При вспышке молнии - Барбара Босуэлл

Она назвала его неблагодарным ничтожеством, и Кевин готов был согласиться. Он умышленно старался ее обидеть. Это было несправедлива, не правильно, и она этого не заслужила.

Он был недоволен собой, хотя имелось и оправдание. Как говорится, он действовал в состоянии умопомрачения. Потому что с того самого мгновения, когда у себя в кабинете он слишком близко подошел к этой девушке, им овладело безумное желание, которое лишило его способности мыслить разумно. А разве это не есть умопомрачение в чистом виде?

Он мог лишь благодарить судьбу за то, что мисс Саксон не догадывалась: им руководил звериный инстинкт, унаследованный от доисторических предков. Человек прямоходящий, вспомнил Кевин, хомо эректус. Вот уж поистине не в бровь, а в глаз.

И даже сейчас, при столь страшных обстоятельствах, он не мог забыть то, что произошло между ним и Рейчел. Ему чудилось, что они снова там, у него в конторе. И он вновь вдыхает волнующий аромат ее духов, ощущает жар ее тела.

Когда взревел поезд, напугав ее до полусмерти, она безотчетно устремилась к нему в поисках защиты. Он не мог устоять против искуса и обнял ее. И в следующее мгновение уже не помнил себя, прижимаясь к ней, как мальчишка, впервые почувствовавший себя мужчиной.

Столь бурная реакция заставила Кевина посмотреть правде в глаза. Эта невыносимая, неприятная правда состояла в следующем: он безумно хотел быть с Рейчел Саксон, прикасаться к ней, обнимать ее.

С тех самых пор, как впервые увидел!

Это было унизительное, чудовищное открытие. Он сходит с ума от вожделения, а она его на дух не переносит.

По счастью, у него был отменно развит инстинкт самосохранения, и, собрав в кулак всю свою недюжинную волю, он сумел оторваться от нее и даже отойти в сторону. Это оказалось нелегко; с каждой секундой пламя страсти, бушевавшее в нем, разгоралось все сильней. Он все-таки поддался искушению и провел ладонями по ее бедрам.

Господь свидетель, ему хотелось большего…

И теперь ему представлялось, что могло бы произойти в его кабинете, пока мимо с грохотом проносился филадельфийский экспресс. Он видел, как задирает ее пижонскую юбочку. Проводит руками по длинным красивым ногам. Стягивает трусики и наконец с наслаждением проникает в нее. Разумеется, она готова его принять. Ее так же, как и его, обуревает желание. Он видел этот исполненный истомы взгляд, который она устремила на него.

Мисс Вечная мерзлота? Снежная королева? Одна только мысль о холодной красавице с подавленной сексуальностью взволновала его, но реальная, страстная Рейчел просто свела с ума.

Да, да, черт побери, все так, но он не мог позволить себе подобную авантюру. Он бежал: бросился к окну и принялся сосредоточенно разглядывать рельсы, словно решил пересчитать все шпалы, смутно припоминая, что они перед этим о чем-то говорили, однако не в состоянии воспроизвести ни единого слова из сказанного.

Телефонный звонок Сары швырнул его из состояния полного смятения в состояние панического страха. Отцовский дом горит? Его брат внутри? А он без машины. Почва стала уходить у него из-под ног, но тут Рейчел предложила подвезти его. С этой секунды он принялся ей хамить, твердо решив пресечь любое проявление доброты с ее стороны, потому что, храни его господь, он все еще сходил с ума от вожделения. Пришлось положить пиджак на колени, чтобы скрыть, до какой степени он возбужден; он весь взмок, но виновата была не жара.

Им владело чудовищное, постыдное наваждение, и он знал это. Несмотря на несчастье, свалившееся на семейство Кормаков, он способен был думать только об одном. Он всей душой желал освободиться от власти, которую имела теперь над ним Рейчел Саксон.

Он знал, что она изо всех сил старается быть с ним терпеливой и покладистой, но это все только осложняло. Она словно дразнила его. Ему нужно было, чтобы Рейчел снова обдала его холодом высокомерия. Руководствуясь соображениями самозащиты, он добился своего — она вновь превратилась в мегеру. У него не было другого выхода!

— Эй! Проезд закрыт! — К окошку водителя подошел молодой полицейский; вид у него был измученный и раздраженный. — Если вы вдруг не заметили, тут пожар.

— Заметила, офицер, — вежливо ответила Рейчел. — Я привезла мистера Кормака. Он родственник…

— Кормак? — Полицейский заглянул в машину и увидел Кевина. — Слава богу, вы наконец приехали! — Он навалился на дверь так, словно едва держался на ногах. — Мы не можем найти одного из мальчиков, и Клара совершенно не в себе. Я знаю, это звучит дико, но она захватила машину «Скорой помощи». Никого туда не впускает, санитары рвут и мечут, и их можно понять. Сумеете ее успокоить?

— Попытаюсь, — мрачно ответил Кевин.

— Я припаркую вашу машину, мисс, — полицейский буквально расцвел. — А вы ступайте с ним к «Скорой помощи». Там нужны люди.

Ни мгновения не колеблясь, Рейчел вылезла из машины и, уступив место полисмену, поспешила вслед за Кевином.

— Они уже зовут Клару по имени, это плохой знак, — пробормотал Кевин, быстрым шагом направляясь к автомобилю с включенной мигалкой.

— Она захватила машину «Скорой помощи»? Как? Вернее, зачем?

— На вопросы «как?» и «зачем?» у Клары и моего отца редко бывают ответы.

В туфлях на высоких каблуках было трудно поспевать за Кевином, и Рейчел немного отстала. Она уже раскаивалась, что приехала сюда. В итоге полицейский галантно увел у нее «БМВ», с Фрэнком Кормаком и его женой она знакома не была, а Кевину явно мешала.

— Осторожно, она вооружена, — проорал санитар Кевину, когда тот добрался до машины. Через несколько секунд подоспела и Рейчел.

— У нее что, пистолет? — осторожно спросил Кевин.

Потрясенная Рейчел смотрела на него. Ведь все происходящее просто кошмар, и с каждой минутой становится все хуже! Она тотчас же простила его за злые нападки на нее и прочих Саксонов. Подумаешь, попала под горячую руку. В таком состоянии чего не наговоришь.

Разве сама она не без греха? Если смотреть правде в глаза, в сложных ситуациях ее вряд ли можно назвать милой, терпеливой и выдержанной.

— Нет, пистолета у нее нет, — ответил санитар. — Но у нее по шприцу в каждой руке. Мы хотели ввести ей успокаивающее, но она вырвала их у нас. Заперлась в машине и угрожает, что выколет глаза любому, кто к ней приблизится. — Санитар вытер лоб. — Она не дает нам войти, ни с кем не говорит, только кричит как одержимая.

Экипаж «Скорой помощи», растерянный и встревоженный, стоял рядом. Изнутри послышался вопль.

— Сделайте что-нибудь! — взмолилась медсестра.

Кевин постучал кулаком в дверь.

— Клара, открой! Ты слышишь меня? Открой дверь и брось эти чертовы шприцы. Ну давай же, Клара!

Вопли прекратились. Неожиданная тишина почти оглушила. А потом женский голос пронзительно закричал: