Красота, которая убивает - Глафира Глебова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да? И что потом?
– Потом у меня появилась достоверная информация о том, что мой бывший супруг погиб в автокатастрофе.
– Неужели? Бедный Ренци! – опечалился отец.
– О, ужас! – всплеснула руками мать.
Девушка продолжила:
– Мне долго не давали справку о его смерти, ведь я не сумела предоставить никаких доказательств гибели, и тем не менее я получила официальный документ о смерти Адама Ренци.
– Как тебе это удалось? – полюбопытствовал Андраш.
– Весьма тривиально. Я же сейчас богатая вдова. И попросту купила справку за хорошие деньги у одного знакомого чиновника, мы как-то пару раз встречались с ним. Поэтому на данный момент я официально признана вдовой.
Господин Вегвари покачал головой:
– Молодец, ты еще в юности была придумщица и весьма изворотлива. Ради достижения цели ты была способна на все.
Ренци чмокнула отца в щечку.
– Но не сердись, папа. Ты же знаешь, что цель всегда оправдывает средства.
– Этому я тебя не учил, доченька… И что дальше? Как ты теперь будешь устраивать свою личную жизнь? Пойдешь по мужикам, как раньше? Или…
– Нет, папа, неразборчивые связи – это дело прошлое. Я тогда была глупа и юна.
– А нынче поумнела?
– Поумнела. Я уже нашла себе мужа.
– Вот как! Молодец! И кто он, если не секрет?
– Конечно, не секрет! Он очень состоятельный ювелир, и всего на десять лет меня старше.
– Молодец, доченька, ты уже приспособилась к этой жизни. Вижу, ты точно поумнела.
– Жизнь всему научит, папочка.
– Это верно…
И господин Вегвари ласково погладил дочь по голове.
Преступление нуждается лишь в предлоге.
Аристотель
1925 год, г. Бухарест, Румыния
Вера Ренци в модной шляпке с розочкой и в красивом платье жемчужного цвета гордо шла по центру города. На плече болталась изящная и дорогая сумочка. По умытой прошедшим дождем булыжной мостовой звонко цокали ее новенькие и красивые бежевые туфли. Она игриво улыбалась встречным мужчинам, и те едва не сворачивали шеи, глядя ей вслед. Вера была счастлива: недолго она оставалась безутешной вдовой, жизнь ее снова наладилась, она избавилась от одного мужа и вышла замуж за другого, более молодого и, что самое немаловажное, состоятельного. И на данный момент она сказочно богата, молода и привлекательна, ей даже говорят, что она похожа на американскую актрису Мэри Филбин из фильма «Призрак Оперы». А впереди ее ждет долгая и счастливая жизнь. Чего же еще ей желать?
Вдруг кто-то схватил ее за руку. Она резко обернулась: возле нее стоял какой-то небритый, но симпатичный парень.
– Кто ты?! – испугалась девушка. – Грабитель?! Отстань, а не то я позову жандарма, и тебя арестуют!
– Я не грабитель.
– Тогда зачем пристаешь к приличным девушкам, милостыню клянчишь? У меня нет для тебя ни лея, попрошайка!
– Я не попрошайка.
– А кто ты тогда?
– Ты не узнаешь меня, Вера? – спросил парень.
– Почему я должна узнавать какого-то бродягу? – возмущенно воскликнула Ренци.
Парень горько усмехнулся:
– Я не бродяга, я – твой Никки. Помнишь, ты жила у меня два месяца, там, в Беркерекуле. Ты клялась мне в вечной любви, а потом внезапно исчезла. Я искал тебя тогда, но ты словно испарилась. И я так переживал…
Вера внимательно всмотрелась в лицо парня… Глаза ее удивленно расширились.
– Никки?! – воскликнула она. – Откуда ты здесь?! И как ты меня нашел?!
– Подкараулил твою мать – она мне все рассказала. И про тебя, и про твоего нового мужа, и где ты сейчас живешь… И про нашего ребенка – тоже рассказала.
Вера досадливо нахмурилась:
– И про ребенка тоже? Ох, мама, мамочка родная, вечно у нее язык развязан, болтает им, как помелом. Ну что ж, теперь ты все знаешь. Отныне ты счастливый отец, и у тебя есть сын. С чем и поздравляю, – сыронизировала девушка.
Никки нахмурился:
– И в каком приюте он находится?
– Святого митрополита Дософтея.
– Ты дала нашему сыну какое-нибудь имя?
– Не успела. Придется тебе придумывать имя мальчику. Назови его как хочешь, мне все равно.
– Он тебе не нужен?
– Нет, впрочем, как и ты. Всё в прошлом. Это было просто мимолетное увлечение. Вернее, сексуальный зуд. Я его удовлетворила, и хотя приобрела при этом небольшую проблему, я от нее быстро избавилась.
– Под небольшой проблемой ты имеешь в виду рождение нашего сына?
– Какой ты догадливый!
– А я думал… что наши отношения были серьезны.
Вера окинула Никки презрительным взглядом.
– Думал… Ты что-то не то подумал и не то придумал, Никки.
– Может быть.
– Мне было шестнадцать лет – чего от меня ждать? Какой такой вечной любви?! Смешно! Это было мимолетное увлечение. Между нами нет ничего общего. И никогда уже не будет. Я жена состоятельного человека, дворянка, а ты кто? Нищета?! Неудачник?! Бродяга?!
Парень помрачнел.
– Нет, я не бродяга, и я работаю, в Констанце в порту грузчиком.
– Вот и работай, Никки! Деньги тебе сейчас ох как пригодятся. Будешь кормить и воспитывать своего сыночка. А я тебя не хочу больше видеть и слышать. И о мальчишке тоже. Не преследуй меня! Если сунешься еще раз, то я посажу тебя в тюрьму. У меня везде знакомые, в жандармерии, в судах. Лучше, если ты забудешь меня, причем навсегда. Это тебе мой совет. И совет самый правильный. Прощай!
Вера круто развернулась на каблуках и пошла дальше гордой и надменной походкой. Никки, а в действительности Никола Ракитич, впервые с ненавистью посмотрел ей вслед. Он хотел было крикнуть Вере на прощание что-нибудь оскорбительное и нецензурное, но сдержался: все равно ее этим не проймешь. Она прирожденная стерва! И такую исправит только могила!
Когда Вера пришла в особняк, мужа еще не было дома.
Она обеспокоенно взглянула на настенные часы с кукушкой. Почему ее благоверный задерживается? В это время он обычно приходит домой. И тут же в ее голове созрела вполне конкретная мысль: он ей изменяет! Вера так же сильно ревновала нового мужа, как и первого. И так же устраивала ему скандалы и допросы. Пожар аномальной ревности снова заполыхал в женском мозгу. Вера не находила места, злость кипела в ней, просто сжигала изнутри. Однажды она зашла в мастерскую мужа и увидела хорошенькую рыжую даму, которая мило улыбалась ее супругу. Тогда Вера не обратила внимания на это обстоятельство, а теперь вспомнила. Теперь Ренци в своем воспаленном мозгу ярко представляла лишь одну картину: ее благоверный в объятиях этой рыжеволосой, и они страстно целуются. И когда муж пришел домой, Вера не выдержала и закричала:
