Анабиоз. Вернуться в небо - Роман Куликов

— Ну, тогда слушай… — бывший тренер задумался, собираясь с мыслями. — Наверное про то, как мы тут все очнулись, малость офигевшие, я тебе рассказывать не буду, а сразу начну с того момента, когда все поменялось. Точнее когда я понял или даже осознал, что все поменялось. Жизнь сделала крутой такой поворот. У той новой реки. Когда не смогли переправиться. Я вдруг почувствовал себя беспомощным. Это было похоже на езду по скользкой дороге, когда ты жмешь на тормоза, но машина продолжает нестись вперед, и ты уже ничего не можешь сделать, ни остановить ее, ни свернуть.

Руслан отметил, что свои мысли собеседник излагает весьма красочно, похоже, что за «всего лишь тренером» скрывался достаточно образованный и начитанный человек.

— Ну и продолжая аналогию, не сумев затормозить, я со всего маху врезался в окружавшую действительность, — продолжил Алексей. — И не только я. Когда народ осознал, что всему кранты, началось форменное безумие. Драки, убийства. Из-за уцелевшей одежды, еды, воды. Тут мне пришла мысль вернуться в торговый центр. По счастью, это район не настолько густо заселен, к тому же здорово выгорел — до самого моста нет ни одной целой многоэтажки, — и мародеры не успели добраться сюда. Другие магазинчики поменьше разграбили в первый же день, а про это место будто забыли. Когда мы с Аленкой добрались сюда, по отделам бродили лишь несколько человек из бывших работников. Охраняли имущество, переживали, что у них вычтут из зарплаты…

Он коротко хохотнул, потом вздохнул.

— Н-да… некоторые наотрез отказывались понимать и принимать реальность. Чуть до смертоубийства не дошло. Тут-то и пригодились мои профессиональные навыки. Знаешь, я раньше иногда задумывался: зачем мне все это? Ворочать железки, тратить время на тренировки… полжизни ведь на это ушло, не меньше. А получается, что вот для этого… Когда народу здесь поднабралось, чтобы не допустить анархии, пришлось свернуть пару челюстей, а некоторым и кости поломать. Жалею только, что дочке пришлось увидеть, как ее отец людей калечит.

Алексей посмотрел в глубь отдела, где за самодельной ширмой спала дочка.

— Не жалей, — сказал Руслан.

Собеседник вопросительно посмотрел на него, ожидая объяснения.

— Если такое творится не только в Пензе, а я подозреваю, что так и есть, то, чтобы выжить, нам всем придется научиться быть жестокими в нужный момент. Уверен, что твоя дочка поняла, почему ты так поступил, и не стала любить тебя меньше.

— Ты прав, космонавт, поняла. Как и то, почему мы не можем сейчас пойти искать ее мать. Она у меня умная и… здорово повзрослела за эти две недели…

Голос Алексея дрогнул. Он взял фужер и кивком предложил то же самое сделать Руслану. Они выпили, закусили.

— Ну, собственно, я почти всё рассказал, — подытожил бывший тренер. — Те, кого ты сегодня видел, почти все пришли сюда одновременно со мной. Лишь некоторые присоединились после. Судя по всему, население Пензы здорово поубавилось. Из персонала гипермаркета с нами практически никого не осталось. Ушли. Кто сразу, кто через день-два. Я думаю это что-то психологическое. Остались лишь несколько человек: Степан и Толик — бывшие охранники. Ты с ними уже знаком.

— Ага, — Руслан непроизвольно потянулся и потрогал шишку на затылке. — Не могу сказать, что сильно обрадован этим знакомством.

— Толик на самом деле, неплохой парень. Недалекий, легко поддающийся влиянию, но пока не испорченный. А вот Степан, тот еще жук. Я, если честно, его слегка побаиваюсь. Всегда кажется, что он с легкостью воткнет нож мне в спину, едва зазеваюсь.

— Значит, не зевай, — проговорил Руслан и почувствовал, что алкоголь возымел свое действие: язык еле ворочается.

— Ну, вот и стараюсь. — Алексей, хоть и не закусывал, но выглядел достаточно бодрым.

Восприятие же Руслана настолько притупилось, что даже слегка заторможенная речь собеседника казалась вполне нормальной. Ровной, спокойной, убаюкивающей…

— Еще из персонала остались две женщины: Тамара и Светлана, — продолжал бывший тренер. — Одна продавщицей была в отделе кожгалантереи, другая владелицей этого отдела. Подружки…

Руслану захотелось прилечь, закрыть глаза, отключиться от всего этого кошмара. Слова Алексея казались все глуше и вскоре стали совсем тихими, будто доносились издалека.

— Эй, космонавт! Ты меня слышишь?

— А? — встрепенулся Руслан. — Конечно, слышу.

В голове шумело, взгляд никак не хотел фокусироваться. Пришлось заставить себя сесть прямо и взяться за край стола, чтобы вестибулярный аппарат хоть немного пришел в норму.

— Ладно, — проговорил Алексей. — Пошли, провожу тебя в хоромы барские.

— Знаешь… не откажусь, — Руслан немного пришел в себя, все-таки годы тренировок сказывались. — Уж больно насыщенными выдались последние деньки.

— Догадываюсь.

Освещая себе дорогу свечой, они шагали мимо отделов, в которых устроились другие обитатели гипермаркета. Алексей все время молчал, но Руслану почему-то казалось, что бывший тренер, вдруг ставший предводителем небольшой общины, хочет что-то ему сказать. Вероятно то, из-за чего пил в одиночестве, пока не пришел Руслан, и почему опускал взгляд, проходя мимо «жилых» отделов, где готовились ко сну или уже спали те, заботу о ком взвалила на его могучие плечи причудливая судьба.

Но говорить ничего не требовалось. Те слова, что сейчас крутились в голове Алексея, которые он силился произнести, но не находил в себе решимости, Руслан знал еще тогда, когда бывший тренер не стал спрашивать, как прошла операция, не поинтересовался состоянием Николая и не смог поднять глаза на Наталью…

Алексей хотел сказать, что сегодня, когда львы почти прорвались сквозь ограждение, он принял решение… решил пожертвовать несколькими людьми: раненым Николаем, его женой, доктором и Натальей, чтобы попытаться спасти остальных, и теперь его мучила совесть. Хотелось излить душу, найти поддержку, оправдаться перед самим собой и Русланом, не позволившим совершить непоправимое.

Но еще Руслан знал, что не хочет помогать в этом Алексею. Даже с затуманенным усталостью и алкоголем разумом он осознавал, что этой новорожденной общине потребуется сильный лидер, умеющий ценить не только собственную жизнь и благополучие, но и каждого из своих людей. А ничто лучше не научит его этому, чем угрызения совести.

Поэтому, едва они добрались до отведенного Руслану отдела, он повалился на матрас. Изнеможение даже разыгрывать не пришлось — казалось, что в теле ломит каждая косточка.

— Я тут еще хотел сказать… — начал, было, Алексей.

Сделать вид, что уже спит, — труда тоже не составило. Бывший тренер еще немного постоял, потом вздохнул и удалился.

Руслан еще какое-то время лежал, прислушиваясь к доносившимся звукам: кто-то возился, удобнее устраиваясь на матрасе, кто-то кашлял, кто-то бормотал и стонал во сне… Как же невероятно сложно поверить в реальность того, что было вокруг! Но Руслан понимал, что все это настоящее и завтра, когда он проснется, реальность никуда не денется. Все будет так же, как сейчас. С этим надо смириться и жить.