Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна - Сэмюэл Дилэни

– Тогда ладно, – рассмеялся Калли.

– Куда ’оедем заделывать ’робоину? – спросил Коготь.

Ридра не поняла.

– За Навигатором-один.

– В Морг.

Рон нахмурился. Калли выглядел озадаченным. Разноцветные жучки опоясали его шею и снова разбежались по груди.

– Ты же понимаешь, что нам нужна девушка, которая…

– Все будет.

Они вышли из Бестелесного сектора, сели на монорельс, проехали над петляющими улицами транспортных районов, выбрались к космодрому. В черноте за окнами горели голубые сигнальные огни. Корабли взлетали белыми всполохами; отдаляясь, синели и совсем вдалеке превращались в ржавом воздухе в кроваво-красные точки.

Первые минут двадцать они под гудение рельсов еще перешучивались. От флуоресцентных ламп по лицам и коленям сидящих переливались зеленые пятна. Но постепенно боковое покачивание вагона сменилось ровной тягой, и пассажиры один за другим смолкли. Таможенник всю дорогу сидел тихо, пытаясь восстановить в памяти ее лицо, слова, тело, но воспоминания не давались. Словно вдруг возникла потребность что-то высказать, ты начал было говорить, а мысль ускользнула – и во рту пустота, утраченный текст о любви.

Когда они вышли на открытую платформу станции «Туле», пахну́л теплый ветер с востока. Рваные края облаков разошлись, обнажив луну цвета слоновой кости. На неровных краях платформы серебрились гранит и гравий. Красный городской смог остался за спиной. Перед ними на фоне изломанной ночи высился черный Морг.

Спустились по лестнице и бесшумно прошли по каменистому парку. В темноте сад воды и камней производил зловещее впечатление. Ни одного живого растения.

Когда приблизились ко входу, из темноты выступила массивная металлическая, ничем не освещенная дверь и несколько ступеней перед ней.

– Как войти? – спросил таможенник.

Ридра сняла с шеи капитанский жетон и приложила к небольшому диску. Что-то зажужжало, и дверь раздвинулась, словно рассеченная светом. Вслед за Ридрой все прошли внутрь.

Калли задрал голову к металлическим сводам:

– Да уж, транспортного мяса в этой морозилке хватит на сотню звезд со всеми их планетами.

– Здесь лежат и таможенники, – вставил Эпплби.

– А что, – простодушно поинтересовался Рон, – кто-то когда-то вызывал из сна таможенников?

– На кой? – хмыкнул Навигатор-два.

– Подобные случаи бывали, – сухо ответил таможенник.

– Только реже, чем транспортников, – добавила Ридра. – Сейчас таможенное обеспечение межзвездных перелетов превратилось в точную науку. А транспортная работа, гиперстатическая навигация, по-прежнему остается искусством. Да, конечно, лет через сто и она может превратиться в науку. Но пока людей, овладевших искусством, все-таки меньше, чем тех, кто освоил науку. Есть и влияние традиции. Транспортники привыкли, что их после смерти вызывают, привыкли работать бок о бок с живыми и мертвыми. Для таможни это все диковато. Так, нам к самоубийцам.

Из главного вестибюля они свернули в соответственно обозначенный коридор, пол которого уходил вверх. Дойдя до конца, они оказались в высокой, просторной комнате с приглушенным фоновым освещением, до самого потолка заставленной стеклянными ящиками. Вдоль ящиков исполинской паутиной растянулась сеть лестниц и переходов. В гробах за покрытым инеем стеклом угадывались темные формы.

– Я только не понимаю, – прошептал таможенник, – как это – вызвать назад? То есть любого мертвого можно вернуть в телесное состояние? Вы правы, капитан Вон, в таможне такие вещи обсуждать почти… неприлично.

– Вызвать можно любого самоубийцу, который в Морге прошел стандартную процедуру развоплощения. Но если человек погиб насильственной смертью и в Морг только доставили тело, ну или стопятидесятилетний старик тихо скончался от старости, то смерть – уже навсегда. Хотя в Морге, когда тело оформляют по стандартной процедуре, записывают структуру мышления покойника, и потом, если кому-то понадобятся его соображения, эту структуру можно воспроизвести. Но сознание уходит навсегда – куда уж там оно уходит.

Рядом с ними, словно кварцевая игла, переливался картотечный кристалл.

– Рон, – позвала Ридра. – Хотя нет, вы оба.

Навигаторы в легкой растерянности подошли к кристаллу.

– Ты что, знаешь кого-то из недавних самоубийц, кто…

Ридра покачала головой. Провела рукой перед кристаллом, и на вогнутом экране у его основания вспыхнули слова. Пальцы замерли.

– Навигатор-два… – Поворот руки. – Ага, Навигатор-один…

Она махнула пальцами в другую сторону:

– Пол мужской, мужской, мужской… Женский! Так, Рон, Калли, говорите.

– О чем?

– О вас. Чего бы вам хотелось.

Ридра переводила взгляд то на экран, то на стоящих рядом мужчину и юношу.

– Ну это… – Калли почесал голову.

– Красивая, – выпалил Рон. – Хочу, чтобы была красивая.

Он подался вперед, голубые глаза его загорелись.

– Конечно, – вмешался Калли. – Но только, знаешь, не милая полненькая ирландка, не брюнетка с карими глазами и веснушками, которые высыпают на солнце через четыре дня. И она не должна чуть шепелявить и заставлять тебя всего покрываться мурашками, даже когда она строчит координаты – быстрее и точнее, чем компьютер, но всё своим детским голоском. Или когда она положит твою голову себе на колени и говорит, как сильно она…

– Калли! – крикнул Рон.

И могучий навигатор осекся, тяжело дыша, прижал кулак к животу.

Ридра перемещала пальцы над экраном, то на несколько сантиметров в одну сторону, то в другую, а сама всматривалась в высвечивающиеся имена.

– Но все равно красивая, – продолжил Рон. – Спортивная, пожалуй. Чтобы любила побороться, когда мы на планете. Кэти спорт особо не интересовал, а мне всегда было жаль. У меня как-то лучше получается найти контакт, если я с человеком могу выйти на ковер. Но серьезная, конечно, если мы о работе. И чтобы соображала быстро, как Кэти. Только…

Ридрины пальцы двинулись вниз, потом резко прыгнули влево.

– Только, – убрав руку от живота и немного придя в себя, продолжил Калли, – это должен быть цельный человек, новый человек. Сам по себе, а не набор наших воспоминаний о другой девушке.

– Да, – сказал Рон. – Главное – чтобы она была хороший навигатор и любила нас.

– Могла полюбить нас, – уточнил Калли.

– Если она будет такая, как вы хотите, но при этом останется собой, – спросила Ридра, занеся руку над двумя именами, – вы-то сможете ее полюбить?

Медленный кивок после небольшой паузы со стороны большого, быстрый – со стороны маленького.

Ридра дотронулась до экрана, и на нем засветилось: «Моллья Тва, Навигатор-один». Далее – ее координаты. Ридра ввела их в панель на столе.