Вынужденный - Лика П.

камни, бусы и другие, – отец приподнял свои густые брови. Откровенно, я и сам был удивлен, мне более сжатую информацию предоставили.

– Одним словом прикладным искусством и шитьем.

– Эм… не совсем, то, чем я занимаюсь, называется одним словом бисероплетение, но прикладным искусством я тоже увлекаюсь…

– Вот как… это очень интересно и очень женственно. И готовить умеете?

Юля неловко прикусила губы и отвела взгляд. Брат быстро среагировал и пришел на помощь Юле.

– Отец, не мучай нашу невестку, – мой брат всегда мог позволить себе влезть, если считал нужным, даже там, где не стоит прерывать разговор.

– Талхан, вот когда ты приведешь свою невесту, я буду более тщательно ее опрашивать и не позволю встревать в наш разговор.

– Это вряд ли, отец, я не собираюсь жениться, – наш ужин стал более шутливым и расслабленным. Немного посмеявшись, наелись досыта. Мама встала из-за стола, подошла к нам, положила свою ладонь на голову Юли и сказала, погладив ее по голове:

– Хорошая девочка, сынок… у тебя хороший вкус.

«Знала бы ты мой вкус, мама», – сказал я мысленно…

– Спасибо, мама. Юля устала с дороги, провожу ее в комнату.

– Конечно, сынок. Ее комната напротив твоей.

– Хорошо.

– Спасибо за ужин, все было очень вкусно, – поблагодарила она мою маму в знак уважения.

Молодец, хоть воспитание успел дать Борисов, прежде чем сбагрить. Мама улыбнулась, приняв слова будущей невестки. Взяв ее за руку, повел из гостиной на второй этаж, где располагалась ее комната.

– А как же попрощаться с другими родственниками? – удивленно спросила она.

– Успеешь еще.

– Но это неуважительно уйти, не сказав ни слова на прощание.

Я резко остановился лишь тогда, когда мы покинули комнату.

– Если я тебе скажу, что надо прощаться, тогда и будешь. Поняла? – прошипел я.

– Поняла, – тихо отозвалась она и весь оставшийся путь шла молча, но с высоко поднятой головой… ну, а как же иначе…

Войдя в комнату, сказал:

– Располагайся, твои вещи уже должны быть развешаны в гардеробной.

В связи с событиями по устранению утечки газа, которыми я был занят почти весь перелет, совсем забыл ввести Юлю немного в курс дела и сказать хотя бы, как зовут моих родителей, из головы вылетело.

– Юля… моего отца зовут Алихан Аланович, а маму – Аминат Ишаховна, брата, можно просто, Талхан.

– Я знаю… попросила Азу перед поездкой, чтобы она немного рассказала о Вашей семье.

– Ясно. Все тогда, отдыхай, – вышел, оставив ее в середине комнаты, сама освоится. Сделав пару шагов, вспомнил, что обещал Борисову поговорить с дочерью. – Черт! – вернулся, открыл дверь, а она так и стояла, не шелохнувшись, с момента как я вышел, только голова опущена на грудь. Но она тут же приняла королевскую осанку, как только я вошел. Вытащив сотовый набрав номер Борисова, подал ей.

– Поговори с отцом.

Она приняла из моих рук телефон и приложилась к трубке:

– А можно я…

– Нет! При мне говори и переведи на громкую связь.

– Хорошо, как скажете, – сделала, как я попросил.

– Алло… отец? – тихо поинтересовалась она, когда услышала в трубке голос.

– Да, дочка… Как твои дела, Юля?

– Спасибо, все хорошо…

Я слушал и видел, как ей трудно дается разговор, и решил прекратить этот фарс, забрав у нее трубку.

– Борисов… больше не звони сюда, я не разрешу ей с тобой общаться. Единственный раз, когда ты ее увидишь, будет день нашего бракосочетания. Все на этом, для меня… вот эта твоя забота – сплошной фарс! Если ты хотел обеспечить дочери будущее, надо было подумать задолго до… и хорошенько подумать. В конце концов, продал бы свою долю, когда только узнал, что твое заболевание неизлечимо! А ты решил поступить как эгоист! Ты думал только о себе! Я теперь вижу, все твое отношение к ней! О себе только думал, болеющий! Все мое уважение умерло в тот же день, как только ты предложил мне контракт, приперев меня им к стенке. Ты жучара прекрасно знал, что я не позволю, кому бы то ни было влезть на верхушку нашего холдинга. Считай, я его вырастил, как ребенка!

– Алан…

– Замолчи… ты болен, я не злорадствую, и тем более не хотел бы, чтобы ты болел, но твоя болезнь – это не повод, так распоряжаться жизнью своего ребенка!!! Но все, уже поздно… контракт подписан двумя сторонами, и расторгнуть не получится, потому что я собираюсь выполнить основную ее часть. Получишь приглашение на бракосочетание! – в бешенстве кинул трубку на диван, а та упала, ударившись о пол. Тяжело дыша, стоял какое-то время приводя свое дыхание в норму и успокаивая нервы, положа руки на пояс. За спиной услышал мягкие шаги – это Юля, я уже узнаю ее по шагам – зачем-то подметил я. Подняла мой телефон и положила на диван. Обернулся к ней – видимо, слишком резко, она сделала шаг назад. Может, испугалась, что я ее ударю… – я вообще женщин не бил… никогда, и ее не собираюсь. Не люблю наглых женщин, и она не будет такой, не допущу, чтобы женщина села мне на голову.

– Какие у вас отношения с твоим отцом?

Она растерялась:

– Что? В каком смысле?

– В прямом… ты при мне ни разу его не назвала папой, только отец. А это не пристало девушкам. По моим ощущениям, у вас так себе отношения отца и дочери.

После моих слов она опустила глаза в пол, не проронив ни слова. Закивав головой, произнес:

– Так и думал. Юля! – сказал резко я, и она так же резко, подняла свои глаза на меня. – Ты станешь моей женой, как бы я этого не желал. Назад дороги нет! Не хочу, чтобы ты желала встречи с ним, потому что я не позволю тебе с ним встретиться, даже если он при смерти! Он мог поступить по-другому, ведь ты ему – дочь! А если рассудить, получается, он больше позаботился о своей доле в холдинге, чем о тебе. Те претенденты, которые не прочь заполучить долю твоего отца, развалят его, потянув и мою долю прицепом. Ведь без доли твоего отца это уже не холдинг. И твой отец знал, что я не смогу упустить такую возможность и соглашусь, потому что я вложил душу в холдинг и считаю его своим детищем. Но… не дай Бог, моей плоти и крови угрожала бы малейшая опасность, и встал бы выбор между холдингом и моим ребенком, я бы, не задумываясь, выбрал ребенка. По-другому и быть не может. А теперь вытри свои слезы, я это не люблю, выглядит как