Жди, за тобой придут - Владимир Романенко

— Ну, и о чём это всё говорит?

— А как раз-таки о том, — продолжал всё больше и больше распаляющийся Эдик, — что чудес на свете не бывает. Если цивилизация, несмотря на тысячи способов, коими она могла бы быть уничтожена, ещё существует, значит есть некая сила, способная это самое уничтожение всякий раз предотвращать!..

Эдик с торжествующим видом посмотрел сначала на Рене, а потом на впавшего в задумчивость Алекса. Костя в этот момент был занят чтением дорожных указателей.

Прямо по курсу лежал город Кортрейк, который нужно было объехать и, встав на дорогу А19, взять направление на Ипр.

Несколько минут двигались молча. Автобан в окрестностях Ипра заканчивался, вернее, уходил в сторону Поперинге, и нужно было вовремя поймать ответвление на более мелкую дорогу N8, что Костя, после бесчисленных рейдов в Вестфлейтерен, был способен сделать с закрытыми глазами.

Вести машину по классической просёлочной дороге в Бельгии было для него непередаваемым удовольствием. Относительно небольшая скорость движения и периодически возникающие светофоры предоставляли водителю и пассажирам замечательную возможность глазеть по сторонам. Кроме всего прочего, в тёплое время года можно было ездить с отрытыми окнами и слушать уличный шум, вдыхая все сопутствующие ароматы.

Загазованность в бельгийском кантри-сайде отсутствовала, и те запахи, которые улавливало обоняние, состояли, в основном, из разнообразного сельскохозяйственного флёра, приятного и полезного для лёгких.

Косте нравилось ездить по горным областям на юго-востоке страны, где в обилии имелись сказочной красоты леса, маленькие речушки и водопады, и по равнинам степенной Фландрии. И там и тут можно было наткнуться на великолепнейшие виды, на разрушенные, а кое-где и прекрасно сохранившиеся, средневековые замки. И, где бы вы ни ехали, по бокам дороги вас всегда приветствовали уютные, симпатичные деревушки, а призывные рекламные щиты имевшихся там баров, красноречиво указывали на особенности национального пивного колорита.

В Бельгии, население которой составляет всего 10 миллионов человек, а территория не дотягивает по площади и до половины Московской области, производится порядка 650 наименований пива. Здесь есть гиганты вроде Interbrew, занимающего третье место в мире по количеству производимых литров в год, но серьёзный ценитель на их продукцию никогда не клюнет.

Бельгийцы, понимающие толк в пиве, а это довольно значительная их часть, на протяжении уже многих веков наслаждаются исключительно продуктами монастырских или маленьких частных пивоварен.

Если немцы, чья пивная культура тоже заслуживает уважения, специализируются в основном на лёгком светлом пиве, лагере (lager bier), то у бельгийцев варятся все разновидности того напитка, который испокон веков именовался «пивом».

Самый распространенный тип среди лагеров — пилсенер. К нему относится почти всё, что на сегодняшний день варится и пьётся в Чехии, Германии, Скандинавии, России и других землях, активно потребляющих пиво.

Пилсенер обязан своим именем чешскому городу Пльзень, где его изобрели. Произошло это сравнительно недавно, в 1842 году, но весь «непросвещённый» мир предпочитает именно эту разновидность пенного напитка, ошибочно полагая, что она и есть настоящее пиво.

Многие бельгийцы и те, кто приобщился к их культуре, сравнивают пилсенер с подкрашенной газированной водой. Истинное пиво не может быть приготовлено машинным способом, на котором основаны почти все крупные производства. И в тех масштабах, в которых его выпускают мировые гиганты, традиционный напиток сварить невозможно, ведь настоящее пиво требует в качестве первичных ингредиентов чистейшую родниковую воду, отборный ячмень и селекционный хмель. Плюс ко всему, рецептура хорошего пива никогда не должна ограничиваться только базисными компонентами. Существует масса растений, чьи корни, цветы, плоды и экстракты пивовары испокон веков утилизировали в своём хозяйстве в качестве вкусовых добавок.

Некогда пивоварение было искусством, сходным по своей сложности и изяществу с приготовлением сложнейших ароматических масел и духов. В настоящее время в такой форме это древнее ремесло сохранилось только в Бенилюксе, и на Бельгию, приходится львиная его доля.

В этой стране существует такое разнообразие пива, что одно только перечисление его видов (не названий!) заняло бы много времени. Среди основных категорий сами бельгийцы выделяют уже упоминавшийся ранее лагер (или недобродившее ячменное пиво), фруктовые крики, гёзе и ламбики (или пиво спонтанного брожения), пшеничное пиво (оно же белое нефильтрованное), а также пиво полного одинарного (блонд и брюн), двойного (дюбель), тройного (трипель) и четырёхкратного (квадруполь) брожения.

Каждая из этих категорий подразделяется на множество сортов, и в каждом сорте частные пивоварни проявляют своё индивидуальное творчество. Среди шести с лишним сотен марок вы не найдёте двух с одинаковым вкусом. А у каждого представителя наиболее благородного ряда букет окажется настолько насыщенным и уникальным, что им вполне можно будет наслаждаться как самым изысканным французским вином или коньяком.

Бельгийцы никогда не пьют пиво залпом или очень быстро. Пиво в этой стране варят не для алкоголиков и пьяниц, а для тех, кто способен чувствовать вкус и испытывать удовольствие от каждого глотка.

Впрочем, напиться бельгийским пивом значительно проще, чем немецким, чешским или русским. Достаточно выпить один за другим пять добротных трипелей, и состояние ваше будет мало чем отличаться от состояния среднестатистического россиянина, выкушавшего пол-литра.

Уже на перекрёстке, по одну сторону от которого располагалась деревня Остфлейтерен, а по другую — Вестфлейтерен, Костя вспомнил, что, если они сейчас, как обычно, повернут налево, то через километр неизбежно упрутся в деревянные козлы с прибитым к ним «кирпичом», которые из-за ремонтных работ, стопорили движение.

Пришлось разворачиваться и искать на N8 едва заметный указатель на обочине, в полуметре над землёй, чтобы свернуть на узенькую, петляющую дорожку, окольным путем приводящую в аббатство.

Отсюда начинался самый увлекательный отрезок путешествия. По обеим сторонам дороги зеленели и обильно пахли естественными удобрениями поля с копошащейся на них техникой. Здесь же, утопая в сочной траве, паслись флегматичные коровы, мирно жующие свой привычный вегетарианский рацион. То там, то тут попадались раскидистые деревья и небольшие островки лесопосадок, а по окраинам каждого надела торчали приземистые, без изысков, краснокирпичные дома фермеров, с примыкающими к ним большими гаражами, амбарами и животноводческими постройками.

Казалось, вся мировая цивилизация вдруг удалилась на тысячи километров, прихватив с собой гламурные офисы, небоскрёбы, заводы, автобаны, железные дороги, уличный шум, суровые физиономии пиджачно-галстучных клерков и доводящую до резей в желудке рекламу.

Бог здесь жил действительно «не по углам». Человек, привыкший рассуждать в терминах популярной в наши дни «геоэнергетики», непременно заметил бы, что аббатство святого Сикста и прилегающие к нему угодья располагаются на обширном месте силы. И был бы, наверное, не далёк от истины. Ведь в старину божеские обители на плохих местах не закладывались…