Плохая примета – на счастье - Эльвира Смелик

Добралась до нужного кабинета и даже не раздумывала, уселась на свое прежнее место.

Значит, судьба у нее такая. Трагическая. Нельзя же свои страдания постоянно на посторонние плечи перекладывать, прятаться за чужую спину. Тем более она у Жорика не больно-то широкая и надежная. И шея слишком тощая, чтобы Захаров его каждую перемену, словно на поводке, за галстук таскал. А Вика и правда не боится.

Сосед заявился в класс перед самым звонком. Увидел, что Вика на своем месте, ухмыльнулся самодовольно.

Ну и пусть ухмыляется. Вика ясно сказала, что больше ничего за него делать не будет. Вот не будет, и все. Даже если ей двойки ставить начнут за невыполненные задания. Переживет. Исправит потом, после уроков. Как биологию.

Как и договаривались с учительницей, Вика явилась переписывать тест. Конечно, нетрудно второй раз ответить на те же самые вопросы, но обидно. И все из-за кое-кого.

У кабинета биологии уже топталась девушка, совершенно Вике незнакомая. На полголовы выше, широкоплечая. Если бы не длинные темные волосы, забранные в хвост, и не одежда, Вика со спины приняла бы ее за парня. Еще и стояла ссутулившись, опустив голову, словно хотела выглядеть меньше.

– Тоже тест переписывать? – подходя, поинтересовалась Вика.

Девушка к ней не повернулась, ответила, по-прежнему глядя в пол, едва слышно:

– Не совсем.

Будто через силу слова выдавила, и сразу понятно: дальше расспрашивать бесполезно. Или совсем на ультразвук перейдет, или будет молчать, как партизан на допросе.

А Вика считала, это она такая жутко стеснительная: первой ни к кому не подойдет, не заговорит, но тут что-то вообще запредельное. Обращаешься к девушке, а она мало того что еле отвечает, так еще, словно улитка, норовит съежиться и в раковину спрятаться, и очень жалеет, что на самом деле раковины у нее нет.

Вика распахнула дверь кабинета.

– Идем?

Девушка молча кивнула, двинулась следом.

Наталья Анатольевна сидела за учительским столом, увидела их, улыбнулась.

– Как вы одновременно. – Перебрала бумаги, нашла и протянула Вике знакомые уже листы. – Садись на свое место, чтобы мы тебя болтовней не отвлекали. А ты, Ассоль, бери стул и ставь поближе.

Кто?

Вика застыла на середине шага, оглянулась.

Как биологичка сказала? Ассоль? Эта до невозможности скованная девушка, не отрывающая глаз от пола?

Нет, лицо-то у нее вполне миленькое, но даже не во внешности дело. Гриновская Ассоль – она же такая… словно парящая над морем птица или лодочка, летящая по волнам, с парусом, наполненным ветром. Словно нежный первоцвет или лиричная строчка сонета. Она никогда не будет ходить ссутулившись, глядя исключительно под ноги, и косноязычно шептать в ответ на самый обычный вопрос.

– Вика, что-то не так? – поинтересовалась Наталья Анатольевна, заметив ее озадаченный взгляд.

– Нет. Все нормально, – торопливо откликнулась Вика, устремилась к своему месту, плюхнулась на стул, уставилась в печатные строчки. Но почти не воспринимала, что читает – хорошо, по второму кругу, – прислушивалась к разговору за учительским столом.

– Ассоль, учебный год еще только начался, а у тебя уже два дня пропущено. Ты болела?

Девушка что-то прошелестела в ответ, Вика только по кивку догадалась – скорее всего, это было «да».

– Тогда где справка от врача?

Наверное, биологичка была классным руководителем Ассоль (Вика, даже когда мысленно произносила имя, неуверенно запиналась) и теперь прорабатывала ее за прогулы. Хотя на проработку не очень походило. Наталья Анатольевна говорила мягко и осторожно. Почти как врач с тяжело больным пациентом.

– Так меньше трех дней можно без справки, – впервые выдала Ассоль достаточно длинную фразу.

– Тогда нужна записка от родителей, – напомнила учительница. – Но, как я понимаю, родители не в курсе твоего недомогания. Ведь правда?

Девушка промолчала, но тут и без слов все ясно. Хотя очень трудно представить зажатую Ассоль в роли злостной прогульщицы.

Вот же повезло. С именем. Наверняка многим покажется забавным. Тем более если такой диссонанс с внешностью. О чем только родители думали? Надеялись, с подобным именем дочка у них вырастет в романтическую, мечтательную, возвышенную натуру? Ну, с возвышенной натурой, в общем, получилось. Исходя из чисто физических параметров.

Интересно, какая у нее фамилия?

– Ассоль, надо посещать школу, – внушала Наталья Анатольевна. – Ты только создаешь себе лишние проблемы. Разве тебя здесь кто-то обижает?

– Нет, – теперь Ассоль не кивнула, а мотнула головой и неожиданно разразилась долгой возмущенной речью, хоть и смотрела по-прежнему не в лицо собеседника, а в столешницу или в бумаги, лежащие перед биологичкой. – Мне просто здесь неинтересно. Разве я плохо учусь? Или отстаю от остальных? Я дома все задания делаю. Даже больше, чем задают. Почему я обязательно должна приходить сюда каждый день? Это же просто формальность.

Наталья Анатольевна задумалась.

– Попроси родителей перевести тебя на домашнее обучение.

– Они не согласятся. Я уже просила.

– Я бы на их месте, скорее всего, тоже не согласилась. Потому что… – Биологичка поджала губы, прежде чем сказать: – Ну, не выход это. Отгораживаться от мира. Даже если он не совсем такой, как тебе хочется.

– Я не отгораживаюсь, – упрямо возразила Ассоль. – Я просто в школу не люблю ходить. Но я же и без нее учусь. Просто в то время, когда мне удобно. Меня не надо заставлять. Я сама.

– А как же общение? Друзья?

Наталья Анатольевна все правильно говорила, но… С последними вопросами она явно промахнулась. И невооруженным глазом видно: нет у Ассоль тут никакого общения и друзей нет.

Или это лишь для Вики настолько очевидно? Как для такой же одиночки с большим стажем. И Ассоль ее догадки подтвердила.

– Мне не надо общения. Я и одна могу. Я даже люблю – одна.

Вика тоже любит. Иногда. Это приятно, если знаешь, что в любой момент можешь обратиться к кому-то, позвонить, сходить в гости или погулять. А если у тебя на выбор только одиночество и… одиночество? Вечный необитаемый остров. Кто-то мечтает сбежать на него от людей. А кто-то, наоборот, сбежать с острова к людям. Или, по крайней мере, жить на нем не одному, а с кем-то еще.

– Вика! Как у тебя дела? – выдернул из размышлений голос Натальи Анатольевны.

– Сейчас-сейчас. Уже доделываю.

И пришлось по-настоящему углубиться в тест, чтобы разделаться с ним быстрее. А когда Вика принесла его к учительскому столу, Ассоль уже ставила на место стул, на котором сидела.