Зеленоглазый горец - Ханна Хауэлл

Подумав об этом, она закрыла глаза и внезапно почувствовала, что теряет нечто важное. Аннора пыталась убедить себя в том, что это глупо. Она толком не знает этого человека, обнимающего ее сейчас в темноте. Она не имеет права познать вкус желания. Она должна думать о Мегги. Аннора знала, что при любой оплошности с ее стороны Доннел без колебаний разлучит ее с Мегги. Кроме того, если она даст волю чувствам и уступит своему желанию, то подвергнет опасности жизнь Рольфа и свою тоже, потому что Эгану не понравится, если он узнает, что она связалась с другим. И нельзя было сбрасывать со счетов то, что Аннора не хотела повторять судьбу своей матери, которая родила ее вне брака и тем самым обрекла на жизнь, полную страданий. Она вынуждена расплачиваться за грехи своих родителей. Нет, самым разумным решением будет отвергнуть Рольфа Лавенжанса и впредь избегать встреч с ним. Обходить его стороной и не обращать на него внимания.

Ну что ж, так она и будет поступать! Но не сейчас, а потом. Когда они выйдут из погруженной в темноту тесной комнатушки, где сейчас прячутся от Доннела.

– Доннел, во время нашего последнего набега был убит старший сын лэрда.

Аннора затаила дыхание и на время забыла о Рольфе. Она знала, что Доннел принимал участие в набегах на другие кланы, хотя ей было неизвестно, в чем именно заключалось это участие и насколько часто происходили вторжения на земли соседей. Оказалось, что во время последней их вылазки не обошлось без кровопролития. Теперь понятно, почему Чизхолмы постоянно задерживаются в Данкрейге. Они объединились с Доннелом для совместных нападений на соседей. Раньше Аннора не знала об этом, потому что обычно подобные преступления совершались по ночам. Сейчас для нее стало очевидно, что ведущие к кровопролитию притязания на владения соседей ставят под угрозу безопасность Данкрейга и спокойствие его жителей. Если соседи объединятся и в отместку нападут на них, жизнь Мегги будет в опасности.

Скорее всего Лавенжансу пришло в голову то же самое, потому что он крепко сжал плечи Анноры. Она не понимала, почему Рольф принял это так близко к сердцу, возможно, он решил осесть в Данкрейге, подумала девушка. А став считать его своим новым домом, он встревожился, узнав, что из-за алчности Доннела спокойной мирной жизни в Данкрейге может прийти конец. В любом случае и без того мир в Шотландии был хрупок и нестабилен, но было верхом безумия со стороны Маккея так откровенно разжигать вражду.

– Не волнуйся, Эган, – сказал Доннел. – Совсем скоро я прижму к стенке этого старикашку. Так, что он не посмеет и рта раскрыть.

– Надеюсь, ты знаешь, о чем говоришь, – сказал Эган.

– Возможно, я могу заблуждаться насчет Йена-старшего, но его отпрысков я вижу насквозь. Ради власти они готовы на все – даже на предательство родного отца. Когда мы будем повязаны с этими болванами одной веревочкой, он сделает все, чтобы меня не разоблачили и не схватили.

Аннора испытала чувство досады, когда послышался звук удаляющихся шагов и скрип закрывшейся двери. Доннел и Эган покинули комнату с бухгалтерским книгами. Аннора сожалела, что они не продолжили свой разговор. Возможно, из их дальнейшей беседы стало бы ясно, что именно они замышляли против Чизхолмов, чтобы вынудить их защищать Доннела.

Несколько минут Аннора и Рольф Лавенжанс стояли молча. Потом Рольф открыл дверь, и они с Аннорой вышли обратно в комнату с бухгалтерскими книгами. Когда глаза Анноры привыкли к свету, первое, что она увидела, было разгневанное лицо Рольфа. Она поняла, в чем причина его гнева. Видимо, его до глубины души возмутил разговор между Доннелом и Эганом, где они упоминали о совершенных ими преступлениях. И вдруг Лавенжанс отчетливо выругался – на чистейшем шотландском языке!

– Так, значит, вы все-таки говорите по-нашему, – пробормотала Аннора и едва заметно улыбнулась. – Причем знаете самые выразительные речевые обороты и умеете их к месту употреблять.

– Прошу прощения, – смущенно пробормотал Лавенжанс по-французски, стараясь говорить спокойно – Мне не составляет труда ругаться как сапожник на вашем языке. А вот говорить с леди, как настоящий джентльмен, я, к несчастью, не умею.

Аннора кивнула, но сделала вывод, что Рольф точно так же потрясен подслушанным разговором, как и она.

– По-моему, нам лучше побыстрее убраться отсюда, – сказала она.

– Да, верно.

Джеймс открыл дверь и выглянул в коридор. Увидев, что там никого нет, он вышел из комнаты и сделал Анноре знак следовать за ним. А затем, схватив ее за руку, крепко поцеловал в губы, после чего сразу же отпустил.

Увидев, как она покраснела и отпрянула от него, он улыбнулся. Джеймс понимал, что, безусловно, не следовало напоминать Анноре, что происходило между ними, прежде чем их прервали Доннел и Эган. Однако ему не хотелось, чтобы она забыла об их поцелуе. И этот новый поцелуй украдкой призван был дать знать Анноре, что это – не конец, а только начало их отношений. Да, нужно вести себя осторожно, но Джеймс решил, что не может закрывать глаза на то, что неожиданно вспыхнуло между ним и Аннорой.

Он также не может не придавать значения разговору Доннела и Эгана. Ему так хотелось сейчас пойти прямиком к Маккею и потребовать от него немедленных объяснений. Пусть он признается, на кого они совершили набег и в чьей гибели он повинен. Его злодеяния могут обернуться для Данкрейга и его жителей кровавой междоусобицей, которую нельзя будет остановить даже тогда, когда Джеймс докажет свою невиновность и вернет себе законное владение. Если только он не подаст пострадавшей стороне голову Маккея на золотом блюде – при мысли об этом он торжествующе улыбнулся.

В мастерской Джеймс оглядел инструменты и каминную полку, над которой трудился, и понял, что даже любимая работа не поможет ему сегодня вернуть душевное равновесие. Данкрейг в опасности! Смерть наследника соседского лэрда во время набега – это не мелочь, от которой можно легко откупиться. Такой вопрос также не решишь с помощью переговоров. Джеймсу нужно как можно быстрее избавиться от Маккея, смыть с себя клеймо позора и вернуть себе честное имя. Хватит медлить и осторожничать. Если вскоре он не положит конец злодеяниям Доннела Маккея, вместо обширных владений ему достанется жалкая горстка пепла.

Войдя в большой зал, Аннора увидела, что Чизхолмы все еще гостят в Данкрейге. Она тайно надеялась, что на рассвете они уехали. Из подслушанного накануне разговора было ясно, что Чизхолмы завершили свою кровавую работу, поэтому им больше нечего делать в Данкрейге. Однако они все еще сидели здесь, омрачая своим присутствием прекрасное настроение, с которым проснулась Аннора этим утром.

Ее обычное место за столом оказалось как раз напротив Чизхолмов. И от этого у Анноры тоскливо засосало под ложечкой. Пересесть она не могла, потому что это было бы открытым оскорблением по отношению к гостям Доннела и так просто не сошло бы ей с рук. Хуже всего было то, что на скамье справа от нее сидел Эган. Так как скамья была небольшой, Эган жался к Анноре, и она понимала, что это он делает намеренно. У нее сразу же пропал аппетит, но девушка знала, что должна оставаться за столом, делая вид, что присутствие пяти неотесанных мужчин ничуть ее не раздражает.