Армия Судьбы - Людмила Астахова

Унанки опасно сощурился, встретясь взглядом с Альсом. Он уже не был так благодушен, как мгновение назад. Слова друга задели его за живое.

– Ирье, я знаком с людьми и их повадками ничуть не меньше твоего. С некоторыми дружил, кое-кого даже любил, а возможно, и люблю. Но это не значит, что я не вижу их истинной сущности. И дело не в том, что они по сути своей неблагодарные свиньи и, сколько ни делай им добра, сколько ни помогай, они норовят залезть поглубже в грязь. Мне насрать на их благодарность! Не знаю, как у тебя, а у меня накопилось множество примеров, если хочешь, доказательств правоты своей теории. Я целый год делил скамью и весло с человеком, мы ели из одной миски, и били нас надсмотрщики тоже на пару, но, когда я задумал побег, он сразу донес. Я только потому и пережил порку с солью, что пороли нас опять-таки вместе. Он орал, а я хохотал. Он сдох, а я выжил. В следующий раз я был умнее и в сообщники взял орка из «ночных» и не прогадал. Ты сам совсем недавно побывал в подобном положении. Некоторые из них очень любят издеваться над животными, избивать собак, мучить кошек, – это часть их натуры. И тот выродок, который с таким удовольствием пытал тебя, – он запросто низвел тебя до уровня скота, потому что сам никогда не поднимался выше. Присмотрись получше, и ты увидишь, что все они слеплены из одного теста. Прирожденные мучители, предатели и насильники.

Пресловутая эльфийская сдержанность покинула Унанки, он вскочил со скамейки и заметался между ивой и прудом. Давнее свое унижение, позорные годы рабства, сами воспоминания он до сих пор переживал болезненно. На чистом высоком лбу не осталось и следа от грубого клейма, сошли шрамы от кандалов, отросли волосы, но эльфу по ночам снились безумное солнце, ненавистное весло, бой барабана и свист бича. Унанки никого не желал понимать и никого не собирался прощать.

– Ты во многом прав, Джиэс. Может быть, даже во всем. Но видишь ли, в чем дело, мы все друг друга стоим. И люди, и эльфы, и орки, – сказал Ириен и показал на свою правую щеку. – Вот это мне сделал не человек, а эльф. В высшей степени честный и устремленный исключительно к добру эльф, гордость расы. Зудят ли меньше мои шрамы оттого, что их нанесла рука многоуважаемого сородича? Ничего подобного. Но и больнее мне не становится. Потому что я сделал из своих злоключений только один вывод. Прямо противоположный твоему. Я предпочитаю уважать и любить чистокровного эльфа по прозвищу Унанки – тебя, Джиэс, а не всю свою расу в целом. И еще я, не питая особой привязанности к людям в целом, вполне уважаю и ценю простого оньгъе Аннупарда Шого, достаточно гуманного для того, чтобы спасти от смерти обычного эльфа Ириена Альса, невзирая на все отвращение, которое он, несомненно, испытывал ко мне, руководствуясь лишь собственными понятиями о милосердии.

Ириен задумчиво почесал шрамы на лице. Они с Унанки слишком давно знали друг друга, чтобы таить обиду или недоговаривать в откровенном разговоре, который и так назревал уже очень давно. Примерно лет сто. Они оба были рады, что он наконец состоялся. Хотя в отношениях двух эльфов разговор этот мало что менял. Представь Ириен оньгъе просто как своего друга, и Унанки принял бы сей факт как данность. Ему достало бы простого пояснения, чтобы отодвинуть свои обиды в дальний уголок души и никоим образом не проявлять своих истинных чувств. Пард бы сроду не догадался о том, что эльф совершенно не рад знакомству. Точно так же поступил бы Ириен, доведись ему водиться с приятелями Унанки. Их дружба была много важнее всего остального.

– Я приму любой твой выбор, – улыбнулся Унанки после недолгого раздумья. – Извини.

– Тебе не за что извиняться, Джиэс. Все, что ты сказал, – это правда. Но только часть истины.

– Ты умеешь утешить, когда хочешь. Только не заставляй меня нянчиться с твоим оньгъе.

– Вот этого как раз и не потребуется.

Ириен задумчиво поглядел на друга. Прозвище Унанки – Легкий как Перышко – возникло не просто так. Легкий характер, деятельная натура и страсть к бродяжничеству были сутью Джиэса еще в те годы, когда они оба были детьми. Позлится немного и отойдет, а через какое-то время они с оньгъе станут друзьями. Потому что Унанки, стоит узнать его по-настоящему, невозможно не любить, невозможно им не восхищаться. Потому что только встретив его в Дарже, случайно и нежданно, Ириен наконец смог поверить, что черная полоса несчастий кончилась. Ведь легкий как перышко Джиэс одной своей лучезарной улыбкой приносил удачу всем и всегда. Когда-нибудь и Пард это поймет. А если не поймет, то обязательно почувствует.

Вот говорят, будто люди малочувствительны к невидимым ветрам грядущего. Верно ведь говорят. Потому что если бы Аннупард Шого, со спокойной совестью латающий свои сапоги на хозяйственном дворе гостиницы, смог ощутить шепот будущего, то, возможно, не был бы столь благодушно настроен. И не косил бы глазом на хорошенькую, как принцесса, эльфийскую барышню, словно нарочно гулявшую из стиральни в сушильню и обратно. И не чесал бы за ухом толстого белого кота – любимца господина Ассинарити. А скорее всего, бодро драпал бы в любом направлении от эльфийского квартала Даржи. А возможно, и нет. Может, неведение вовсе и не порок людской, а настоящее благо? Спросить-то не у кого. Разве что у толстого лентяя кота.

– Как думаешь, зверь, неспроста ведь мы с Альсом встретились?

Кот хамски улыбнулся в ответ.

– Вот и я думаю… эльфы просто так на дороге не валяются…

– Он тебя не слышит, – сказал незнакомый голос над головой.

Пард поднял голову и застыл каменным изваянием. На него смотрел орк. Обычный орк, смуглый и красивый парень с искристыми янтарно-золотистыми глазами и жемчужной улыбкой. Только без татуировки на щеке. Совсем.

– Рики-Тики – глухой, – пояснил орк.

– А?! Да я знаю… у него глаза голубые… – промычал оньгъе.

Орк рассмеялся и погладил кота по спинке. Хвостатый конформист мгновенно сменил фаворита, принявшись усердно тереться о штаны орка. Благо белая шерсть на песочно-желтой ткани не так заметна.

– Ты Ириена не видел?

– Он… наверное… в саду.

– С Унанки? Ну, тогда я его здесь подожду. Не возражаешь?

– Нет.

– Меня Сийгином звать, а тебя?

– Аннупард Шого, – ответил сбитый с толку оньгъе и без колебания протянул руку для пожатия.

Рука у орка показалась ему гораздо горячее, чем у людей.

– Ты крепкое пиво-то хоть пьешь? – с надеждой в голосе спросил новый знакомец. – А то с этими эльфами и не выпьешь как следует.

– Пью, конечно. Хорошее пиво?

– Отличное! – обрадовался орк. – Потом я тебя угощу. В честь знакомства, так сказать.

– Благодарствую… если тебя не смущает, что я… оньгъе.

– Если тебя не смущает, что я – эш.[1]