Книги онлайн и без регистрации » Детективы » Вечный шах - Мария Владимировна Воронова

Вечный шах - Мария Владимировна Воронова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 66
Перейти на страницу:
но теперь, когда приходится проводить выходные вместе, воскресло в памяти с неожиданной ясностью.

Сердце тоскливо сжималось точно так же, как четверть века назад по вечерам, когда они с сестрой слышали звук поворачивающегося в замке ключа и мечтали, хоть бы это была еще не мама. Хоть бы папа или бабушка, хоть бы на полчаса еще отсрочить бурю, повод для которой никогда нельзя было предугадать. Тарелка, вымытая не до зеркального блеска, пылинка на полу, или просто маме казалось, что дочь поздоровалась с ней недостаточно вежливо. Во всяком случае, не существовало таких условий, соблюдая которые можно было точно знать, что тебе не попадет. Всегда надо было быть начеку, каждую секунду, ибо мама не только взяла на вооружение принцип американского правосудия «все, что вы скажете, будет использовано против вас», но и значительно его усовершенствовала до степени «все, что вы подумаете, будет использовано против вас, даже если вы этого и не думали, потому что я лучше знаю». Больше того, в совершенстве овладев искусством телепатии, мама требовала того же и от домочадцев. «Сама должна догадаться!» — эта суровая фраза долго еще преследовала Ирину после того, как она покинула отчий дом.

Опасность, впрочем, таилась не только в скандалах. Мама могла залезть в их с сестрой личные вещи, а потом весело растрезвонить всей родне о своих находках. Что они пишут стихи, а в ящиках с трусами полный бардак, все это становилось достоянием общественности. Если они с сестрой просили маму не рассказывать какой-нибудь смешной, но неловкий эпизод из раннего детства, она обещала молчать, но можно было делать ставки, что на всех семейных сборищах муссироваться будет именно он. И если бы дело касалось только родственников, еще полбеды, но так же бесцеремонно мама вмешивалась во все аспекты жизни дочерей. Вся школьная жизнь прошла у Ирины в страхе, что мама явится на урок и сообщит учителям и одноклассникам, какая она на самом деле истеричка, лентяйка и неряха, потому что мама грозилась сделать это как минимум раз в неделю. Однажды лучшая подруга Ирины получила двойку по русскому. Ирина вызвалась, как тогда говорили, «взять ее на буксир», а раз учительница обещала, что при хорошо написанной контрольной эта промежуточная двойка никак не повлияет на оценку в четверти, девочки решили поберечь нервную систему родителей и понапрасну их не огорчать.

Занимались у Ирины дома, и, когда мама удивилась, отчего дочь повторяет тему, которую отлично знает, пришлось рассказать ей правду, предварительно взяв клятву, что мама ничего никому не расскажет. Клятву мама дала, но немедленно ее нарушила, позвонила подружкиной маме и рассказала про двойку. Естественно, сделала она это только и исключительно для пользы девочек. Пусть зарубят себе на носу, что от родителей ничего нельзя скрывать. Ну а что Ирина осталась без лучшей подруги и так всю школу и проходила в одиночестве, так разве это важно в сравнении с полученным уроком…

Ирина честно пыталась все это забыть, и забыла, и даже убедила себя, что ничего не было, а если и было, то взаправду ради ее пользы, и вообще она взрослая женщина, которой стыдно пережевывать детские обиды, но стоило оказаться с мамой под одной крышей, как вся эта муть стала всплывать со дна души, как винный осадок.

Главным, что не давало отпустить ситуацию, было то, что теперь, в своей семье, Ирина знает, как бывает иначе, знает, что хорошо воспитывать детей можно, не только становясь для них источником повышенной опасности… Но обижайся или прощай, а прошлого не изменишь. Надо жить с тем, что есть.

Она устроилась на диване, поджав под себя ноги, и открыла конспект Дубова, ожидая увидеть там полную неразбериху, но Анатолий Иванович писал, тщательно формулируя фразы, хоть и полагал, что, кроме него, эти записи никто не увидит. «Вот как вообще это можно, стараться лично для себя, — хмыкнула Ирина, — готовить себе, прибираться… С удовольствием вести дневник… Самому уважать себя, а не выпрашивать одобрение окружающих… Нет, не постичь мне этой тайны!»

К ее удивлению, занудный Дубов писал не только разборчиво, но и увлекательно, как знать, может, его в будущем и правда ждал успех на литературном поприще.

Итак, объединение дел поначалу не принесло плодов, впрочем, другого и не ждали. Убийство вообще трудно расследовать, а когда нет трупа, считай, что ты вообще не располагаешь информацией. Ты даже доподлинно не знаешь, мертва ли жертва. Оставалось ждать нового нападения или обнаружения тел.

Когда нет реальных результатов, надо создать видимость работы. Следователь добросовестно составил таблицу со множеством параметров, вплоть до среднего балла аттестата девушек, и не нашел ни одного совпадения. Проработал контингент с сексуальными отклонениями, снова глухо, но тут следователь особо и не надеялся на удачу, выдвинув вполне резонное предположение, что преступник — автолюбитель, ибо не на троллейбусе же он отвозит трупы в укромные места. А раз автолюбитель, значит, на учете в психиатрическом диспансере точно не состоит.

Когда в воздухе запахло перестройкой и новым мышлением, следователь решил действовать дерзко, современно и по мировым стандартам, а именно обратился к доценту кафедры психиатрии мединститута Евгению Степановичу Петровскому, имеющему огромный опыт в проведении судебно-психиатрических экспертиз, чтобы тот составил примерную характеристику личности преступника. Петровскому, видимо, тоже слегка продуло голову ветром перемен, потому что он не стал возмущаться антинаучным подходом, а сел и набросал что-то похожее на психологический портрет. По мнению психиатра, маньяк был приличным несудимым мужчиной средних лет, с хорошим образованием, не ниже среднего специального, на службе скорее всего характеризовался как исполнительный и надежный, но безынициативный работник, пользовался репутацией примерного семьянина и убежденного трезвенника, находился в хороших отношениях с окружающими, но близких друзей не имел и считался серым и скучным человеком. То есть, заключил Петровский, представлял собой среднестатистического обывателя.

«Короче говоря, не муж, а мечта, — усмехнулась Ирина, — и врет ваша статистика! Не знаю, как правоохранительным органам, а одинокой женщине найти такого мужичка не так-то просто. Среднестатистический обыватель или пьет как не в себя, или прогуливает работу, шляется по бабам или вообще пишет запрещенные стихи, а бывает, что и все вместе. Если подумать, из всех известных мне мужчин под описание маньяка подходит один только Дубов. Впрочем, Петровский у нас небожитель, про среднестатистического обывателя знает только из монографий».

С легким неудовольствием Ирина вспомнила, как Петровский, в сущности, проигнорировал ее, когда Павел Михайлович познакомил их на научно-практической конференции, посвященной вопросам вменяемости. Председатель только начал расписывать, какая она хорошая, как Петровский быстро кивнул, сказал «Да,

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 66
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?