимания к вопросу о смягчении отношений между людьми, точнее — вопросу о введении в обиход слова «добро». Мы несколько ожесточились. Ты, вероятно, удивляешься, что я занимаю тебя подобными рассуждениями. Здесь довольно много времени для размышлений, а я остался один со своими думами.

Будь здорова.

Целую тебя и Виталика крепко-крепко.

Твой Ося

Привет папе и маме.

Ах, эта корявость, эта суконность «вопроса о введении в обиход слова “добро”» — Виталик смотрит на фотографию отца, которого совершенно не помнит живым, и верит, верит: Ося Поляков абсолютно искренне хочет ввести это самое добро в обиход.

5.6.40

Дорогая малютка!

Вот уже три дня как я на новом месте. Устроился прилично. Комната хорошая. Обедаю в столовой. Завтракаю и ужинаю дома. (Как хорошо ты скрываешь неподдельный интерес к сведениям, что некий воентехник первого ранга в июне 1940 года в городе Коссово обедает в столовой, а завтракает и ужинает — дома! Ну, потерпи, Виталику это показалось важным.) Начинаю работать с восьми. С двух до четырех обед. Расстояние до столовой 3 км. Туда и обратно шесть.

Большинство командиров приобрели велосипеды и пользуются ими для передвижения. Но сейчас велосипеды уже дороги. Иногда за день приходится сходить в часть еще раз, и набирается километров 12. Потом в самой части натопаешься. В общем, когда приходишь в десять вечера домой, валишься без ног.

Что-то ты сейчас делаешь? Спишь, конечно. Уже начинается новый день. Сейчас 0 ч. 30 мин. Я спускался вниз к хозяевам слушать последние известия. Говорят об одном и том же: сотни тысяч людей гибнут. Тяжело даже слушать такое…

Из моего окна открывается очень красивый вид на городок, утопающий в зелени. Мои хозяева преподаватели. Хозяин, очевидно, дает частные уроки. Хозяйка работает в районном отделе нар. обр. Все свободное время они проводят в заботах о своем садике. Лелеют его, словно дитя. Детей-то у них как раз нет, и, я думаю, этим отчасти объясняется такое трепетное отношение к кустам смородины и цветочкам. В комнате напротив разместилась беженка из Варшавы. В 12 ч. ночи она постучала и попросила папиросу. По-русски говорит очень плохо, жаловалась на тяжелую жизнь.

Я отправил дяде Якову в Витебск посылку — 4,5 килограмма масла. Ты, малютка, вероятно, обижаешься, что я тебе ничего не послал. Сначала мне удалось достать сала. Я его решил отправить Доле, т. к., во-первых, знаю, что он нуждается, а во-вторых, я решил, что сало тебе не очень-то нужно. Папа меня уже давно просил отправить дяде посылку — ведь из Москвы посылки не принимают, а нужда в жирах велика. Хозяйка достала масло, и я его отправил. Теперь, когда мне удастся добыть ящичек (это здесь не так-то просто), я постараюсь прислать масло и тебе. Таковы дела.

Погоды стоят теплые. Надеть бы белый костюм и легкую обувь! Дело в том, что командирам запаса не выдают хромовых сапог, а в армейских ходить довольно тяжело.

Я что-то расписался. Жду подробных сообщений о твоих делах, а также — подробного отчета о времяпрепровождении Виталия Иосифовича. Скоро сему мужу исполняется четыре месяца. Шутка ли, я видел его, когда он был в восемь раз моложе.

Что с твоим «братишкой» Борисом? Когда он получит отпуск? Что с Ирой П.?

Будь здорова, детка.

Целую тебя и Виталика крепко-крепко.

Твой Ося

25.6.40

Дорогая крошка!

Снова живу под кустом, но скоро перееду в помещение.

На днях был в Ковно. Город красив. Прекрасные здания, широкие улицы, хорошо одетые люди. Это в центральной части. А в предместьях бедно. Женщины ходят босиком, туфли носят в руках, берегут. Со стороны большей части населения отношение к Красной армии хорошее. Литовские солдаты приветствуют на улицах наших командиров. Офицеры, конечно, более сдержанны, но тоже весьма вежливы.

Первое же письмо, которое я от тебя получу по новому адресу, должно быть необычайных размеров, чтобы компенсировать продолжительное вынужденное молчание. Как твое здоровье, как здоровье Виталика, что с Евгенией Яковлевной? Она, как видно из твоих последних писем, все прихварывает. Что с Борисом, Ирами, Валей и Максом? Думаю, повстречай я теперь Виталика, не узнал бы его. Дети так быстро меняются. Да ты и сама, малютка, вероятно, здорово изменилась с того момента, что мы с тобой виделись в последний раз. Надеюсь, что ты поправилась и окрепла, вероятно — загорела, причем на личике появилось порядочно веснушек.

Будь здорова, малютка.

Привет родным и знакомым.

Целую тебя и Виталика крепко-крепко.

Твой Ося

Все последующие — военные — письма шли в Бисерть, на адрес завода Реммаштреста, где работала мама Виталика.

21.7.41

Дорогая малютка!

Я здоров, все в порядке. Пиши чаще. Береги себя и Виталика. Сегодня я уезжаю. Пишу из поезда. Удачно, что успел вас проводить.

Целую тебя, Виталика и Евгению Яковлевну крепко-крепко.

Твой Ося

9.8.41

Дорогая, любимая малютка!

Я здоров. За меня беспокоиться не следует. Пиши мне по адресу: г. Елец, Орловская обл., гл. почта. Полякову И.Н., до востребования. Вчера мне удалось соединиться по телефону с домом. Я настаивал на переезде папы с мамой к тебе. Лелик, напиши мне подробно, как вы доехали, как Виталик перенес дорогу.

До чего тяжело мне было, малютка, 20-го июля возвращаться домой с вокзала. Когда я вспоминаю ваш отъезд, плач Виталика в вагоне — мне становится очень тоскливо Напиши без прикрас о твоем материальном положении. Мне установили оклад 800 р. Я мог бы обойтись 300 р., а 500 посылать вам.

Лелик, пиши мне чаще, пиши подробно. Рассказывай, как развивается Виталик. Напоминай ему о папе. Я не хочу, чтобы он меня забыл. Ты измучилась, но — держись! Я надеюсь, я верю — мы с тобой увидимся.

Привет Евгении Яковлевне и Нюте.

Целую тебя и Виталика крепко-крепко.

Твой Ося

30.8.41

Дорогие папочка и мамочка!

Если вы сколько-нибудь любите меня и намерены прислушиваться к моим словам, то немедленно, не теряя ни минуты, выезжайте к Леле, где все подготовлено для вашего приема.

О вещах я писал подробно. Берите только свои вещи, причем самые необходимые. Мои же раздайте знакомым. На выполнении этого условия я категорически настаиваю. Если вы увлечетесь вещами, то создадите для себя слишком трудные условия, а возможно, и сорвете свой отъезд, так как в багаж принимают очень ограниченное кол-во вещей, а с собой в вагон разрешается брать лишь 16 кг на человека. Считаю вопрос с поездкой решенным. Я знаю, что папа подвержен переменам настроения под влиянием тех или иных событий. Папочка, ехать необходимо. Поверь мне на этот раз без дополнительных объяснений. Если я буду знать, что вы живете вместе с Лелечкой, то вы сильно облегчите мою жизнь. В противном случае вы можете ее сильно омрачить. За меня не беспокойтесь. Я здоров, нахожусь в приличных условиях, никакой опасности не подвергаюсь.