Дальние берега времени - Фредерик Пол

Да, источник информации был у меня под рукой, а я просто не мог им пользоваться. И вот однажды, когда я смотрел на двух хоршей, молча игравших в какую-то настольную игру, экран внезапно мигнул. Игроки исчезли, а из телевизора на меня в упор смотрел другой хорш.

— Привет, Дэн, — сказа он, и я понял, что это мой друг — или тюремщик, или спаситель — Джабертаприч.

Очевидно, в телевизоре имелось какое-то коммуникационное устройство.

— Привет, Берт, — настороженно сказал я.

Если он и заметил мою сдержанность, то не подал виду.

— Извините, но я не мог навестить вас лично. Я сейчас очень занят важными проектами. Но у нас будет побольше времени на общение, когда вы будете здесь.

Впервые я услышал о том, что меня собираются снова перевезти куда-то.

— Когда это будет?

— Когда вы полностью поправитесь. Вы ведь уже чувствуете себя лучше?

— Намного.

— Хорошо. — сказал он, думая, похоже, о чем-то другом. — Я сейчас хочу познакомить вас кое с кем еще. У меня есть на это свои причины. Выходите. Пиррахис отведет вас к нему. До свидания.

На этом разговор закончился. Берт исчез, а на экране снова появились игроки.

Включив телевизор, я спустился по высоким ступенькам и увидел спешащую мне навстречу Пиррахис.

— Это Влажный, Даннерман, — сказала она, беря меня за руку и увлекая за собой. — Он знает язык, так что вы сможете поговорить. Пойдемте быстрее, он на реке.

Наверное, это должно было послужить мне предупреждением. Но не послужило. Мы уже почти достигли реки, когда я увидел существо, наполовину погруженное в воду. Оно было синевато-серое и размером с гиппопотама. Возле рта изгибались тонкие щупальца, на толстой шее красовался металлический обруч. Я узнал его, а потому вырвал руку из когтей Пиррахис и, пошатываясь, отошел в сторону.

Она подбежала ко мне, потрогала горло и заглянула в глаза.

— Вы расстроены, Даннерман. В чем дело? Я кивнул в сторону амфибии.

— Вот в чем. Эти твари убили Пэтси. Ту, которая здесь похоронена. Она купалась, даже не зная, что в воде кто-то есть. Они убили ее электрическим разрядом.

Пиррахис молча посмотрела на меня, потом на амфибию. Ее лицо помрачнело.

— Так вы не будете с ним разговаривать?

— Нет.

— Этого хочет Джабертаприч. — Нет.

Она вздохнула.

— Тот эпизод — просто несчастный случай, но ведь он уже в прошлом. Да, они используют электрический заряд для самозащиты, но лишь тогда, когда существует угроза. На вас никто не нападет.

— Я не хочу рисковать.

Она все еще смотрела на меня, словно надеясь, что я передумаю.

— Не можете простить? Я покачал головой:

— Не могу забыть. Простить? Может быть, позже. Но не сейчас. Пиррахис помолчала, потом грустно сказала:

— А меня вы можете простить?

Я посмотрел на нее с недоумением.

— За что?

Похоже, ей не очень хотелось рассказывать, но, вздохнув, Пиррахис сказала:

— Вы знаете, что существовали другие копии? Ваша и ваших друзей. Их исследовали.

Это я знал. Как знал и то, через что прошла, например, Пэт-5, которая рассказала мне обо всех мучениях. Воспоминания пробудили злость.

— Их подвергли вивисекции.

— Да, — печально признала Пиррахис. — И я была одной из тех, кто этим занимался.

Разозлился ли я на Пиррахис? Уж конечно. «Разозлился» — слишком слабо сказано. Меня охватил гнев. Мой врач, моя сиделка была среди тех, кто резал моих живых, кричащих от боли друзей. Первым импульсом было схватить какой-нибудь камень и размозжить ей голову.

Я этого не сделал. Я действительно поднял камень, но не напал на Пиррахис. Просто запустил его изо всей силы в ближайшее дерево и ушел, чувствуя на себе ее тоскливый взгляд.

Я не оглянулся. Я шел и шел, покинув поселок, по следу, оставленному стоявшей здесь когда-то энергетической стеной. Ночью прошел дождь, и земля была скользкой. Наверное, Пиррахис шла за мной, но я не оборачивался. Я не испытывал желания разговаривать с теми, кто резал моих друзей — и меня! — на части. Резал их, живых, кричащих, агонизирующих, только ради того, чтобы посмотреть, как они сделаны. Так ребенок разбирает будильник, горя желанием выяснить, что там тикает, и не обращая внимания на чувства будильника. То, через что прошел я, побывав в руках «рождественских елок», не шло ни в какое сравнение с муками моих товарищей. Думать об этом было невыносимо.

Я изо всех сил старался не думать. Это не имело значения.

Значение имело другое: вырваться отсюда. И путь был только один. Машина-телепортатор, очевидно, еще работала — роботы хоршей воспользовались ею, чтобы скопировать меня. Моя задача — вернуться к ней и убраться отсюда.

Но в одиночку рассчитывать мне было не на что. И помочь могла только та, которая шла следом за мной, метрах в восьми — десяти.

Я остановился и повернулся к Пиррахис:

— Извините. Я не сдержался. Для меня это стало шоком, вот и все. Понимаю, вы ничего не могли поделать.

Она настороженно посмотрела на меня:

— Вы понимаете?

Я потрепал ее по руке.

— Да, Пиррахис. Вам в мозг имплантировали контроллер, и вы делали то, что приказывали Возлюбленные Руководители.

— Да, но понимаете ли вы? Знаете ли, что это такое, когда вы не властны над собой?

На ее лице появилось выражение, которого я никогда прежде не видел: то ли печаль, то ли гнев.

— Ну… может быть, не вполне.

— Вам обязательно надо это знать, — твердо сказала Пиррахис. — То, что случилось с нами, может случиться и с вашим народом. Мы не всегда были рабами Возлюбленных Руководителей. Мы жили своей жизнью, на своей планете — теперь об этом уже никто не помнит, так как прошло много времени, сменились поколения. Но я думаю, мы жили хорошо. А потом пришли Возлюбленные Руководители и нашли нам свое применение. Мы были умным народом. Мы и сейчас такие.

Она с вызовом посмотрела на меня.

— Конечно, — сказал я. — Я это знаю.

— Но знаете ли вы, что такое быть умным и одновременно подчиняться чужой воле? Возлюбленные Руководители позволяли нам делать только то, что было выгодно им. Мы не могли даже разговаривать друг с другом. Это позволялось только молодым и тем, кто готовился дать потомство.

Я удивился:

— Дать потомство? Не знал…

— Нет, вы не знали. У меня было трое детей, но мне позволили быть с ними только до того времени, пока они не подросли. На моих глазах им имплантировали контроллеры. Они были совсем дети и очень боялись. Мне пришлось солгать. Я сказала, что им не причинят никакого вреда! Никакого вреда! Слышите, Даннерман? Я до сих пор не знаю, что стало с ними. После прихода хоршей я ни разу их не видела, как не видела и их отца. Возможно, они погибли.