Я ненавижу селфи - Шейн Доусон

Я: То есть вы мне говорите, что ЗНАЕТЕ, что у некоторых из этих детей нет шансов?

Аллан: Я говорю, что от некоторых из этих детишек пахнет насилием, и это меня заводит.

Он издал короткий смешок. Я – нет. Я встал.

Я: Вы ужасный, ужасный человек, и надеюсь, ваша плохая карма, которую вы заслуживаете, накапливается.

Аллан: Ух ты. Кто это у нас тут такой ДЕРЗКИЙ?

Я: Надеюсь, вы довольны своей жизнью.

Аллан: Стой. Ладно, я верну тебе твои деньги. Даже сведу тебя с одним моим другом-агентом. Договорились?

Я согласился. А еще, выйдя из комнаты, я рассказал всем родителям этих ребят, каким разводом занимается это компания. Увы, никого из них это не волновало. Едва заметный отблеск надежды, который дарили им все эти постеры на стенах, сделал их слепыми к реальности. Год спустя я решил зайти на сайт этой академии посмотреть, работает ли еще Аллан, и то, что я увидел, совсем меня не удивило. Компания ушла под воду – она не смогла покрыть судебные расходы по искам от бывших учеников. Я вздохнул с облегчением. Закон кармы и правда работает: все, что делает человек, возвращается ему самому. И через несколько лет, когда я выиграл награду «Тин Чойс Эвордс» в номинации «Звезда интернета», я вспомнил обо всех, кто помог мне этого добиться. И среди этих людей не было Аллана или кого-то из этой дерьмовой академии актерского мастерства по соседству с клиникой по прерыванию беременности.

«Дэнниз» и смерть

«И я до сих пор помню, как ее рука сжимала мою».

О художнике: Иви Сангерс восемнадцать лет, она изучает журналистику в Утрехте (это провинция в Нидерландах). Она рисует с детства и больше всего увлекается созданием портретов. Читайте ее в Твиттере @Ivys.

Запах в кафе «Дэнниз» в три часа ночи напоминает мне о двух вещах: (1) об обжигающе горячей диарее, рвущейся из моего набухшего анального отверстия и (2) о смерти моей бабушки. Первое – довольно очевидно. У них есть целое меню с «БЕКОНИРОВАННОЙ» и «ОСЫРЕННОЙ» едой. Звучит в точности как анальный выброс. Второе – потому что в «Дэнниз» я был в ту ночь, когда ждал бабушкину смерть. Знаю, это звучит ужасно, но это правда.

В ту ночь мы с моим братом Джеридом постоянно проверяли телефоны, ожидая сообщения от мамы с текстом «Она умерла» и какой-нибудь ужасный грустный смайлик рядом. Скорее всего, что-то типа «8*{» или даже «#(P&». Я уже получал раньше от нее такой смайлик. Понятия не имею, что он означает, но точно ничего хорошего.

Мне был двадцать один год, и я только что съехал от мамы и снял жилье со старшим братом, поэтому наши телефоны по утрам были переполнены смсками от нее. Обычно она писала о том, что видела сон, в котором нас обоих убили, и она просто хотела узнать, все ли у нас в порядке. Вы угадали, я унаследовал свою невозмутимость и рациональность от матери.

Моя бабушка была здоровой женщиной, учитывая, что она питалась только обезжиренным печеньем и карамелью, поэтому, когда ее положили в больницу, мы были в шоке. Она жаловалась на боль в ногах, поэтому мы подумали, что она порвала мышцу, слишком часто бегая в туалет (мои проблемы с кишечником – наследственные). Но доктор сказал, что ей необходимо остаться на ночь для дополнительных анализов. Она восприняла это как мини-отдых и совсем не волновалась, как и мы. Старики постоянно попадают в больницу! К сожалению, все оказалось серьезнее, чем мы думали. Утром я получил голосовое сообщение от мамы. Она звонила из больницы, и я понял, что это серьезно, так как в начале сообщения она не стала напевать одну из пародийных песен Странного Эла.

«Шейн. Позвони, когда получишь это сообщение. Бабушке нехорошо. Думаю, это конец».

Никогда не забуду это сообщение. Оно ударило по мне, как БЕКОНИРОВАННЫЙ ОСЫРЕННЫЙ четырехъярусный бургер по кишечнику. Я оцепенел. А потом без стука ворвался в комнату брата, даже не дав ему время спрятать утреннюю эрекцию. Он выпрыгнул из постели, я рассказал ему о бабушке, и мы вылетели из квартиры, будто случился пожар.

У нас с братом была особая связь с бабушкой. Бабушка – часть большинства моих счастливых воспоминаний о детстве. Она отвратительно себя вела и все ненавидела. Смотрела дурацкие шоу и кричала на телевизор. Ела по ночам и не закрывала дверь туалета, когда ходила по большому. Она была моей родственной душой. Одно из моих любимых воспоминаний – как мы с братом нарядили ее, как 5 °Cent’а, и заставили читать невероятно расистский и оскорбительный рэп на камеру. Всегда думал, что захочу показать это видео на ее похоронах, но у нее была темнокожая подруга, поэтому в тот день я решил, что это было бы очень неловко.

Но вернемся в то ужасное утро. Мы с братом прыгнули в машину и помчались по автостраде, как в дерьмовом боевике с Николасом Кейджем. Мы человек восемь чуть не задавили, но, если бы задавили, это того бы стоило. Я знал, что если не попрощаюсь с бабушкой, то никогда себе этого не прощу. Мне так много хотелось ей сказать. Так много селфи хотелось сделать. (Она любила хорошее селфи. #БЕЗФИЛЬТРА, конечно.)

Мы добрались до больницы и вбежали к ней в палату так быстро, как никогда в жизни не бегали. Мы бежали так, будто за нашими набитыми кокаином задницами гналась собака-ищейка. Я был совершенно не готов к тому, что увидел, когда мы открыли дверь. Бабушка не смотрела дурацкие ТВ-шоу и не кричала на экран. Она не разговаривала с медсестрами, как с официантками во «Фрайдиз». Она не сидела в туалете с открытой дверью. Она лежала на жесткой холодной кровати с трубкой во рту и аппаратом, подающим кислород в легкие. Была тенью женщины, которую я знал. Я не знал, кто это. Женщина, которую я видел прошлым вечером, была веселой, шумной, с некоторым количеством предрассудков. Но ее больше не было.

Я разрыдался, и мне пришлось уйти из палаты. Я сделал единственное, что мог – снял видео. Я пошел в туалет, вытащил айфон и начал говорить с ним. Я говорил о том, как боюсь потерять бабушку. Как я зол на Бога. Как ужасно воняют больничные туалеты. Я излил душу, и мне стало немного лучше.

Через час я вернулся в палату – мама и брат стояли у ее кровати. Мы не из тех семей, что любят поболтать, поэтому неловкая тишина не была такой уж неловкой. Никто не знал, что говорить. Ну, а что тут можно было сказать? Вошел доктор и сообщил нам горькую правду.

«У нее дефицит соли, и организм перестал функционировать. Ей осталось несколько дней. Мне очень жаль. Если вы проголодались, в кафетерии есть УЖАСНЫЕ закуски, посыпанные волосами с рук „повара”».

Ладно, может, он не совсем это сказал, но суть вы уловили. Так мы провели несколько дней, не отходя от бабушки. Мы пытались развлечь себя, играя в «Я шпион», но игра становится несколько депрессивной, когда все, что ты можешь «выследить» – трубки с мочой, мешочки с фекалиями и полумертвый человек. Так что в основном мы играли в игры на телефоне. Через несколько ночей мы с братом решили заесть наши чувства, и «Дэнниз» было подходящим местом для этого. В три часа ночи компанию нам составили куча проституток, бродяг и пьяных подростков. Мы заказали почти все, что было в меню, включая что-то под названием «Пряно поМЯСкомиться». После того как я съел этот ужас, я подумал, что точно умру раньше бабушки.