Формула алхимика - Игорь Лебедев

«Выиграл, говорит, в карты да и забыл, куда сунул, — услышал он слова баронессы, сказанные только что. — А здесь, говорит, все вспомнил. Слава богу, говорит, что мадам Энтеви помогла вступить в сношение с тобой, душа моя…»

— Когда вы были на сеансе? — обратился Илья Алексеевич к посетительнице, хотя прекрасно помнил из рассказа княгини Баратовой, что та встретила баронессу в медиумическом салоне 9 апреля.

Старушка подтвердила дату.

— Банкноты были помещены под цветочный горшок, не так ли?

Присутствующие, включая пострадавшую, не смогли сдержать удивления столь невероятной осведомленностью Ардова.

Он взял купюры и повертел в руках. В тот же миг его голову облепил рой отвратительно жужжащих комаров. От неожиданности Ардов даже несколько раз взмахнул рукой, желая отогнать мерзких насекомых.

Такому нашествию воображаемого гнуса Илья Алексеевич подвергался всякий раз, когда сталкивался с обстоятельствами, связанными с убийством отца. Желание отыскать убийцу и привело Ардова на службу в третий участок Спасской части. Два года назад ему удалось изловить не только прямого исполнителя жестокой расправы, но и стоявшего за ним пупенмейстера,[18] спланировавшего то кровавое злодеяние (и не только его). Правда, если убийцу, которым оказался актер оперетты Соломухин по кличке Солома, получилось схватить и предать в руки правосудия, то вот зачинщик тогда сумел ускользнуть из расставленных Ардовым силков в самый последний момент. Ушел он и в следующий раз, спустя полгода, когда из-за своих криминальных интересов сорвал поездку сборной команды русских олимпиоников на первые Олимпийские игры в Афинах. С тех пор Илья Алексеевич не оставлял надежды снова выйти на след негодяя, желая завершить дело возмездия. Звали этого беса Карл Мервус. Имя было фальшивое, но именно под ним его опознавали как главу криминального мира столицы и предпочитали идти на каторгу, лишь бы не сболтнуть на допросе чего лишнего об этой черной личности, дабы не накликать на себя ее гнев. Мервус был хитрым, изворотливым, безжалостным преступником, обладавшим неуемной извращенной фантазией и неограниченными возможности для ее воплощения.

Но с чего сейчас возник этот комариный хор? Ардов присмотрелся к баронессе — ничего подозрительного в ее облике не обнаружилось. Сыщик перевел взгляд на банкноты в своих руках и вновь почувствовал зуд на лице, как если бы его облепили насекомые-кровопийцы. Ну конечно! Купюры по виду напоминали такие же, в количестве нескольких миллионов изготовленные по заказу Мервуса за границей и ввезенные в Россию в 1892 году. Именно эта партия фальшивых кредитных билетов стала причиной смерти Алексея Арсеньевича Ардова, служившего в то время главой комитета при Казначействе. Купюры были старого образца, но все еще имели хождение и постепенно выводились из оборота.

Как эти ассигнации оказались в доме баронессы? Не исключено, что мадам Энтеви каким-то образом связана с Мервусом. Княгиня права: надо бы повидать эту чревовещательницу и составить о ней впечатление.

— Я займусь этим делом, — сказал Ардов и отправился по коридору в кабинет начальника участка майора Троекрутова.

Штайндлер хотел было что-то возразить, но не успел придумать подходящей колкости и потому, задержав воздух, выпустил его из легких свистящей струйкой.

— Ничем не могу помочь, — сказал он баронессе, захлопывая папку. — У нас тут, как видите, есть уникумы.

— Фальшивомонетчики? — удивился Евсей Макарович, выслушав просьбу чиновника сыскного отделения. — Зачем они вам? У вас же студента убили. Или вы, Илья Алексеевич, новое дело себе нашли?

— Есть вероятность, что Крючина убили именно они, фальшивомонетчики.

— Зачем он им сдался?

— Не исключено, что он делал им краску для ассигнаций, а потом решил с ними порвать.

— Вот как… — пристав в задумчивости поворошил пышные свои бакенбарды. — Краску тоже на нашем участке делали?

— Место пока не установлено.

— Нам только фальшивомонетчиков не хватало, — пробурчал Троекрутов, ставя размашистую подпись на прошении, которое от его имени заранее приготовил по просьбе Ардова письмоводитель Спасский.

— Как вы могли такое подумать? — вспыхнул Горский, как только Жарков изложил имеющиеся подозрения насчет краски; сделал он это без всякой деликатности, что и вызвало эмоциональный всплеск у профессора. — Вам не стыдно? Явились ко мне и оскорбляете отвратительными подозрениями.

— Я не это имел в виду, — стушевался Петр Павлович. — Неправильно выразился… Я хотел узнать, не мог ли, на ваш взгляд, Крючин заниматься чем-то противозаконным у вас в лаборатории без вашего ведома.

— Каким это образом? — холодно поинтересовался все еще раздраженный Горский.

— К примеру, в ваше отсутствие… — предположил Петр Павлович.

— Нет, — отрезал ученый.

— То есть вам про это ничего не известно?

— Ничего.

Разговор не складывался.

— Могу я осмотреть оборудование?

— Бред! — выкрикнул Горский. — Абсурд и бред! Как вы себе представляете изготовление этой краски? Он всё время был у меня на виду! У него и без того забот было через край. Вы хоть представляете себе, чем мы здесь занимаемся?

— Трансмутацией металлов, — выпалил Жарков.

И не ошибся. Прищурившись, профессор с интересом уставился на криминалиста.

— Все-таки вы не напрасно посещали мои занятия, Жарков, — сказал он примирительно и отправился к очагу, в пламени которого лежал раскаленный шар. — Я на пороге величайшего научного открытия, которое осчастливит человечество!

Горский не отрываясь смотрел на глиняное ядро, из трещин которого вытекал дымок. Жарков подошел следом.

— На овладение этим искусством мне понадобилось тридцать лет. Тридцать лет на воде и хлебе, тридцать лет размышлений и экспериментов. Как вы, наверное, знаете, в книгах даны намеренно искаженные формулы, — Горский махнул рукой, указывая на ряды старинных манускриптов на полках. — Мне удалось их исправить путем проб и ошибок. Сок сомы! Это был самый сложный элемент формулы. К счастью, судьба подарила мне встречу с индийским раджой, он доставил из Индии растения, которых не найти в России.

Жарков обратил внимание на стоящее на столе фото, где профессор был изображен в компании господина с завитой бородой в костюме индийского раджи.

— Юрий Александрович, вам необходимо заявить об этом эксперименте в Третье управление, — аккуратно начал Жарков.

— Жандармам? Зачем это еще? В моих занятиях нет ничего противозаконного.

— Это опасно.

— Помилуйте, о какой опасности вы говорите?

— Если ваша формула попадет в нечестные руки, вместо счастья для всего человечества может случиться катастрофа!