Красный холм - Джейми Макгвайр

Едва он уселся в «тойоту», военные открыли огонь. За долю секунды машина превратилась в груду металла. Я нажала на газ с такой силой, что ударилась о руль.

— Господи, нет! Нет! — рыдала я, быстро разворачивая джип.

Андерсон на замке, и самое страшное — границу охраняли совсем молодые, насмерть перепуганные солдаты с оружием в руках. Либо им приказали стрелять в каждого, кто приблизится, либо они действовали по собственной инициативе, без санкции высшего руководства. Второе казалось наиболее вероятным — и вдвойне пугающим.

Почти не видя сквозь слезы, я вырулила на проселочную дорогу. Девочки… Как теперь добраться до них? А вдруг солдаты отстреливают чужаков прямо на улицах?

Я заставила себя прекратить истерику и сосредоточиться. Мне нужно проникнуть в город. В конце концов, я там родилась и знаю все входы и выходы куда лучше военных. Одна лазейка да найдется.

На северо-востоке Андерсона вдоль сплошного лесного массива проходила грунтовая дорога, а за лесом начиналась главная улица города. Даже если лес патрулируют, на другой стороне есть река, трава по пояс и старый мост, ведущий прямиком на Блэквелл-стрит. Нужно только добраться туда, а от Блэквелл-стрит до дома Эндрю рукой подать.

Но проскочить незамеченной можно лишь ночью. Меня бросило в дрожь при мысли о том, что придется идти через лес, который, возможно, кишмя кишит ходячими мертвецами. Однако другого пути нет.

Я отъехала на пять километров к северу, потом свернула на восток, следя, чтобы за мной не было хвоста. За эстакадой поуже той, что перекрыли военные, начиналась грунтовка. Красная глина летела из-под колес во все стороны. Пять километров — достаточно, чтобы не попасть в поле зрения тех, кто сейчас охраняет северную границу. И от кровожадных тварей подальше. По крайней мере, мне ни одна не встретилась.

Остановив джип, я вдруг с ужасом поняла, что забыла в своей машине сумку, а вместе с ней — мобильник. В глазах потемнело. Даже если телефонные линии не работают, лишиться возможности позвонить Эндрю или еще кому-то было выше моих сил. Я затравленно огляделась — вроде никого, — заперла все двери и перелезла на заднее сиденье. Под ковриком обнаружилась монтировка. Эта штуковина и маленький фонарик — больше ничего полезного в джипе не было.

Усевшись обратно на водительское сиденье, я вся обратилась в слух, готовая рвануть при первых признаках ходячих мертвецов. Сердце обрывалось и ухало в пропасть всякий раз, когда порыв ветра шелестел ветвями деревьев или травой. Я растерянно напевала какой-то мотив, грызла ногти, проверяла шнурки на кроссовках и молилась, молилась, молилась.

К вечеру нервы у меня были на пределе. Тщетно я старалась не думать о Джоне, чью семью так безжалостно расстреляли, и о том, с какими ужасами мне предстоит столкнуться в Андерсоне. В каком-то смысле, скорые на расправу солдаты даже к лучшему — меньше тварей попадет в город.

По земле поползли длинные тени, а вскоре на небе показалась луна. С наступлением темноты резко похолодало. Я дрожала в своей больничной униформе, сетуя, что не захватила ничего потеплее, и лихорадочна растирала ладони и плечи, чтобы хоть немного согреться. Скоро пора выдвигаться в лес, уповая только на слух и монтировку. Впрочем, от монтировки толку в этом деле мало. Сегодня всем известно, что убить зомби можно лишь прямым ударом в ствол мозга. Здесь сподручней пистолет или нож. Монтировкой так просто череп не пробьешь, и вряд ли кто-то станет ждать, пока у меня получится это сделать.

Поразительно, что может сделать воображение с человеком. Сердце у меня колотилось, как у заправского бегуна, спина покрылась холодным потом. С каждым новым приступом страха я упорно напоминала себе, что нужна девочкам. Бедняжки наверняка напуганы до смерти, но, что бы с ними ни случилось, я должна быть рядом.

НАТАН

Мы побежали к машине. Зои пригнулась — то ли инстинктивно, то ли подражая мне. Через два дома от нас грянул выстрел — мой сосед Лайл Эдсон размозжил череп незнакомцу, посягнувшему на его крыльцо. Мимо, завывая сиреной, промчалась «скорая» с распахнутыми задними дверцами, которые громко хлопали на поворотах.

— Папочка, — позвала Зои с неприкрытым страхом в голосе.

Страхом, от которого я обязан был защитить ее любой ценой, но не смог, оказавшись бессильным перед лицом обрушившегося на нас кошмара.

Руки у меня тряслись, и ключ никак не хотел попадать в замок.

— Папочка, — снова позвала Зои.

— Сейчас, милая, — откликнулся я, ругая свои трясущиеся руки на чем свет стоит. Наконец мне удалось засунуть ключ в замочную скважину и повернуть его. В ту же секунду Зои стиснула мою ладонь.

— Папочка! — завопила она.

Я обернулся: к нам ковылял полицейский. Рот широко открыт, из глотки вырывается заунывный стон. Я схватил биту, которую прислонил к дверце, пока возился с замком, и шагнул вперед, загородив собой Зои.

— Стоять!

Полицейский продолжал идти.

— Если вы меня понимаете, прошу, остановитесь, иначе мне придется применить силу, — предупредил я и угрожающе выставил биту.

Дочка вцепилась в мою штанину, и я покрепче сжал рукоятку.

— Зои, закрой глаза.

Я встал в позу отбивающего и уже приготовился ударить, как за спиной прогремел выстрел. Полицейский рухнул как подкошенный. Чуть поодаль стоял Лайл Эдсон с винтовкой наперевес.

— Спасибо, — кивнул ему я.

— Забери у него пистолет и вали отсюда вместе с ребенком к чертовой матери, — посоветовал Лайл.

— А ты?

Он покачал головой:

— Останусь. У меня дома жена. Ее укусили. Я буду с ней до конца.

Я снова кивнул и наклонился достать из кобуры револьвер. Подумав, прихватил еще и рацию, а под конец решил забрать весь пояс.

Зои открыла водительскую дверцу и перелезла на пассажирское сиденье. Мы пристегнулись, и я завел двигатель. Стрелка топлива показывала, что бензобак на три четверти полон. Я не был уверен, что этого хватит, чтобы оказаться в безопасности, но выбираться из города надо было срочно.

Зои потянулась закрыть дверь.

— И заднюю тоже, милая, — предупредил я, закрывая двери со своей стороны.

Я вырулил на дорогу и решил поехать в том же направлении, куда укатила «скорая». От чего бы она там ни убегала, нужно делать то же самое.

СКАРЛЕТ

На горизонте погасли последние лучи заката. Дрожа от страха, я медленно выбралась из джипа. Мои кроссовки, еще не просохшие после утреннего ливня, тут же утонули в грязи. Прижимая к груди монтировку, я шагнула в лесную тьму. Ночь выдалась тихая — настолько, что, казалось, любое мое движение было слышно за километры отсюда.

Я замирала при любом шорохе. А вдруг эти твари видят в темноте? Или находят жертву по запаху, как животные? Только мысли о девочках придавали мне храбрости и заставляли идти вперед.