Убийство как по маслу - Арина Тарелкина

Я не донна Франческа, у меня нет черепичной крыши, да и солнце в наших краях тот еще помощник, поэтому я давно приспособилась сушить помидоры в духовке. Пару-тройку часов на 70 градусах, и… Да, конечно, это не одно и то же, но в любом случае очень и очень вкусно, а уж если подать их с рукколой, козьим сыром и бокалом вина, любые проблемы померкнут и отступят на задний план.

Однако в тот вечер у меня были на вяленые помидоры совсем другие виды. Сегодня они были нужны для восхитительной фокаччи – ничто так не прочищает мозги, как работа с тестом.

Поэтому по возвращении домой я сразу же включила духовку, задав умной программе задачу нагреться до 190 градусов.

Тщательно, будто хирург перед операцией, помыла руки. В глубокую прозрачную миску просеяла триста семьдесят пять граммов муки, хлопнула руками, подняв белое облачко – жест не обязательный, но желательный: при приготовлении фокаччи вся поверхность стола должна быть покрыта тонким слоем белоснежной пудры. Иначе что мы за повара?

Я добавила к муке щепоть морской соли на глаз и чуточку коричневого сахара. Непременно коричневого – солнечного тростникового. Наш хлеб должен пахнуть морем и солнцем. Перемешала сухую смесь венчиком, добавила чайную ложку сухих дрожжей и теплой кипяченой воды – ровно сто пятьдесят семь миллилитров. И вот теперь самое главное. Погрузить руки в будущее тесто, пропустить вязкую жидкость между пальцами, сжать кулаки, разлепить и сжать снова. И так до тех пор, пока неприятная на ощупь субстанция не превратится в упругую податливую массу. В зависимости от сорта муки, ее может и не хватить, но это не страшно – у нас наготове на аптекарских весах белой горкой всегда возвышается запас, и мы подсыпаем и подсыпаем по мере необходимости. Наконец главный штрих – пара столовых ложек оливкового масла. Именно так – в конце. Это важно.

Не торопитесь убирать масло, ведь оно понадобится нам прямо сейчас, чтобы смазать глубокую миску и отправить тесто отдыхать. Минут через сорок, если все было сделано правильно, оно значительно увеличится в объеме и будет готово к работе. Нам останется только переложить его в форму для выпечки, разровнять, а затем сделать пальцем «лунки» и уложить в них вяленые томаты и листики базилика. Оставить под влажным полотенцем еще на двадцать минут, а затем запечь в духовке примерно полчаса до румяного цвета. Главное – не сойти при этом с ума от разливающихся по дому ароматов. Нет ничего на свете восхитительнее этого запаха – запаха тепла и уюта домашнего очага.

Меня всегда удивляло, как и почему из таких простых продуктов получаются настолько восхитительные блюда. И главное – всякий раз разные. Итальянская фокачча, ближневосточная пита, литовская хала – все они не имеют в своем составе ничего, кроме муки, воды, соли, сахара, дрожжей и растительного масла. Но обладают при этом совершенно разным вкусом и видом. Как? Как это выходит? Как получается? Загадка, поиском ответа на которую я, если честно, не заморачиваюсь. Не дай бог найду, и тогда прощай, магия. Волшебство разрушится, останется лишь скучный набор сухих фактов и химических формул, чего я никак не могу, да и не желаю допустить.

Пока тесто дышало и росло в духовке, набирая объемы, словно женщина после тридцати, я решила побаловать себя кофе.

Дорогущий аппарат мгновенно откликнулся на прикосновение пальца к кнопке. Урча от удовольствия, как обожравшийся сметаной кот, наполнил чашку горячим напитком. Легкая дымка поднималась над черной гладью, подернутой светло-коричневой пенкой, и распространяла умопомрачительный аромат. Пальцы обвили тонкий фарфор, впитали его приятное тепло. Я закрыла глаза, втянула ноздрями воздух, на несколько секунд остановила стремительный бег носящихся в сознании мыслей. Обожаю такие медитативные состояния. Если смерть не заберет меня внезапно, свой последний миг хочу провести именно так – вдыхая божественный запах бодрящего кофе. Какие бы беды и невзгоды ни приготовила мне жизнь, в ней всегда найдется время таким мгновениям.

Вообще-то обычно я предпочитаю варить бодрящий напиток сама, перемалывая ручной (непременно ручной) мельницей кофейные зерна. Обожаю экспериментировать со вкусами, добавляя корицу и мускатный орех, имбирь и гвоздику. Весной срезаю веточку цветущей вишни, используя ее вместо ложки. Чудесен кофе со свежими ягодами малины или смородины, ароматной земляники или голубики. Однако сегодня, отдав весь свой кулинарный пыл фокачче, я предпочла, чтобы внутреннего кофемана удовлетворила умная техника. От нее, конечно, не дождешься душевности – хотя за те деньги, что я за нее заплатила, она как минимум должна поддерживать философские беседы о трудах Канта, танцевать канкан и делать массаж. Но сама, дура, виновата – могла бы квартиру в Мытищах купить, а выбрала это. Правда, нужно отдать должное, убийца бюджета маленькой африканской страны дело свое знает – кофе варит отменный. Не такой, конечно, как я в медной турке, но тоже весьма и весьма неплохой.

Помешав в чашке напиток, нарушив гармонию идеальной пенки эспрессо, я наконец сделала первый глоток.

– М-м-м, – я зажмурилась от удовольствия, словно фитоняшка, поймавшая свое отражение в зеркале спортивного зала.

– А мне? А как же я? – звонкий голос вернул меня с небес на Землю. – Я ведь лучше собаки! Сама плюшками балуешься, а девочка твоя ноги в кровь топчет.

– Ох, батюшки, кто к нам пожаловал. Сама Алена Геннадьевна, – запричитала я нянькой из сказки Роу. – Чего изволите? Чем же вас потчевать, гость мой дорогой?

– Да сиди уж, – отмахнулась помощница, беря чашку со специальной подогревающей подставки. Поставила ее под хромированный краник, щелкнула кнопкой. Спящий секунду назад аппарат тут же откликнулся веселыми огоньками и тихим, еле слышным хрустом перемалываемых зерен.

– М-м-м, – Алена повела носом, словно заправская ищейка, напавшая на след, – что это мы тут печем? – и расплющила нос о стекло духовки, не боясь обжечься. И правильно – в моем доме очень умная техника. Настолько, что иногда я ее даже побаиваюсь. Кажется, провинись я однажды перед чайником или роботом-пылесосом, и они подобьют стиральную машину на бунт. И тогда все – кранты. Захватят дом, как пить дать. На холодильник надежды никакой – этому равнодушному ко всему мерзавцу лишь бы живот набить, а там хоть трава не расти. На редкость холодный тип. Но пока все они милостиво разрешают ими пользоваться и даже берегут нас от возможных травм – вот и стекло жаркой духовки не нагревается снаружи, какой бы жар ни пылал внутри.

– Только не открывай, – предупредила я наперсницу, опасаясь за судьбу итальянского хлеба.

– Не учи ученого, – фыркнула Алена.

– Ну, мало ли, – пожала я плечами. – Как дела на студии?

– Степан говорит, на ближайший месяц записей хватит. Потом повторы можно прогнать. Первые выпуски мало кто помнит, да и новых подписчиков тьма. Выберет те, что менее популярны – не разошлись по сайтам… Продержимся, короче.

– Приплыли, – скривила я губы. Так старались просмотров набрать, а вынуждены размещать заранее провальные записи.

– О, за это не волнуйся. Степа только-только сайт поднял. Лежал из-за наплыва посетителей. Народ толпами валит после такой рекламы. Куда там Андрюше с его «Давайте обсудим».