Огонь давней любви - Дэни Вейд

– Ну же, куда девалась маленькая искательница приключений, которая так хотела свободы? – подзадоривал Люк.

И это сработало. Эйвери сделала шаг в его сторону. Да, всего лишь маленький шаг, но по направлению к качелям, а не прочь от них. Будто первые шаги ребенка.

Довольно долго она стояла рядом с шиной, потом вдруг засмеялась:

– Уверена, тебе это покажется чрезвычайно забавным, но я даже не знаю, как взобраться на эту штуку.

Он подошел ближе, положил свободную руку ей на поясницу. Невинное прикосновение, а какой пронзительный эффект. По его телу пробежала дрожь, как тогда, когда она упала ему на руки. На какое-то мгновение он замер, стараясь прочувствовать, насладиться этим будоражащим ощущением.

– Ты можешь, например, забраться на нее сверху. – А про себя подумал: «С каких это пор столь незамысловатые фразы стали скрывать в себе намеки и тайные смыслы?» – Или проскользнуть ногами в середину шины и сесть.

Сесть на свою прелестную попку. Ни за что нельзя сейчас думать о ее анатомии, иначе придется провести свои дни в мире, полном боли. Эйвери, безусловно, выбрала более безопасный способ и села в середину, пока Люк придерживал шину. Затем он встал позади нее.

– Даже не думай толкать меня, – предупредила она, оглянувшись. – Можешь повредить себе что-нибудь.

Люк игриво зарычал, получилось очень натурально.

– Не указывай, что мне делать, женщина. Мое тело работоспособно везде, где требуется.

Он бросил на землю трость, схватил шину двумя руками по обе стороны от Эйвери. Даже оттолкнув ее, не потерял равновесия. Едва качели устремились вниз, у Эйвери перехватило дыхание. Люк усмехнулся. Задор придал ему силы, и когда он в очередной раз оттолкнул ее, она почти закричала.

Первые минуты, тянувшиеся, казалось, очень долго, слышался лишь скрип веревки, шорох листьев, тонувший в глубине кроны, и дыхание. Потом присоединился еще один звук. Сначала очень осторожный, но все ярче и смелее. Это звучала ее радость, удовольствие. У Эйвери захватывало дух, она едва дышала, но при этом звонко смеялась, и этот смех, точно теплые солнечные лучи, проникал в его душу, освещая каждый уголок.

В памяти Люка сохранилось подобное ощущение. Это случилось, когда он впервые сел за руль, оставшись один на один с автомобилем. Дорога вела к пустынным окраинам города, позволяя в полной мере удовлетворить жажду скорости. Конечно, он не достиг скорости, что развивают на гонках, даже не приблизился к ней, но именно тогда ощутил вкус, который заставил его жаждать большего.

С каждым новым взлетом у Эйвери замирало дыхание, и хрустальными брызгами вдруг рассыпался смех, когда она достигала наивысшей точки, застывала в ней на неуловимый миг и снова неслась вниз. Люк отошел чуть дальше, чтобы оставить больше свободного пространства, наслаждаясь зрелищем со стороны. Она отдалась своим ощущениям вся, без остатка, и созерцание ее такой будто заполняло его светом, который смешивался внутри его с томительной страстью. Казалось, он проживает эти неповторимые моменты вместе с ней. Хотя нет, он всегда жил собственной жизнью, подчинялся собственным принципам и устанавливал собственные правила. Но мог же он при этом насладиться и ее дорогой? А потому позволил всем этим звукам и ощущениям охватить его, пронизать тело и душу. Он даже закрыл глаза, чтобы не выпустить, продлить счастливые мгновения. И тут раздался непродолжительный крик, и – ах!

Резкая тяжесть, ударившая в грудь, заставила его потерять равновесие. К счастью, он умел профессионально падать, инстинктивно сгруппировался и перекатился с одной стороны в другую, тем не менее на какое-то время потерял ориентацию в пространстве. Правда, уже через несколько секунд услышал частые торопливые шаги, приближавшиеся к нему.

– Люк? Люк, ты пострадал?

Частое сбившееся дыхание Эйвери лишь пробудило в нем желание заставить ее дышать еще чаще и по-другому. От тепла ладоней, коснувшихся его ног и заскользивших вверх, у него перехватило дыхание. Люк украдкой взглянул на Эйвери:

– Если скажу «да», могу ли я рассчитывать на массаж?

– Ты смеешься надо мной?

Он не слышал ее гневного тона, не ощущал тупой боли в ногах, а видел лишь алые, чувственно-пухлые губы, проступавшие сквозь темноту, и волосы, заструившиеся щедрым водопадом, когда она склонилась над ним. Он был не в силах остановить или отговорить себя, не успел задуматься, когда рука утонула в волосах. Он привлек ее к себе так близко, как хотелось уже давно.

Через мгновение их губы встретились, и Люк погрузился в мир чувств и ощущений. Мягкость. Нежность. Обволакивающий вкус сахара и шоколада. Губы Эйвери разомкнулись, язык несмело коснулся его языка. Путь назад отрезан. Достигнув предела, вожделение точно взорвалось внутри и растеклось по всему телу, заполняя каждый уголок, затмевая остатки самообладания. Он чуть отстранился вдохнуть воздуха и только теперь обнаружил, что ее ладонь все еще лежит довольно высоко на его бедре в нескольких сантиметрах от заветного места, где он хотел бы чувствовать ее. Эйвери, казалось, не замечала этого.

– Ты в порядке?

– Клянусь, если спросишь об этом еще раз, я разверну тебя и наглядно покажу, насколько в порядке.

Рука тотчас исчезла. Ему стало чертовски стыдно, но, пожалуй, сейчас это даже к лучшему.

Этой ночью, сбившись с пути под действием ее пьянящей естественной красоты и собственной неодолимой жажды приключений, он свернул на опасную дорогу и не успел вовремя нажать на тормоза. Зная себя, он уже не был уверен, что вообще сможет остановиться. Следующая катастрофа могла нанести гораздо больший урон, чем прошлая.

Если бы взглядом можно было убить, Люк Блэкстоун уже был бы мертвее мертвого. Он не ожидал такого сопротивления, появившись на фабрике, ведь братья уже утвердили присутствие здесь всей семьи. Однако Марк Забински одним только взглядом ясно дал понять, какие чувства испытывает по отношению к Люку.

– Я рад, что ты здесь, Люк, – сказал Джейкоб и повернулся к служащим, присутствовавшим в кабинете. – Уверен, все вы знаете моего брата Люка. Он присоединился к нам в качестве партнера и хотел бы провести здесь какое-то время, чтобы изучить подробнее деятельность нашей компании.

Секретари встретили его улыбками и приветствиями. Управляющий дневной смены пожал ему руку. Негодующий взгляд Марка был быстро усмирен, хотя недовольство в лице еще сохранялось, впрочем, тоже смягчаясь. Более того, этого, кажется, никто не заметил.

К счастью, в этот момент вошел Эйден и остановился рядом с Джейкобом. Люку стало невыносимо смешно. Он никогда не понимал, как этим двоим удается столь непринужденно выглядеть в форменных костюмах. Люк же от одной только мысли, что нужно носить пиджак каждый божий день, начинал чувствовать, как ему сдавливает горло.

– Что ж, дамы, больше не смеем задерживать вас. Можете отправляться на обед, – заявил Джейкоб скорее для того, чтобы Люку стало спокойнее. Он был готов скорее разобраться со шпионской частью своего визита, чтобы потом увидеться с Эйвери.