Хроники Тиа-ра: битва за Огненный остров - Олег Фролов

Оказавшись на трибуне, этот немолодой уже человек громко, но довольно сбивчиво говорил о необходимости действовать и критиковал повальное увлечение механикой. И первая, и вторая мысли были близки многим, но в конце речи так и не было понятно, в чем должно заключаться действие и на что следует направить усилия вместо механики. Вряд ли он и сам понимал это отчетливо.

В том, что происходило сейчас на трибуне и перед ней, не было ничего странного и необычного. Более того, этот порядок слов и событий, повторяющийся уже много дней голосования подряд, именно сейчас действовал умиротворяющее. Убаюканные строгой последовательностью предсказуемых действий, многие из нас чувствовали себя лучше и уверенней.

В такой момент легко поверить, что подобным образом день голосования произойдет еще через две луны. А потом – еще через две. Люди будут снова и снова критиковать, но выбирать Моту-ра и подсмеиваться над его вечным оппонентом. А потом еще через много лун их внимание, наверное, привлечет другой законник – более убедительный, энергичный и молодой. Может, им даже станет Мику-ра.

Жители Огненного острова выберут нового главного законника, что-то изменится, но не изменится главное: даже тогда, когда Огненный остров будет принадлежать нынешним новым жизням, а потом – их новым жизням, люди будут пользоваться свободным выбором, а Закон продолжит работать, как хорошо настроенный и смазанный механизм.

…И именно в ту секунду, когда я думал об этом, кое-кто уже поднялся на ноги, а один из младших законников пошел включать машину для голосования, предсказуемый порядок вещей исчез. Просто растворился в воздухе, уничтоженный негромким голосом откуда-то с закатного края Площади.

– Я желаю претендовать, – сказал некто.

От неожиданности Моту-ра, который уже отвлекся на разговор с кем-то из своих помощников, даже не понял, что произошло. Он растерянно повел головой, пытаясь найти в толпе источник голоса.

– Я желаю претендовать на титул главного законника, – прозвучал он снова с той же громкостью и интонацией. И теперь его услышал уже каждый, кто был на Площади.

И я вспомнил. Вспомнил этот голос. Слышал его лишь однажды, но сохранил в памяти: такой чеканящий, ровный такт трудно перепутать с любой другой интонацией. Это – Тик-ра, странноватый, нелюдимый служитель, который недавно так уверенно и, надо признать, довольно убедительно говорил о Вмешательстве. Но почему он решил занять место по другую сторону от машины для голосования вместо того, чтобы просто в нужный момент нажать один из двух рычагов?

– Да, это ваше право и ваша воля, – быстро нашелся Моту-ра. – Прошу пройти на трибуну и обратиться к жителям.

Ни быстрее и ни медленнее, чем это было бы уместно, Тик-ра проследовал на возвышение, остановившись у голос-машины. Остановился и… на несколько мгновений замер. Просто застыл, глядя куда-то над головами сидящих на Площади людей.

Было все также тихо, и когда Тик-ра произнес первую фразу из своей исторической речи, ее услышал и попробовал на вкус каждый, кто присутствовал здесь. Эта фраза – «Я есть человек-из-храма». Ни больше и ни меньше.

– Я говорю это для того, чтобы догадок, слухов и заблуждений не было в умах ваших: я есть человек-из-храма. Я прошел посвящение восемь лун назад. На нашем острове не так уж мало искренних мистиков, которые могли бы приобщиться к Храму, но я стал первым человеком-из-храма здесь, и тому была воля моя, стремления мои и сознательный выбор мой, – на несколько мгновений Тик-ра замолчал, а потом продолжил, не меняя интонации и громкости своего голоса.

– Кто-то из вас может сказать, что служение Храму не позволит мне служить Огненному острову, но я убежден, что это есть суть одно. Я знаю это потому, что с самого начала новой жизни своей я был здесь, рядом с каждым из вас, хоть большинство из вас и не знали о существовании моем. Я видел, как начиналась эпоха небесных камней, я видел, как менялись жизни наши и взгляды наши.

Я вдруг подумал, что Тик-ра мог быть намного старше, чем можно было представить. Трудно сказать, помнит ли он начало эпохи небесных камней на самом деле, но если это правда, то ему, должно быть, не меньше тридцати пяти солнечных циклов от роду.

Дальнейшее развитие речи, по сути, стало пересказом выступления Тик-ра несколькими днями ранее на этой же Площади. Но если тогда его услышали десятки людей, то теперь – тысячи. Все, кто имел право голоса.

Наверное, и в этот раз он бы договорил так же эффектно и под аккомпанемент всеобщего молчания покинул трибуну. Так могло бы быть, если б его слова были единственными, заслуживающими внимания. К сожалению, а может к счастью, но их заменили доводы более материальные. И еще менее двусмысленные.

– Смотрите! Смотрите! – раздался крик с другой стороны Площади. Он расколол молчание толпы и на пару мгновений заглушил голос Тик-ра. Вздрогнув от неожиданности, я рефлекторно посмотрел в ту сторону, откуда прозвучал возглас, но, конечно, не увидел его источника.

Некоторые из стоящих на Площади людей, зачарованные угрожающими словами Тик-ра, никак не отреагировали на крик, но многие оборачивались, что-то восклицали, усиливая и усиливая гомон толпы, показывали пальцами в сторону заката.

Я повернул голову и все понял. Невысоко над уммами по направлению к Площади летела храмовая птица, постепенно поднимаясь выше. Все жители Огненного острова были здесь, рядом, и некому было звонить на сигнальной башне, призывая наездника отвернуть. Да он бы и не отвернул.

Темный силуэт на фоне уходящего солнца быстро увеличивался, и я уже мог хорошо рассмотреть очертания Камо-те.

– …Приобщение к Храму не уничтожает то, чем живет Огненный остров, традиций наших и уклада нашего. Но только вместе с Храмом мы получим шанс спасти Архипелаг для будущих новых жизней … – продолжал говорить Тик-ра, словно не замечая птицу над головами людей. Но теперь его слова смешивались с хором множества голосов и терялись среди них. Мало кто теперь слышал их и, уж тем более, мало кто понимал.

На небольшой скорости Камо-те пролетела над толпой, расправив, насколько это было возможно, свои короткие, острые крылья. Кто-то смотрел на нее с ужасом, кто-то – с благоговением, а я… жадно рассматривал ее тело, фигуру наездника, каждую черту корпуса и оперения.

С такого расстояния очевидно: она меньше, чем Ши-те. Разница в размерах была, пожалуй, лишь одним из отличий, но не самым значимым из них. С первого взгляда храмовая птица, казалось, вообще плохо подходила для полета. Любой, кто хоть немного разбирался в воздухоплавании, обратил бы внимание на мощный клюв, который смещал центр тяжести к носу, на массивные лапы, слишком громоздкие для птицы такого размера, на прочное, но малоподвижное оперение, которое практически не позволяло парить. В том, как Камо-те неслась к своей цели, не было ничего от грациозности и изящества, с которыми скользила по воздуху моя Ши-те. Наконец на храмовой птице было всего одно седло, и на ней уж точно негде было укрепить хотя бы пару небольших узлов с грузами.

Но ей это и не было нужно. Создателей машины, очевидно, мало интересовало изящество и элегантность линий, возможность возить товары и пассажиров, а также многое и многое другое, важное для прочих механических птиц. Перед ней стояла другая задача.