Пакс. Дорога домой - Сара Пеннипакер

Сидевшие у костра охотно подхватили тему, принялись рассказывать, у кого какие были питомцы.

Питер ничего больше не рассказывал.

Место, где он в последний раз расстался с Паксом. Всего в пятидесяти милях к северу от водохранилища. А пятьдесят миль – не расстояние для лисы. Сколько лис с обгорелыми хвостами может проживать на одной и той же территории? Что, если эти двое видели всё-таки Пакса с его лисой? Тогда получается – у Пакса теперь лисята?

Питер не удержался и представил Пакса серым пушистым комочком. Как он тогда поднял этот комочек, как билось крохотное сердечко – быстро, но сильно: тук-тук-тук – и Питер всю дорогу ощущал это «тук-тук-тук» через свитер, кожей живота.

Он поднял взгляд на тёмные кроны деревьев над головой, и теперь уже его сердце зачастило: ведь запросто может оказаться, что Джейд с Сэмюэлом заметили тогда Пакса, а не какого-то другого лиса – что Пакс живёт со своей лисой здесь рядом.

Обессиленный, Питер откинулся назад. Теперь он мог думать только о своём лисе, больше ни о ком и ни о чём. Малейшее движение в зарослях, малейший рыжеватый блик от костра – и сердце Питера взлетало и сразу бухалось вниз. Он может наказывать и наказывать себя хоть по сто раз на дню, проку не будет.

– Когда мы идём дальше? – спросил он, перебив Сэмюэла, который что-то говорил Джейд.

Сэмюэл пожал плечами.

– Как закончится тут основная работа, так все и пойдут. Где-то через неделю. Ну, может, дней через десять.

Неделя? Десять дней? Нет, это слишком долго.

– Но некоторые останутся на водохранилище, – уточнила Джейд. – Его ведь надо ещё засадить растениями и запустить молодь. Рыбу, моллюсков, водоросли – придётся всё и всех заселять по новой. Обычно это около недели. Значит, всего две.

Две недели его убьют.

– А вы когда уходите? Вы говорили, что вы разведгруппа, идёте первыми.

– Завтра, – сказал Сэмюэл. – Но…

– Я с вами. Запишусь в вашу группу.

– Не получится, – сказала Джейд. – Мы не берём Юных Воинов. У нас условия неподходящие, никаких удобств.

– Последний год я жил в доме без электричества. Я умею готовить на костре, пользоваться компасом, делать солнечные дистилляторы. Я умею всё.

Джейд как будто секунду колебалась, но потом покачала головой.

– Нет. Одно дело жить без электричества, и совсем другое – когда каждый день с утра до вечера марш-бросок по пересечённой местности, как у нас… Нет, тут нужны особые навыки. И мы же всегда идём налегке, почти без вещей.

– Но мне очень надо! – Питер встал, скрестил руки на груди. – Пожалуйста. Я всё здесь знаю. Я сам из этих мест. В прошлом году прошёл тут всё пешком. Сорок миль лесом – от скалистых холмов на западе до старой фабрики на реке, где тогда были бои, прошёл один и…

– Нет, мы с Джейд Юных не берём, – твёрдо сказал Сэмюэл.

– …один и на костылях.

Сэмюэл и Джейд смотрели на него изумлённо, молча.

– На костылях? – переспросил Сэмюэл.

– У меня была сломана нога. Я прошёл все эти сорок миль пешком, ночевал в лесу, карабкался по уступам, пересекал реку вброд, потом вплавь. С костылями.

Сэмюэл, сдаваясь, поднял руки.

Джейд широко улыбалась.

– Тогда спать, – сказала она. – Выходим на рассвете.

Пакс смотрел вниз, на огонь.

От гребня до днища долины было с четверть мили, пламя сипело по краям почерневшего овала. Это было тихое сипение, не трескучий рёв разгулявшегося чудовища – горела только трава, но от неё поднимался удушливый дым. Послышались голоса: один человек что-то крикнул, другой ответил. Сквозь дым Пакс не учуял людей, однако не удивился, что они оказались там: люди часто оказываются рядом с огнём.

Морща нос, Пакс спустился ниже, снова всмотрелся и увидел тех двоих, которые кричали, а потом, на дальнем конце огненного овала, – ещё двоих. И от этого почувствовал себя спокойнее. У огня огромная сила, но, когда он служит людям, люди умеют останавливать его по своему желанию. Пакс много раз видел, как его мальчик убивает пламя струёй воды.

Значит, люди скоро остановят этот огонь; так бывает всегда. Если они пошлют его по склону вверх, лис побежит по гребню к реке – пламя не сунется за ним в воду, даже если захочет – ничего у него не выйдет. Так что можно пока отдохнуть и поесть.

Пакс вернулся наверх, на гребень, где воздух был чище. Он отковырнул кусок коры с упавшей смолистой сосны и подкрепился личинками. Потом он поднырнул под шатёр из сосновых веток – хвоя порыжела, но всё ещё была густая, – и пятился вглубь, пока снаружи не осталась только морда. Он отдохнёт здесь, а когда огонь внизу умрёт, двинется дальше на юг.

Несколько часов лис отдыхал – не спал, просто лежал. Выглянув во второй половине дня из своего укрытия, он увидел, что люди уже сместились к западу и огонь сместился вместе с ними. А прямо под ним осталась теперь только широкая чёрная полоса с мерцающими искрами. Он двинулся вниз по склону.

Чем ближе к чёрному, тем теплее становилась земля. Кое-где из неё торчали голые светящиеся кусты. Пахло гарью, палёной травой. И прожаренным мясом – тут и там валялись обгорелые мышиные трупики. Пакс к ним не прикасался. Но когда в углублении в земле ему встретилась кладка куропатки – несколько яиц в ямке, едва тронутой огнём, – он съел яйца. Они были тёплые и почему-то твёрдые, а не жидкие, как всегда.

И ещё ближе к чёрной кромке. Тут земля была уже совсем горячая. Чёрный сухой стручок с хлопком взорвался прямо у него перед носом, и Пакс отскочил – и обжёг заднюю лапу о тлеющую ветку.

Пришлось отступить: обратно к смолистой сосне, в шатёр из веток, зализывать лапу. Потом лис обвил морду хвостом – от дыма – и закрыл глаза. Значит, он попробует пересечь горячую чёрную полосу позже, по вечерней прохладе.

В сумерках Пакс снова взбежал на гребень: прежде чем продолжить путь, он хотел осмотреть всё сверху и убедиться, что никакой хищник не идёт по его следу. Не то чтобы что-то его тревожило – прошлой ночью в пути не было ни одного настораживающего знака, – но просто теперь, пока лапа не заживёт, он не сможет мчаться как ветер. И надо быть начеку.

По ту сторону гребня воздух был чистый. Свет от низкого солнца падал на берёзы на дальнем склоне, лился косым дождём сквозь их кроны и будто стекал с ветвей, капая с ярких кончиков листьев. Облачко бледно-голубых бабочек поднималось и опускалось – как дыхание.

Всё спокойно. Пакс несколько раз лизнул обожжённую лапу и уже собирался уходить, когда глаз уловил неясное лёгкое движение в кустах под берёзами. Лис замер и стал следить.