Невеста моего отца - Настя Ильина

Вроде бы не голый, но мне становится не по себе. У нас ведь с ней ничего не было? Я не выпивал вчера, значит, не забыл бы, если вдруг…

— Прости, я не могла больше ждать, когда ты проснёшься сам!

Ненастье мотает головой и кусает губы. Она взволнована. Что-то испугало её. Вот только, что именно?

— Говори же, какого чёрта ты решила прервать мой блаженный сон, и если у тебя не будет весомой причины для этого…

— В одной из лабораторий твоего отца произошёл взрыв. Он попросил передать тебе, чтобы позвонил, как проснёшься… Но я волнуюсь за него, поэтому решила разбудить тебя. Что, если это нападение?

Я резко подскакиваю на ноги и начинаю метаться по комнате в поисках своего телефона. Перед глазами темнеет от столь резкого подъёма, но у меня получается удержаться на ногах, и я вижу мобилу рядом с кроватью.

— Если это нападение, то я больше чем уверен, что знаю того, кто может попытаться избавиться от моего отца! — со злостью рычу я.

Ненастье стискивает зубы и отводит взгляд в сторону.

Нет…

Её отцу невыгодно было бы проворачивать что-то подобное в настоящий момент, ведь девчонка пока ещё не стала женой старшего Коршунова и не успела убедить его лишить наследства единственного сына.

Я набираю номер отца снова и снова, но он не отвечает. И тогда я включаю штуку, которой пользовался всего один раз в жизни. Отец не запретил передачу геоданных, и я вижу его местонахождение: он сейчас на центральном заводе.

Хватаю чистую рубашку из шкафа и натягиваю её по пути в ванную. Умывшись прохладной водой, я начинаю застёгивать пуговицы и спускаюсь вниз. Важно узнать, что случилось в лаборатории! Просто нелепая случайность или смертельное нападение? И не пострадал ли кто-то?

Нет, детка, не поедешь! Возможно, ты исчезнешь из зоны моей видимости уже совсем скоро. Если мне удастся доказать твою причастность к этому взрыву…

— Куда ты? Я поеду с тобой! — бежит следом девчонка, а я отрицательно мотаю головой.

Пока иду в машину, пытаюсь дозвониться до отца, и с облегчением выдыхаю, когда он отвечает.

— Влад, тебе не следует пока показываться на заводе или в офисе. Скоро я приеду домой, и мы всё обсудим.

— Почему я не могу приехать на завод?

— Потому что сегодня в лаборатории, которую взорвали, должен был проводить совещание ты.

Я выскакиваю следом за Владом на крыльцо. Всё это, наверное, не мои разборки, но мне почему-то становится очень страшно. Ночью я долго не могла уснуть и молила Бога, чтобы сделал что-то со всей этой ситуацией, чтобы помог мне избежать гнева отца, и чтобы Коршунов сам отказался от свадьбы… Мог ли этот случай в лаборатории быть как-то связан с моими мольбами? Вроде бы Роман Николаевич неплохой человек. Мне не хотелось, чтобы он пострадал… Я желала другого исхода, без жертв. И мне стало ужасно стыдно за мысли, которые допускала себе.

— Я понял. Буду ждать дома, — сухим тоном произносит Влад и поднимает на меня взгляд.

Он медленно опускает руку, в которой до этого сжимал телефон и идёт ко мне. Со скоростью хищника, крадущегося за своей добычей, он поднимается по ступеням крыльца и останавливается в полуметре от меня. Мне становится страшно от взгляда, который он бросает на меня. Даже дыхание ненадолго перехватывается. Я прижимаюсь к двери и пытаюсь нашарить ручку, чтобы спрятаться в доме.

— Ловкий план, Ненастье! Очень ловкий!

— О чём ты говоришь?

Я ничего не понимаю… Влад снова решил меня обвинить в чём-то? Думает, что я матёрый ниндзя, который может легко и просто просчитать даже взрыв в лаборатории?

— Ты действуешь со своим отцом или с кем-то другим?

— Ты когда-нибудь перестанешь обвинять меня во всех грехах смертных? — не выдерживаю я.

Влад начинает казаться мне инфантильным папенькиным сынком, которому не удалось выбраться из подросткового возраста. Он, несомненно, хорош собой, и отчего-то меня тянет к нему, но его скверный характер раздражает. Он бесит меня, выводит из себя, и я злюсь. Злюсь на него за то, что ищет виновника всех бед во мне.

— Не считаешь странным то, что взорвана лаборатория, в которой я должен был проводить совещание? Мне повезло, потому что я проспал сегодня, вырубился вчера и не поставил будильник… Но я должен был там находиться. И кто-то об этом знал!

— А ты не допускаешь, что взрыв произошёл по техническим причинам? У тебя даже мысли такой не возникло, правда? А то, что мне попросту невыгодно убивать сына Романа Николаевича накануне нашей свадьбы, потому что тогда её попросту отменят из-за траура? Влад, думай, прежде чем говоришь что-то, потому что мы с тобой знакомы всего второй день, а ты уже успел сотню раз свесить вину за всё плохое, что происходит в твоей жизни!

И тут я на секунду задумываюсь о том, что на самом деле траур мог бы только сыграть мне на руку, помог бы протянуть время, но я отгоняю эту мысль. Не таким путём я хочу добиться свободы, не таким.

— Потому что ты, Ненастье, самая настоящая напасть!

Влад смотрит на меня несколько секунд, словно пытается переосмыслить наш разговор. Конечно, мне хотелось, чтобы он активно убеждал своего отца, что я ему не пара, но обвинять меня в покушении на убийство — это слишком. Я не такой человек! Я никогда и мухи не обидела! А вот отец… Конечно, он мог попытаться избавиться от Влада для того, чтобы потом я стала наследницей Романа Николаевича. Вот только я бы ничего не дала отцу, ни копейки… Я бы постаралась уничтожить его. Перед глазами начинают мелькать различные ужасные события, которые могут произойти со мной и мамой, если я стану наследницей Коршунова… Отец может попытаться убить и нас с ней… Сердце трепещется в груди, и я чувствую, что просто обязана открыться перед кем-то… Мог бы мне помочь Влад? А Роман Николаевич? Я их обоих не знала, понятия не имела, что ожидать от богатеев, которые привыкли играть чужими жизнями.

— Если твоя причастность будет доказана, я тебя уничтожу! Разорву на тысячу мелких кусочков! — цедит Влад.

Я театрально закатываю глаза и стараюсь казаться стойкой, но я уже устала от всех этих обвинений. Кому-то постоянно что-то нужно от меня, а я просто хочу жить.

— Если моя причастность к такому зверству будет доказана, я сама себя уничтожу! Уж поверь мне!

Я разворачиваюсь и спешу скрыться в доме. Захожу на кухню и наливаю трясущимися руками стакан прохладной воды. Такими темпами совсем скоро я стану как одна из тех безвольных кукол, вечно сидящих на антидепрессантах. А я подсяду на них, если давление со всех сторон будет продолжаться.

— Прости, наверное, я немного переборщил! — входит Влад и застывает в дверном проёме, а я поворачиваюсь и с удивлением смотрю на него.

Он извинился? Меня это немного удивляет, потому что мне казалось, что такие нахалы не знают добрых слов и не умеют просить прощения. Я тяжело вздыхаю, делаю несколько жадных глотков воды и киваю.