Когда нет выбора - Ольга Гусейнова

Полированная поверхность файнеса, используемого на Дерее в качестве зеркала, демонстрировала удручающую картину. Файнес, скорее, проецировал изображение, позволяя более объемно видеть себя с трех сторон. Я оделась в деловой брючный костюм и застыла со щеткой в руке, пытаясь расчесать буйные кудрявые волосы, шоколадной волной падающие на спину. Критически всматриваясь в свое отражение, я только тяжело вздыхала, предчувствуя новые сложности, грозящие свалиться на мою и так невезучую голову.

Ранее нежная смугловатая кожа цвета обожаемого мной кофе с молоком сейчас больше походила на серовато-белую маску. На этом фоне необычайно выделялись яркие синие глаза, в которых отражалась многодневная усталость и затаенная боль. Веки набрякли и чуть опухли, скрывая ресницы. Взгляд скользнул ниже по оплывшему подбородку, потерявшему былую четкость; толстой шее без единой складочки; ключицам, которые теперь невозможно различить, потому что кожа натянулась, скрывая прежние линии. Сейчас мое тело казалось еще более крупным из-за отека, и со спины меня часто путали с мужчиной, чему дополнительно способствовала одежда.

Кожа чесалась немилосердно, и мне приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не почесываться постоянно, дабы не раздражать окружающих, вызывая у них подозрения, что рядом с ними больная или, того хуже, заразная особа. Сегодня я окончательно признала: у меня началась линька и, соответственно, вторая ступень развития. Первая проходила в течение двух месяцев, и те, мягко выражаясь, дискомфортные ощущения я очень хорошо запомнила, а как со второй будет – предсказать нереально. Похоже, ужас и стресс, которые я пережила три недели назад, спровоцировали внеплановое «взросление» и линьку на пару десятков лет раньше, заодно сократив мою жизнь на эти самые пару десятков лет…

Пока я витала в своих мыслях, расческа запуталась в волосах, я дернула за ручку и с досадой отметила, что целая прядь осталась в зубчиках. Да-а-а, начинаются все «прелести» линьки, и волосы придется обрезать. Я аккуратно распутала прядь и, осторожно расчесав непослушные спиральки волос, собрала в нетугой низкий хвост. Поправила одежду и, взяв сумочку, отправилась на работу.

Побег с Саэре до сих пор вспоминался с содроганием. Как я в мятом платье покупала билеты, сдерживаясь, чтобы не сорваться с места, стараясь испуганно не крутить головой в ожидании, что меня в любой момент схватят представители «Анкона». Как в космопорту проходила регистрацию на рейс и тоже ждала, что вот-вот узнают и бегство закончится прямо на Саэре. Как первые сутки летела на старом грузопассажирском судне практически в никуда. Затем словно заяц с Терры меняла корабли на станциях, путая следы. И наконец покинула нашу галактику, стремясь сменить территорию влияния «Анкона». А потом неожиданно пришла в себя на Дерее – небольшой планете, одной из первых открытой для колонизации в этой звездной системе.

Вообще, в известной на данный момент части Вселенной разумные гуманоидные расы настолько ассимилировались и смешались, что им и самим сложно определить, кем и как совершались открытие и колонизация первых миров. Только историки или археологи, такие как мой отец, могли точно ответить на этот вопрос или хотя бы сделать предположения. Естественно, более «молодые» расы можно отследить и сказать, когда они влились в не столь дружную семью различных народов и миров, но вскоре и они размывались в непрерывно меняющемся море жизни и забывали свои истоки. Такова специфическая плата за охват всемирной вселенской паутиной более развитых старых миров.

Хотя имеются целые закрытые миры, в которые входят несколько планет или даже звездных систем. Они истово сражаются за свои ценности и почти недоступны, сохраняя такой статус ввиду своих индивидуальных, большей частью неведомых остальным особенностей. Правда, только в том случае, если были настолько хорошо развиты и сильны, что оказывались в состоянии сдержать экспансию армады предпринимателей, политиков, колонистов с перенаселенных планет и еще массы подобных, жадных до чужих территорий или наживы, господ.

Поэтому организовывались различные союзы, конгрегации, конклавы, федерации или конфедерации, которые постоянно изменялись, то объединяя, то, наоборот, разделяя участников. Новостные каналы и космосети пестрели различными заголовками типа «Конфедерация Парная распалась, ведутся локальные боевые действия для определения точных границ, планета Кая никак не может решить, на чью сторону встать…» и так далее и тому подобное. И в этом мире приходится выживать всем остальным жителям данной части Вселенной. А еще приходилось учитывать интересы и желания негуманоидных рас: пока таких немного и находились они вне основных космических путей, но все же с ними считались.

Дерей привлек меня мирным, устоявшимся образом жизни, поэтому я решила остановить выбор на нем. Пусть этот мир немного перенаселенный, но мне здесь комфортно. Население состоит в основном из людей и рольфов, которые зачастую живут рядом, потому что имеют гораздо меньше физиологических отличий по сравнению с остальными расами. Многие из них высокие, что меня несказанно радует: не чувствую на себе любопытных взглядов. В отличие от Саэре, где преобладает раса низкорослых чивасов. Здесь же я – обычная крупноватая женщина. Мне повезло практически сразу найти себе жилье и работу на Дерее, и сейчас я как раз опаздывала в офис одной из небольших строительных фирм, где уже две недели тружусь архитектором.

Торопливо зашла в офис и сразу заметила нашу секретаршу Любочку – и напряглась, потому что ощутила ее эмоциональный фон. Эта девушка внешне была похожа на меня: тоже крупная и с большим бюстом, что специфическим образом сказывалось на ее личной жизни. Сейчас она сидела за столом, заваленным бумажными платками, и лила горькие слезы.

– Любаш, что случилось? – Я подошла и присела на стул рядом, желая если не помочь, то хотя бы успокоить. Погладила бедняжку по плечу, искренне сочувствуя, подсознательно отмечая, что моя рука бледная на контрасте с ее кожей.

Люба подняла зеленые заплаканные глаза, и на меня полился фонтан истеричных жалоб:

– Нет, ты представляешь – он оказался женатым. И ладно бы только это, я бы простила, но его жена беременна, а он… а я… тоже беременна. А он знаешь что сказал, когда узнал? Что я – сильная женщина и сама справлюсь, а его жена Изи – такая слабенькая, маленькая, беспомощная… А я, значит, сильная и справлюсь…

Обычно жизнерадостная и боевая Любаша, говорившая, что руки – визитная карточка девушки, шея – ее паспорт, грудь – загранпаспорт, наверняка имея в виду, что такая аппетитная девушка грудью проложит себе дорогу к счастью, сегодня еще минут пять изливала обиды и переживания. И я приняла ее слова и печали близко к сердцу. Меня почему-то только отец считал слабой беззащитной малышкой, остальные же видели боевую бабу, которая автокар на лету остановит, и парашют не нужен – грудь амортизирует…

В конце концов мы обе поплакали над своей судьбой горемычной, а после, заев горе шоколадом, успокоились. В этот момент в офис пожаловал наш начальник Ронан Кор, рольф. Причем непривычно мелкий, но опять-таки Любочка еще в первые дни знакомства просветила, оценив нашу схожесть и тут же одаривая меня своей благосклонностью и дружбой, что господин Ронан в детстве много болел, вот и не вырос. Шеф сиял ярче белого гиганта, я четко ощущала его благодушие и довольство собой и всем миром.