Подарок - Мэри Каммингс

Бессильно привалившееся к нему тело девушки казалось совсем безжизненным, если бы не лихорадочное биение сердца, от которого оно слегка вздрагивало.

Он не думал, что это будет так больно и страшно. Хотелось взорваться, закричать, но Дел медленно опустился на диван, прижимая ее к себе, согревая и успокаивая.

— Ну все... все... А теперь постарайся задвинуть это куда-нибудь подальше и помни, что все уже в прошлом. Я знаю сам, что это сразу трудно — забыть, не думать, но постепенно получится, поверь мне, — пересохшими губами повторял он то, что говорил ему когда-то Ларс.

Карен наконец шевельнулась и попыталась улыбнуться, но губы ее все еще дрожали. Он продолжал поглаживать ее по спине, потом легонько поцеловал в висок и негромко сказал:

— Давай-ка перебирайся в кресло, я постелю тебе и ложись спать. Ты совсем замученная, а завтра у нас много дел.

Она резко вскинула голову и взглянула ему в глаза.

— На диване? Но я могу... Или... тебе неприятно теперь иметь дело со мной?

— Не говори глупостей. На диване — это из-за того, что ты очень устала.

— Нет-нет, я...

Дел прижал ее заледеневшую ладошку к щеке и заставил себя улыбнуться.

— У нас еще много времени впереди — и вечеров, и ночей, и дней. Завтра — точнее, уже сегодня, ты переезжаешь ко мне.

Заснула Карен, едва коснувшись подушки. Он покачал головой и накрыл ее пледом.

Во сне она выглядела еще моложе, совсем девочкой, только очень усталой и бледной. Ему хотелось утешить ее и приласкать, как ребенка — то, что он узнал сегодня, сделало эту девушку еще более близкой, понятной и родной. Дел сам удивился этому слову, так неожиданно пришедшему в голову.

Он усмехнулся, вспомнив ее вопрос. Неприятно иметь дело с ней? Этого Карен могла не бояться. Лишь бы ей самой не было неприятно с ним — после всего, что ей пришлось пережить. Но тут многое, точнее, почти все зависит от него самого.

Засунул в холодильник закуски, до сих пор сиротливо стоявшие на столе, и котлеты, которые она так и не попробовала. И, уже засыпая и прислушиваясь к тихому дыханию, доносящемуся с дивана, подумал, что зря не купил ей и тапочки — она могла простудиться босиком.

Карен лежала и обдумывала то, что произошло ночью — этот странный разговор, это странное предложение и этого странного человека. Вчера, увидев его за столиком, она настолько обрадовалась, что сама себе удивилась. Обрадовалась и предложению провести вместе вечер, прекрасно понимая, что подразумевается также и ночь, и это не было неприятно. Но оказалось, что ему нужно больше, и сейчас она не знала, готова ли и хочет ли так круто менять свою жизнь.

Вчера ему почти удалось убедить ее, почему бы не попробовать?! — А теперь снова стало страшно.

Она тихо встала, умылась и сварила кофе, поглядывая на постель и надеясь, что запах не разбудит спящего в ней человека. С удовольствием выпила полную чашку, налила себе вторую и устроилась с ней на диване, поджав ноги и закутавшись в плед. Мысли крутились вокруг одного и того же, как быть?

У нее была работа, не самая, может быть, престижная, но, с ее точки зрения, неплохая. И даже удалось отложить немного денег, чтобы не попасть снова в трудное положение, а кроме того, она была хозяйкой самой себе. Добиться всего этого было так тяжело.

Но если что-то пойдет не так, Томми возьмет ее обратно, наверняка возьмет. Да и квартиру можно будет подыскать, это не проблема. Только вот стоит ли вообще это начинать?

Дел... Что это за человек — такой странный, упрямый, с тревожными глазами и с болью в душе? Он пытался скрыть эту боль, пытался выглядеть спокойным и уверенным, но напряжение чувствовалось все время — даже когда он улыбался. Что-то было не так в его жизни, и чего-то он явно не договаривал.

И все-таки Карен не боялась его. С самого начала в его глазах было что угодно, но не жестокость. И в постели он торопился, был неуверен в себе, но не стремился нарочно сделать больно. И даже, как мог, старался быть ласковым. Нет, его она не боялась, пугала сама мысль о том, чтобы жить с кем-то... с мужчиной. В ее жизни такого еще не было, ведь это не то же самое, что снимать квартиру вместе с кем-то из девочек.

Но он действительно нравился ей! Нравилось все — внешность, поведение, то, что с ним было легко и уютно. Ночью, во время этого тяжелого разговора, когда она подумала, что лучше сейчас встать и уйти, ей стало так тоскливо, как давно уже не было, а ведь они знакомы всего неделю, даже меньше — два вечера.

И Карен сделала то немногое, что могло помочь ей справиться со страхом и неуверенностью, тихо встала, нашла телефон и набрала знакомый номер.

— Томми? Это я... Мне нужно с тобой поговорить...

Просыпаясь, Дел почувствовал запах кофе, и мгновение, балансируя между сном и явью, не мог сообразить, откуда он взялся. Потом вспомнил, открыл глаза и огляделся — Карен сидела на диване, листая какой-то журнал, но, очевидно почувствовав его взгляд, подняла голову и улыбнулась.

— Привет!

— Привет. Ты давно проснулась?

— Часа два назад. Мне просто не хотелось тебя будить, уж больно ты хорошо спал. Я кофе пока попила, тебе сварить тоже?

Дел понимал, что вчерашний разговор на самом деле еще не кончен, что им еще предстоит многое узнать друг о друге и постараться как-то понять и принять это. У нее хватило мужества рассказать ему о себе — он видел, чего ей это стоило. Когда-нибудь и ему предстоит сделать то же самое, когда-нибудь, только не сегодня, пока что он еще не был готов ни рассказывать, ни даже вспоминать.

Но сейчас, глядя на эту девочку с золотистыми веснушками, ему не хотелось думать о том тяжелом и страшном, что было в прошлом у каждого из них.

— Потом... иди сюда.

Карен медленно подошла и присела на край кровати. Вспомнив ее вчерашнее «Тебе неприятно?», Дел понял, что, несмотря на улыбку, в глубине души она не уверена в его отношении к ней. Что ж, ее сомнения можно было рассеять самым простым и естественным способом.

Он обнял ее и притянул к себе, дотронувшись губами до шеи.

— Ты не против?

Маленькие мягкие руки легко пробежали по его плечам, взъерошили волосы — и Дел мгновенно ощутил знакомое радостное напряжение, нараставшее и ждавшее выхода.

Ее губы пахли кофе, и от этого запаха кровь застучала в висках. Не прерывая поцелуя, прижав девушку к себе, он почувствовал; как ее тонкая рука скользнула вниз и коснулась поверх одеяла того места, которое больше всего жаждало этого прикосновения. Зажмурился, наслаждаясь этой лаской, потом оторвался от ее губ и прошептал:

— Разденься... пожалуйста, Карен, — ему нравилось произносить ее имя, казавшееся таким же нежным и горьковатым, как она сама.

Она понимала, что ему нравится смотреть на нее, и раздевалась не торопясь, отступив на шаг и давая возможность разглядеть все — великолепную грудь, пушистый светлый треугольник, длинные ноги.