Дорогами мечты - Барбара Хэдворт

Последовала еще одна бутылка шампанского. Затем они танцевали, щека к щеке. Бледно-серый рассвет уже коснулся ночного неба цвета индиго, когда они покинули ресторан.

В такси Фиона неожиданно спросила, отдыхая от очередного поцелуя:

— Почему бы нам не пожениться?

Бобби убрал руки:

— Дело в том, что я не восстановленный в своих правах банкрот, а ты — миллионерша.

— Мы никогда раньше не позволяли моим деньгам вставать между нами, — расстроенно пробормотала Фиона, считая лишним добавлять, что впервые слышит о его банкротстве.

— Мы никогда раньше не разговаривали о женитьбе, — возразил Бобби. Он наклонился и поцеловал ее розовое ушко.

— Ты любишь меня или нет? — настаивала наследница.

— Глупый вопрос!

— Ну так о чем мы спорим?

Бобби пытался справиться с паникой: «Линда, вот я и попался». Но он тут же вспомнил о пачке неоплаченных счетов, украшающих его каминную полку, о своих родственниках, которые не торопились ему помогать…

Нельзя сказать, будто он не старался. Просто всю жизнь его преследовали неудачи. Ничего не получалось так, как он планировал. С самого рождения Бобби был поставлен в невыгодные условия, будучи лишь младшим братом красивого и блестящего Виктора Ивса, — маленький коротышка, который начал расти лишь после того, как ему исполнилось пятнадцать.

Ну а теперь настало время ему смеяться над теми, кто так охотно критиковал его, предсказывая, что «из молодого Бобби никогда не получится ничего путного». Он получит в жены самую богатую девушку в мире, к тому же красавицу!

— Здесь не о чем спорить. — Его голос был скрипучим. Он взял руку Фионы и слегка рассеянно поцеловал ее ладонь. — Если ты действительно хочешь меня…

— Ах, очень хочу, — выдохнула она. — Я хочу заботиться о тебе, Бобби, дорогой, — чтобы ты никогда больше не подвергал себя унижениям, вымаливая деньги у своих злобных родственников. Дорогой, у тебя снова будет собственная охота и гоночная машина. Но ты должен обещать мне, что не будешь участвовать в опасных гонках! В наш медовый месяц мы можем поехать на Бермуды. — Она спешила обрушить всю свою щедрость на любимого. — Ты как-то сказал, что именно это место ты хочешь увидеть больше всего.

— Правда, — кивнул Бобби. — Истинная правда.

Он чувствовал себя как трехлетний ребенок, который, раскрыв рот, слушает о том, какие сказочные подарки найдет в рождественском чулке.

— Я понимаю, что в Англии нельзя пожениться в церкви, если кто-то в разводе. Жаль. — Фиона печально вздохнула. — Мне кажется, белоснежная свадьба с маленькими хористами, поющими так трогательно, была бы просто чудесной. Мы можем это устроить где-нибудь на континенте?

— Нет необходимости! В Сити есть церковь, где венчают разведенных, — утешил ее Бобби.

— Чудесно! Дай мне подумать. Сейчас февраль. Что, если устроить свадьбу на Пасху? Мы не успеем раньше. Нужно купить новые вещи, да, кстати, я ведь обещала Синтии Вейн взглянуть на коллекцию дизайнера, которого она так восхваляет.

— Это, случайно, не Карлтон Грей? — поинтересовался Бобби.

— Да. По-моему, она называла это имя. Какой ты проницательный, милый.

— Да, я такой, — засмеялся Бобби.

Он не хотел рассказывать, что тоже заработал несколько гиней, отсылая своих знакомых и родственников к Карлтону, и уже сожалел, что Синтия оказалась проворнее его и первой отослала Фиону к этому дизайнеру.

— Так, значит, на Пасху? — настойчиво повторила Фиона.

— Естественно. Если ты хочешь.

— Думаю, это было бы хорошо. Бобби, милый, тебе бы понравился самолет в качестве свадебного подарка от меня?

— Не знаю, что я могу подарить тебе. У меня никогда не было счета у Картье.

Не заметив иронии в его словах, Фиона весело расхохоталась:

— Дорогой Бобби! У тебя божественное чувство юмора. Я знаю, нам будет ужасно весело вдвоем.

Бобби поцеловал ей руку. Фиона — очень милая девушка, и, если ее бравада деньгами иногда раздражала, как, например, сейчас, нужно было просто помнить, что она могла подарить любому из своих бойфрендов платиновые запонки или золотой портсигар с такой же легкостью, как они дарили ей коробку конфет или цветы.

Пока Бобби гладил ее пальчики, украшенные кольцами, вероломные мысли унесли его в крошечную квартирку на Слоун-сквер, где он провел сегодня наедине с Линдой чудесные час-полтора.

Как благоразумно они вели себя, он и Линда, с того самого дня, когда поняли, что любят друг друга. Это продолжалось уже три или четыре месяца.

— Я умираю от любви к тебе, Линда. Но ты ведь знаешь, у меня нет ни гроша, я по уши в долгах! А если ты осмелишься сказать, что зарабатываешь достаточно для нас обоих, я задушу тебя.

— Несмотря на мою любовь, Бобби, у меня нет намерения содержать тебя. Я рабочая лошадка, милый, и мужчина, за которого я выйду замуж, должен сам зарабатывать себе на жизнь, как и я. Меня никогда не привлекали бездельники-аристократы. Нет, мой милый, твоя американская наследница подходит тебе гораздо больше. И, если у тебя есть хоть капля здравого смысла, ты сделаешь ей предложение.

Милая Линда не могла дать лучшего совета! Но у него не хватало мужества сказать ей: «Очень хорошо. Если ты хочешь, чтобы я нашел себе работу и каждую неделю оплачивал твою ренту, а каждую пятницу давал тебе деньги на хозяйство, — я пойду работать».

Даже если он умудрится найти работу, все равно все пойдет не так — либо фирма вскоре обанкротится, либо шеф возненавидит, или он возненавидит начальника. Все-таки Линда мудрая женщина: «Мы любим друг друга, Боб, но не подходим друг другу. Я слишком жесткая, а ты слишком податливый, а все должно быть наоборот».

Что ж, Линда посоветовала ему жениться на Фионе — так он и сделает. Его не мучила совесть оттого, что хотя он нежно относился к Фионе, но совершенно не любил ее. Бобби встретился с ней пару раз и впервые ощутил, что кому-то нужен.

С Линдой все было иначе. Она любила его, бесспорно, но прекрасно справлялась без Бобби. Эта гордая, амбициозная девушка крепко стояла на своих стройных ножках начиная с того дня, когда заявила отцу, что не будет работать, как он решил, на молочной ферме, а настояла на карьере актрисы.

Линда — девушка с характером. А как иначе она смогла бы выжить в этом жестоком мире, покинув родной дом в шестнадцать лет с пятью фунтами в кармане, которые заработала, разнося газеты. Она долгое время питалась только чаем и хлебом, меняя одну унылую комнату за другой, так как нечем было платить за жилье.

И, хотя до родительского дома в Чепмене она могла дойти пешком, Линда не встречалась с семьей до тех пор, пока не заключила первый контракт.

Фионе же для полного счастья нужен был кто-то, о ком она могла заботиться, кто зависел бы от нее. Иначе с какой стати девушке с ее внешностью и состоянием убегать с шофером, а затем связывать себя с Полем де Мари, почти таким же бедняком, как и Бобби. Линда и Фиона — полные противоположности.