Мафия ФИФА. Футбол вне закона - Томас Кистнер

С уверенностью можно сказать одно: этот человек создан для этой работы.

В середине семидесятых Дасслер обнаруживает в торговле правами новый источник дохода – и новый источник финансирования ФИФА. Он сходится с талантливым британским PR-экспертом Патриком Нелли. Его агентство West Nally создает рекламные концепции для мировых концернов. Теперь по заказу нового клиента, ФИФА, газировка от «Кока-колы» символизирует все значимые спортивные события. Масштабы поражают: контракт заключается сроком на 25 лет. А туда, где присутствует кола, подтягиваются и остальные. Концерну наконец удается избавиться от сомнительной репутации – символа эксплуататорской державы США. Теперь «Кока-кола» дает людям нечто большее: спорт. Авеланж остро нуждается в Дасслере и Нелли. Он дал большие обещания избирателям в странах третьего мира, и для этого ему нужны деньги. А миллионы от колы покрывают лишь часть расходов.

В 1977 году Дасслер и Нелли открывают фирму SMPI в Монако. В первую очередь она занимается продажей рекламных мест на стадионах. Капитал и доходы фирмы недосягаемы для следственных структур: сначала деньги поступают из Швейцарии в Монако, а оттуда в Нидерланды или Нидерландские Антильские острова. Дасслер попадает на рекламный рынок, процветающую отрасль. У традиционной телевизионной рекламы появляется опасный противник – пульт дистанционного управления. Как только начинается реклама, зрители переключают канал – рекламные рейтинги падают ниже некуда. Тогда продавцы находят простое и гениальное решение: рекламу следует включить в саму трансляцию. Ничто не располагает к этому так, как крупное спортивное событие, которое передается по всему миру.

Первую многомиллионную операцию Дасслер и Нелли проворачивают во время ЧМ-1978 в Аргентине. Радость от крупной наживы омрачает лишь налоговая инспекция Франции, которая выясняет, что эти двое перечисляли доходы на счета подставных фирм, чтобы избежать налоговых вычетов и валютных правил. В основе расследования оказался портфель, который оставил в аэропорту Женевы помощник Дасслера Жан-Мари Вебер. Увы.

Впереди подготовка к торгам на ЧМ-1982, и это означает двойной вызов Дасслеру и Нелли. ФИФА должна передать им права на продажу. Однако необходимо еще 34 миллиона швейцарских франков, которые требует от федерации Испания, хозяйка чемпионата. Ведь ЧМ жутко подорожал, потому что Авеланж до сих пор выполняет предвыборные обещания – и поэтому число участников финальной стадии возрастает до 24 команд. Дасслер сообщает об этом компаньону Нелли во время конспиративной встречи в мужском туалете мадридского Palacio de Congresos. Первая проблема решается довольно скоро. После переговоров с Авеланжем Дасслер возвращается в Ландерсхайм с хорошими новостями: за миллион долларов сделка у них в кармане. Авеланж отрицает, что получил тот миллион. С другой стороны Spiegel пишет несколько лет спустя: «Очевидно, что тот миллион принят в финансовые расчеты, и права на рекламу достаются Дасслеру». Остаются 36 миллионов франков для Испании. Дасслер передает рекламные права швейцарскому холдингу Rofa, той самой фирме, с которой предшественник Блаттера Кезер вынужден был подписать договор, ничего о ней не зная. Это известно лишь небольшому числу посвященных: название Rofa составлено из имен Роберт (Шван) и Франц (Беккенбауэр). Шван является менеджером футбольного кайзера[7]. Прочие инвесторы остаются в тени. К тому времени, когда Rofa приступает к продаже рекламных мест, Шван и Беккенбауэр, конечно же, покидают холдинг. Благодаря Гуелфи, «Коле» и прочим инвесторам Дасслер собирает 36 миллионов, которые требует Испания. В то же время Дасслер порывает с Нелли. Он подозревает, что Нелли злоупотребляет его доверием.

Хорст Дасслер принимает на борт японского рекламного гиганта Dentsu. У компании, в которой японцы участвуют на 49 процентов, теперь тоже новое название – ISL (Международное агентство спорта и досуга). Агентство основано в Люцерне в рамках холдинга Sporis. Отныне Дасслер регулярно покупает у ФИФА и МОК права на трансляцию, вне конкуренции и гласности. За 45 миллионов франков он покупает права на ЧМ 1986 года в Мехико и перепродает их спонсорам. В итоге ISL выручает без малого 200 миллионов франков. Доходы ISL за ЧМ 1990 года в Италии журнал Forbes оценивает уже в 300 миллионов франков. И экономисты по всему миру задаются вопросом: «Почему эта созданная на пустом месте ISL зарабатывает на ЧМ больше, чем ФИФА?»

Но так ли оно в действительности?

Нет. Так звучит конкретный ответ. Однако суду он известен лишь с 2008 года. Чтобы получить права от ФИФА, МОК, Международной ассоциации легкой атлетики ИААФ и всех прочих, ISL вынуждена раздавать функционерам огромные взятки. Лишь за период с 1989 года до краха в мае 2001-го эта сумма составила невообразимые 140785618 швейцарских франков и 93 жеребца. Это влечет за собой процедуру банкротства. Во время судебного процесса в кантоне Цуг в марте 2008 года обвиненные в злоупотреблении полномочиями топ-менеджеры также признались в коррумпированности.

Но в самой отрасли неладное почуяли еще в восьмидесятые. На Дасслера смотрят с недоверием, потом и вовсе со страхом. Его философия основана на желании «купить весь мир», сетуют критики, такие, как Леонардо Серваджо, глава итальянской спортивной фирмы Ellesse. О коррумпированности говорит и бывший партнер Дасслера Патрик Нелли: «Хорст всегда и с самого начала покупал людей» {21}. В 1986 Spiegel посвящает Дасслеру свою первую полосу. На фото изображена немецкая сборная на ЧМ в Мексике, собранная в коробке из-под бутс «Адидас». Вверху пестрит заголовок: «Продажный спорт. Чемпионат мира под эгидой Адидас». Тогда «благодетель спорта», как окрестил его Wall Street Journal, уже создал свою сеть из спортсменов, функционеров и федераций. Это обошлось ему в целое состояние: в восьмидесятые «Адидас» ежегодно инвестировал в большой спорт 150–200 миллионов марок.

Бывший министр спорта Великобритании Денис Хоуэлл в своем исследовании международной политики в спорте, проведенном в конце 1983 года, сетует, что «международная группа «Адидас» излишне вовлечена в коммерческие и организационные дела спорта». Он высказывает «обеспокоенность тесной связью господина Дасслера и «Адидас» с ФИФА и МОК». Обеспокоены и производители спортивных товаров. У Дасслера «связи лучше, чем в мафии», – считает Эрвин Штрикер, бывший лыжник и PR-агент из Южного Тироля. По заявлению производителя лыж Blizzard, Дасслер правит подобно диктатору.

Так оно и есть. Однако Дасслера самого преследуют им же созданные демоны. В последние годы жизни он одержим манией преследования и контроля. Он никому не называет нью-йоркскую больницу, в которой лечит рак. Нельзя, чтобы ненавистный кузен узнал о его болезни. Хорст за каждым кустом видит его шпионов. До самого конца, истощенный, с печатью смерти на лице, Дасслер держит своих заместителей в неведении. Он пишет им: «Чтобы эта чертовщина с кишечником не переросла в хроническую, в следующие два месяца мне нужно соблюдать полный покой и диету» {22}. При этом ему остается жить еще две недели.

Заключительное фото на кладбище, семья и соратники. Этот снимок символизирует все, что было, и все, что грядет. Наследие Хорста Дасслера воплощает траурная процессия позади его жены и детей. Его личные «три полосы», которые позаботятся о том, чтобы его модель бизнеса жила десятилетиями: Самаранч, Авеланж, Блаттер.