В опасной близости - Ellen Fallen

– Не привязывайся. Ты знаешь, что внешний вид для меня очень важен, и необходимо завершить начатое. А мне не хватает моих авиаторов, – бурчу я. – Только не говори мне, что ты оставил их в машине прошлый раз.

– Я не могу тебе прямо сейчас ответить на этот вопрос. Как видишь, я все ещё одеваюсь, – говорит он.

Наконец, нахожу очки и кладу их в футляр, я не настолько идиотка, чтобы в час ночи надевать сей предмет. Но в Дублине, я уверенна, они мне понадобятся. Не хочу даже думать о ботоксе в этом возрасте, а гусиные лапки возле глаз – их и так достаточно, чтобы пренебрегать очками. Смотрю на мои наручные часы, господи, где носят черти эту Монику?

Звонит мой телефон, и я улыбаюсь, она, как всегда, «пунктуальна».

– Привет злючка, я подъехала, жду тебя, – говорит она.

– Сейчас выйду, – отвечаю ей. – Дугалт, я прошу тебя, ложись спать. Хватит наводить бардак в шкафу. Я уезжаю.

Не успеваю выйти, Дугалт спешно выхватывает мой чемодан. Его лицо покраснело, видимо, от спешных сборов, а может я его вывела из себя. Не важно, иногда хорошо позлить большого мужчину.

– Я. Сказал. – Он взбешён, господи, это реально горячий мужчина, когда зол. – Провожу. Тебя. – Он выделяет каждое слово.

Смотрю на него долгим взглядом, жду, что он накинется на меня и поцелует, испортит к чертям собачьим мою причёску, но я буду счастлива. Но вместо этого он начинает стаптывать задники на кроссовке из последней коллекции Nike. Которые, скажем, кстати, именно я купила ему. Сказать, что я в бешенстве, нет, я в долбаной ярости. И теперь ни один его поступок не изменит испорченной таким варварским способом обуви.

– Какой же ты … – я хочу выразиться, чтобы он понял, насколько он сейчас насрал мне в душу.

– Какой? – Он пыхтит над шнурками и даже не смотрит на меня. Просто засовывает шнурки в кроссовки! Да пошёл он.

Открываю дверь и начинаю спускаться по лестнице, уверена, что совместная поездка в лифте закончится кровожадным побоищем.

Пока я спускаюсь, меня никак не покидает мысль о проклятой обуви. Моё мнение – если ты берёшь дорогую обувь, то необходимо за ней правильно ухаживать. Все это время я натыкаюсь на стену непонимания и тупости. Зачем отдавать такие деньги, чтобы он мог просто убить при мне мой подарок?

Я понимаю, что это вроде как мой фетиш, не его, но отношение в целом раздражает. Толкаю входную дверь и выхожу на улицу.

– Что с тобой? – Моника беспокойно тарабанит пальцами по рулю. – Ты не одна едешь?

– Черта с два, Дугалт решил, что ты будешь нас катать до утра. – Скриплю зубами.

– Ну, этому есть разумное объяснение. Он твой муж и хочет тебя проводить. – Замолкает. – Он взбесил тебя не этим, да?

– Как всегда, Моника. Даже не спрашивай. Сейчас сама все увидишь. – Оборачиваемся обе на щелчок двери. И вот он – мой муж во всей красе, клетчатая рубашка навыпуск, джинсы темно-синие, немного подвёрнутые снизу, кроссовки со стоптанными задниками… Он даже не потрудился завязать шнурки.

– Эй, Бойд, классно выглядишь, – кричит Моника.

Какого…

Он проходит мимо неё и бьёт ладонью по ее протянутой руке.

Я стою с открытым ртом и ничего не понимаю.

– Эй, ребята, да у вас уже рабочий тандем? – Сажусь на переднее сидение, чтобы не видеть этот тихий ужас.

– Ты только что подняла своего мужа из постели, или вы, ребята, трахались? – Вот в этом вся Моника, прямо, никаких «вокруг да около».

Дугалт что-то бубнит, усаживается сзади, а я пожимаю плечами, не хочу, чтобы она думала, что все совсем плохо. Прибавляю радио и начинаю напевать какой-то песенке.

– Ты определённо не знаешь слов, дорогая. – Дугалт обнимает мои плечи, вытягивая свои длинные руки.

– А ещё у неё противный голос. – Смеётся Моника. – Как всегда, так ведь? Ты никогда не умела тянуть и сейчас не надо.

– Смейтесь, упыри, я вам назло буду выть до аэропорта, чтобы не было так весело. – И я начинаю в буквальном смысле кричать слова невпопад. Моника кривится и убавляет звук.

– Хуже твоего пения только стоптанные задники на обуви у Бойда. – Да, да, хочу закричать я. – А вообще, я думаю, у вас недостаточная половая жизнь.

– … – Да мне нечего ответить, я открываю и раскрываю рот, как рыба, выброшенная на берег. Жду, что скажет мой муж. Напряжение за моей спиной настолько осязаемо, что можно повесить топор.

– Сейчас поскучаете немного друг по другу, успокоитесь, и все будет нормально. – Смотрит в зеркало заднего вида. – Бойд, перестань хмуриться, твой лоб замучили морщины. Я… Блин… Хорошо, я молчу, шеф.

Что? Моника кого-то слушает? И этот кто-то мой муж? Не веря, оглядываюсь, чтобы посмотреть, что же такое страшное он ей показал, и ничего. Обычный Дугалт, молчаливый и смотрящий на меня с нежностью.

– Дуг, меня бесит, как ты относишься к вещам. Серьёзно, я не собираюсь спорить в машине или рассказывать, но Моника, она своя, и это лучше, чем мы поругаемся, – говорю ему я.

– Я торопился, и ты меня подгоняла. – Я опускаю зеркало напротив пассажирского сидения и смотрю на него с недоверием. – Хорошо, я всегда так делаю. Всегда можно купить ещё такие. Не быть же обуви вечной?!

Да, действительно. Отдай за его подарок полторы штуки баксов и плюнь на то, что он творит. Даже не вижу смысла что-либо отвечать, с ним и так все понятно. Остаток дороги мы едем молча, я закрываю глаза и наслаждаюсь лёгким покачиванием в машине. Оно успокаивает, помогает отключиться от всего. Мы приезжаем ровно за час до регистрации, Дуг везёт мой чемодан, а Моника идёт со мной, держась за руки.

– Я думаю, Бойд очень расстроен, что ты уезжаешь. Он серьёзный парень, тебе ли не знать?! – шепчет она. – Сама посмотри на него.

– И что я должна увидеть? Ну, красивый, высокий… – отвечаю я.

– Он сексуальный, дура. На работе он всем девушкам нравится, они с ума сходят, когда он рядом, – уверяет она.

– Ты сейчас для чего это говоришь? Чтобы убедить меня или успокоить себя? – Останавливаюсь и смотрю ей в глаза. – Вы с ним спите?

– Больная что ли? – Задыхается от возмущения. – Я бы никогда в жизни не переспала с твоим мужем. Ты чокнутая.

– Тогда к чему все эти «смотри, какой классный Бойд»? – шиплю я.

– К тому, что иногда мы не видим очевидного, зачастую тот, кто рядом, является единственной ценностью, а не дорогущий кусок обуви. – Целует меня в щеку. – Присмотрись к тому, кто рядом. Счастливого пути.

Она уходит, смущённо улыбается и машет мне на прощание. Я же стою, как вкопанная, и смотрю ей вслед, что она сейчас мне наговорила?

– Мы дошли до паспортного контроля, – говорит Дугалт. – Иди ко мне.

Он заключает меня в объятия и целует в обе щеки, потом медленно наклоняется к губам. – Я буду очень скучать по тебе, злючка.