Алмаз Тёмных - Наталья Ракшина

Было три визита в розовую комнату. После месяца пребывания в заведении «Синичка» я нашла способ сообщить о себе миру, стащив айтел у одной из ассистенток госпожи Кейн, которая работала со старшими девушками. Она периодически организовывала их выезд за пределы «Синички», взрослые девушки пользовались известной свободой и уже работали у Бет по контракту. Ассистентку звали Карина, часто она бывала рассеянна, и забывала свои вещи где угодно — то сумочку, то пудреницу, то бумаги, то айтел. Я наблюдала за ней неделю, прежде чем решилась на кражу.

Спрятав упомянутый девайс в складках юбки, я чинно проследовала мимо камер в свою комнату, где полагалось находиться после обеда. Я смогла пристроить добычу под подушку, предварительно переведя в беззвучный режим. Услышав, как снаружи заперли дверь, как обычно делалось на ночь, я проделала нехитрые манипуляции по подготовке ко сну, погасила свет, легла под одеяло и около часа притворялась спящей. Потом накрылась одеялом с головой, и набрала номер социальной службы Дублина, который помнила наизусть с момента заселения в государственный приют. По этому номеру следовало звонить в экстренных случаях или по каким — то спорным вопросам.

Дождавшись ответа оператора, представилась и потребовала соединить со Службой контроля.

— Офицер Службы контроля, номер шестнадцатый. Разговоры записываются. — Прозвучал в трубке низкий и равнодушный мужской голос. — Причина обращения?

— Меня зовут Пантисилея Мун, офицер! — Я горячо зашептала под своим одеялом, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Я нахожусь в частном пансионе для девушек, под названием «Синичка»! На самом деле это замаскированный публичный дом, где держат несовершеннолетних! Помогите, пожалуйста!

— Девочка, успокойся. — Мужской голос обзавёлся слабыми проблесками интереса. — Назови номер своей социальной карты, чтобы я мог посмотреть в базах.

Конечно, пожалуйста!

Мужчина затих, и я терпеливо ожидала около минуты. Надеюсь, у Карины достаточно денег на счёте, чтобы завершить мой звонок… Представляю, какой шум начнётся, когда сюда нагрянет полиция!

— Пантисилея Мун, возраст: четырнадцать лет и четыре месяца. — Снова зазвучал в голос, в котором нотки интереса сменились отчётливым раздражением. — Переведена в частный приют для одарённых детей. На тебя много жалоб, девочка, со стороны администрации приюта. Все они зафиксированы в Сети Службы контроля: склонность ко лжи, снижение успеваемости… Если ты хочешь присовокупить к ним также ночной розыгрыш офицера Службы контроля, ты преуспела.

— Но… Вы должны мне поверить! — Моему изумлению и ужасу не было предела.

— Я должен освободить линию для тех, кто реально нуждается в помощи. Спокойной ночи, Мун. Не шали больше.

И он положил трубку! Айтел скоро разрядится, надо звонить в полицию…

Я не успела. Вспыхнул свет, хлопнула дверь… Разъярённое лицо Анны О,Нил, хлёсткая пощёчина, укол в плечо.

— Знаешь, что бывает с такими маленькими сучками, Пэнти?!

Я не знала и не хотела этого знать. В области укола разливалось странное онемение, у меня стучало в висках, а язык отказывался слушаться. Анна вытряхнула меня из постели, и вдвоём с какой — то новой, незнакомой мне дамочкой, они потащили меня в коридор, даже не дав накинуть халат. Следом бежала Карина со злополучным айтелом в руке, на ходу бормоча оправдания своей рассеянности.

Я думала, что состоится привычная уже расправа в кабинете Бет, но меня ждало совсем другое.

К тому моменту, когда мерзкие тётки втолкнули меня в незнакомое помещение, я уже плохо соображала что — либо, еле передвигаясь на заплетающихся ногах. Обстановку я прекрасно помню: приглушенный свет, зеркала на пунцовых стенах и потолке, кровать с алыми простынями, низкие пуфики, белый ковёр с мягким ворсом. Молодой мужчина с обнажённым торсом и ультра — модной стрижкой светлых волос, лицо которого расплывалось и множилось в зеркалах на стенах.

Когда меня подтащили ближе, он вытянул руку и небрежно коснулся пальцем моей левой груди.

— Так вы говорите, она невинна?

— Как в день своего рождения, клянусь чем угодно. Как вы любите. — Откликнулась Анна и пребольно дёрнула меня за ухо. — Считай, что это твой учитель, Пэнти, и учись хорошо… А то социальная служба, знаешь ли, недовольна твоими отметками.

Она рассмеялась, старательно подражая глубокому смеху Элизабет Кейн.

— Она под релаксантом. Думаю, минут через десять девчонка вообще перестанет дёргаться… Можете делать, что угодно — но не портить лицо, это обязательное условие.

Комната поплыла вокруг меня, растворяясь в облаке слёз — последних слёз, поставивших жирную точку в моей прежней жизни. Я думала о том, как хорошо было бы сейчас упасть в обморок и потерять сознание, но этого не случилось. Я думала о том, что еще лучшим выходом было бы умереть прямо сейчас — но этого тоже не произошло.

Релаксант, который мне кололи, вызывал расслабление мускулатуры и притуплял эмоции, но полностью лишить сознания не мог. С обмороком вышло удачно во второй раз, и в несколько последующих: я сообразила, что нужно максимально долго задерживать дыхание, пока не наступит желанная «отключка». Я жила только на чувстве ненависти, но, увы — приходилось признать, что мужество отнюдь не расцветает на ранах, оно постепенно меня покидает. Девиз семьи оказался для меня неподходящим, ложным, обманчивым и недосягаемым идеалом. Ад продолжался еженедельно, на протяжении полутора месяцев…

Потом мой ангел — хранитель, — если он у меня был, конечно, — решил, что с меня хватит.

Попытка свести меня с очередным клиентом без релаксанта провалилась в виду отчаянного сопротивления с моей стороны. Предел терпения был достигнут. Естественно, вспышка ярости, последовавшая от Бет и Анны, не замедлила отразиться на моём лице и теле, но мне уже было всё равно. Я хотела только одного — перестать быть физически, раз и навсегда. Я ненавидела своё тело. Однако, любая попытка самоубийства была бы бесполезной под бдительным прицелом камер в комнате и даже ванной. Мне бы не дали довести задуманное до конца. Оставалось выждать какого — то благоприятного момента, и он настал.

Электромагнитные бури, как последствия Сопряжения Миров, бывают на Земле довольно часто, но обычно они довольно слабы и не сказываются на работе электроники. В этот раз было по — другому: небесная иллюминация, начавшаяся в сумерках, закончилась внезапным отключением электричества и всех резервных систем «Синички» поздней ночью.

Ты же ждала этого, Пэнти, чего ты медлишь? Можно взобраться на крышу и спрыгнуть вниз. После всего, что с тобой произошло, умирать уже не страшно.

Я вылезла из кровати и натянула единственную одежду, которой располагала — белую с синим имитацию школьного костюмчика. В темноте пройдёт время, пока меня хватятся — а потом я буду недосягаема.

Дверной замок, разумеется, послушался сразу, как и должно быть. Простенький, дешёвый эльфийский замок с мелодией на три такта. Я выскользнула в коридор и успела сделать несколько шагов, чтобы в темноте столкнуться с кем — то.