Роза Тибета - Лайонел Дэвидсон

брат когда-нибудь об этом, но мы оформляем страховой полис для членов нашего подразделения. Конечно, сейчас у нас на рассмотрении четыре иска. По десять тысяч фунтов каждая. Это большие деньги.’

"Так и есть", - сказал Хьюстон. Хью не упоминал об этом.

"Загвоздка в том, что, как я теперь слышал, будут некоторые трудности со сбором. Условия политики заключаются в том, что компания должна выплатить компенсацию за смерть в любой точке мира по любой причине, кроме военных действий. Единственное условие - необходимо предъявить свидетельство о смерти. Это то, чего у нас нет.’

‘ Понятно, ’ глухо сказал Хьюстон в возникшей паузе. Он не думал, что хочет сейчас обсуждать вопрос о возмещении ущерба за смерть своего брата.

"Похоже, сертификат может быть выдан только британским консулом или каким-либо другим аккредитованным официальным лицом. И он может выдать его, только если у него есть доказательства – справка от врача или подписанный отчет. Листер-Лоуренс не может этого понять. Очевидно, что ни один местный чиновник в Тибете вообще ничего не может подписать без разрешения центрального правительства. И центральное правительство, похоже, не очень заинтересовано. ’

Шталь снял очки и устало потер глаза. "Я не думаю, что в этом есть что-то злонамеренное", - сказал он через мгновение. Листер-Лоуренс придерживается мнения, что они просто нервничают из-за любых иностранных интересов. Он думает, что они могут бояться необходимости выплачивать контрибуцию или вступать в переговоры. Что бы это ни было, они не отвечают ни на какие запросы, и, судя по тому, как это выглядит сейчас, свидетельства о смерти не будет. ’

‘Конечно, - продолжал он, надевая очки и позволяя глазам деловито вернуться в орбиты, - это не значит, что страховая компания в конечном итоге не заплатит. Через некоторое время смерть должна быть предположена. Но это может быть вопросом лет, а тем временем может возникнуть много трудностей для иждивенцев. У жены Уистера двое маленьких детей. Мейклджон и мисс Вулферстон оставляют овдовевших матерей. Есть сложности с пенсиями, много чего. Естественно, на нас лежит ответственность за это. Мы пытаемся облегчить бремя. Но последние несколько дней я задавался вопросом, может быть, есть другой способ, который стоит попробовать. ’

Несколько мгновений он молчал, наблюдая за Хьюстоном.

"Я подумал, - сказал он, - не было бы неплохо, если бы кто-нибудь поехал туда и встретился с Листером-Лоуренсом. Он очень занятой человек, и он не мог уделять этому так много своего времени. Если бы кто-нибудь смог поговорить с ним, изучить все документы, возможно, связаться с тамошним представителем Тибета, возможно, удалось бы составить досье, которое могло бы, по крайней мере, ускорить предположение о смерти. Я хотел спросить, - медленно произнес он, - не хотите ли вы это сделать.

Хьюстон быстро взглянул на свою горящую сигарету.

‘Вы будете действовать как своего рода полномочный представитель или агент для всех иждивенцев’, - сказал Шталь. ‘Естественно, они внесут свой вклад в ваши расходы. Я не уверен, что у них есть что–то, что они могли бы внести в данный момент ...

"Я не уверен, что у меня есть я", - сказал Хьюстон. ‘ Мне лучше сразу сказать, мистер Шталь, я не очень – заинтересован в возмещении ущерба за смерть моего брата.

‘Почему, ’ мягко сказал Шталь, - я больше думал о других претендентах, чем о вас. Простите меня. Я ценю ваши чувства, конечно. Я просто подумал, что ты в лучшем положении – здоровый молодой парень без галстуков. Но это была всего лишь идея.’

Хьюстон уставился на него, и у него отвисла челюсть. Он не думал об этом аспекте.

‘А что касается денег, я не думаю, что вам стоит беспокоиться. Ваш брат получил зарплату за июнь. Мы будем готовы продлить его до конца марта следующего года и внести свой вклад в ваши расходы. В любом случае, подумай об этом. ’

‘Я так и сделаю", - сказал Хьюстон, ошеломленный этим новым взглядом на ситуацию.

Он обдумывал это в течение следующих трех дней. Он принял решение к тому времени, когда офисные работники начали возвращаться после отпуска, и позвонил Шталю, чтобы сообщить ему об этом.

‘ Конечно, ’ сказал Шталь. "Я знал, что ты это сделаешь. Когда ты хочешь отправиться?’

‘Как можно скорее. У меня нет ничего, что удерживало бы меня здесь. ’

Вот так той зимой, после многих тревожных месяцев, Хьюстон отправился в свое приключение. Он не посещал никаких свами. Он ничего не знал о тибетских пророчествах. Он был самым обычным молодым человеком, который в то время, конечно, не утверждал, что заранее знал о необычной вещи, которая должна была с ним произойти.

Он попрощался с двумя молодыми женщинами, которые отвлекали его в течение беспокойных месяцев, и пообещал каждой из них, что исправится по отношению к другой. Он предложил Олифанту воспользоваться своей квартирой, потому что знал, что пожилому человеку неуютно в его собственной. И как получатель в конечном итоге десяти тысяч фунтов, он составил завещание.

Все это он проделал до 24 января 1950 года; и ранним утром 25 января он вышел со своей сумкой на улицу Фицморис-Кресент и свистком вызвал такси, которое доставило его к аэровокзалу на Кенсингтон-Хай-стрит. Он думал, что заберет одну обратно в течение двух месяцев.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

JАНУАРИ это первый месяц холодного сезона в Калькутте, и хотя температура в районе семидесяти градусов была довольно высокой по местным меркам, Хьюстон почувствовал, что после сырой прохлады Лондона она напоминает весну. Он без устали бродил по городу и на четвертый день, по его расчетам, прошел большую его часть. У него было достаточно времени, чтобы сделать это. Листер-Лоуренс был в отъезде. Никто не знал, когда он вернется.

Дважды в день, утром и днем, Хьюстон шел пешком из своего отеля "Грейт Истерн" в Чоуринги, где у Листера-Лоуренса был офис в офисе комиссара по делам Соединенного Королевства, и излагал свое дело нетерпеливой череде бенгальских клерков. Хотя каждого, казалось, звали Мукерджи или Гхош, ему никогда каким-то образом не удавалось ударить одного и того же дважды.

‘ Да, сэр. Чем я могу вам помочь, пожалуйста?’

"Возможно, вы помните, что я звонил вчера. Повидаться с мистером Листером-Лоуренсом.’

‘Ах, вы бы видели моего коллегу. Я мистер Мукерджи, сэр. Если вы назовете